Германия и революция в России. 1915–1918. Сборник документов - Юрий Георгиевич Фельштинский

виделись в Женеве, Вы меня как-то спрашивали о князе Бебутове. До сих пор руки не доходили до того материала, который у нас имеется в микрофильме из немецкого министерства иностранных дел. Но теперь, наконец, мне удалось кое-что выяснить. Впервые германское министерство иностранных дел заинтересовалось Бебутовым после того, как посланник в Копенгагене, Брокдорф-Ранцау, сообщил 21 июля 1916 года, что в Стокгольме объявился русский князь Бебутов, который до тех пор с начала войны проживал в Германии, а теперь возвращается в Россию. Брокдорф-Ранцау узнал об этом через некоего Шваба, немца, проживавшего в Стокгольме, и потому он обратился в Копенгаген.

Шваб сообщил, что с Бебутовым он уже был связан в Германии и что Бебутов предлагает свои услуги для посредничества между Россией и Германией. По словам Шваба, Бебутов видный член кадетской партии, бывший член Первой Думы, пожертвовавший значительную часть своего большого состояния на политические и гуманитарные цели. Шваб рекомендовал Бебутова одному германскому учреждению в Швеции (не посольству), но это учреждение не приспособлено к использованию знакомства с Бебутовым. Бебутов хотел бы, по словам Шваба, войти в сношения с авторитетным лицом, могущим его информировать о направлении германской политики.

На запрос Брокдорф-Ранцау министерство иностранных дел ответило 23 июня, что, по полученным в министерстве сведениям, князь Бебутов человек ненадежный и что на его предложение не будет дано согласия. Этим дело не кончилось, и Люциус и Брокдорф-Ранцау выразили сожаление о том, что на предложение Бебутова нельзя ответить согласием, и продолжали информировать министерство о дальнейших проектах предприимчивого грузинского князя. Переговоры с ним велись через посредство стокгольмского банкира Боккельмана. Большое впечатление на германских дипломатов производил тот факт, что Бебутов был принят у Неклюдова и что он установил тесную связь с небезызвестным Колышко, который уже много месяцев был информатором Люциуса.

Как и Колышко, Бебутов отнюдь не хотел попасть в положение платного агента, хотя, по словам Боккельмана, он готов был принять некую мзду и средства на различные предприятия. Основным проектом Бебутова было раздобыть средства на покупку трех русских газет – «Нового времени», «Русских ведомостей» и «Дня». Постепенно курс этих газет можно было бы изменить в духе подготовки сепаратного мира с Германией. Бебутов много хвастал своими еврейскими связями, уверял, что в его предприятии смогут принять участие Бродский-Рубинштейн (по-видимому, «Митька»). Это немножко охладило немецких дипломатов, так как они считали, что при антисемитском курсе русского правительства семитофильская репутация Бебутова может ему повредить. На все это предприятие с газетами Бебутов считал, что потребуется около 10 000 000 рублей. Несколько разочаровало немцев также неумное поведение Бебутова при встрече с думской делегацией у Неклюдова. Там Бебутов так распинался, доказывая благоприятное положение в Германии, что Неклюдов предупредил думцев о том, что он может быть просто немецкий агент. Это сообщил Боккельману Колышко. Бебутов долго не решался после этого ехать в Россию, боясь, что его там арестуют.

Из всего этого и еще многой дребедени, содержащейся в немецких документах (WK [мировая война] 2, geheim [секретно], Bd. [том] 19, 20, 21), ясно, что Бебутов, еще находясь в Германии, был в связи с агентурой немецкого генерального штаба. Он даже называл некого Браумюллера, представителя генерального штаба, с которым он был в связи в Берлине. Эти военные пробовали передать Бебутова министерству иностранных дел, но оно предпочло не иметь с ним прямых связей, а действовать через свое подставное лицо, банковского директора Боккельмана. Никакого указания на то, что Бебутову были отпущены средства на его проект с газетами, нет.

Любопытно, что Бебутов рассчитывал использовать Горького в качестве сотрудника купленных им или выпускаемых взамен купленных газет. Этот проект в значительной степени совпадает с проектом Колышко, в котором был заинтересован Штиннес. Что касается еврейских связей Бебутова, то следует отметить, что, как видно из всеподданнейшего доклада Бетмана-Гольвега кайзеру, связь между немцами и Рубинштейном была налажена независимо от Бебутова. Бетман-Гольвег сокрушается о том, что «эта многообещающая личность интернирована в Петербурге при облаве на евреев» (телеграмма кайзеру 16 августа 1916 года).

Я еще не полностью использовал имеющийся о Бебутове материал, так как часть его находится в совсем другом отделе немецких архивов, но я думаю, что в основном я Вам сообщил самое важное из того, что в документах есть.

Очень был бы Вам благодарен за сообщение материала, если он у Вас имеется, о деятельности Маргулиеса как до войны, особенно в Константинополе, так и во время войны, когда он работал в Союзе городов и Военно-промышленном комитете. О связи Бебутова с масонами в немецких документах нет ни одного слова.

Рад буду получить от Вас весточку.

Искренне Ваш

Георгий Катков

17

Б.И. Николаевский – Г.М. Каткову

24 марта 1962 г.

Многоуважаемый Георгий Михайлович,

спешу ответить на Ваше письмо от 12 марта. Оно пришло одновременно с письмом от А. Балабановой, которую я запрашивал о том же Мооре. Она, конечно, никогда большевиками в такого рода дела не была посвящаема и в качестве настоящей наивной идеалистки многого из того, что творилось вокруг, не замечала. Но к Моору она и тогда относилась с недоверием и зимою 1917/18 г. в качестве секретарши Циммервальдского объединения вернула ему обратно тысячу крон, которую он принес в качестве пожертвования для кассы Циммервальда. Она дает еще целый ряд таких деталей и резюмирует: «Я думаю, Вы правы, идентифицируя Байера с Моором». Просит ставить конкретные вопросы, заявляя, что «целиком в Вашем распоряжении». Если что вспомнит, расскажет. Пишет, что в Швецию и затем в Россию с Моором приезжала «одна швейцарская социалистка» – думаю, жена Роберта Гримма, которая, как Вы знаете, была большевичкой.

Я лично Моора никогда не встречал, но слышал о нем очень многое (особенно от Теодора Либкнехта, никак не могу найти большое письмо последнего).

Связи Бебутова с немцами (в частности, с Эрцбергером) интересно освещает Фриц Фишер в недавно вышедшей книге «Гриф нах дер Вельтмахт». Читали? Надо. Говорил ли я Вам, что у меня имеется подлинная рукопись воспоминаний Бебутова (свыше 2 тыс. листов), в которых он подробно рассказывает о своем масонстве? Но она закончена в Берлине, в начале войны. Думаю, план покупки газет – чистая спекуляция. В частности, относительно Горького. Есть у меня и рукопись неизданных воспоминаний Колышко, но я ее до сих пор не прочел: огромная масса воды.

Про Маргулиеса я ничего не слышал, т. е. об его связях с немцами. Верно ли это? Какие основания для такого предположения?

Если имеете вопросы, которые полезно поставить Балабановой, напишите срочно.