Забирая Еву - Виолетта Роман

взгляд вот так запросто останавливает меня.

— Мне нужен номер палаты Николая Германовича, — нервно заламываю руки, сгорая от нетерпения поскорее увидеть его, убедиться лично в его безопасности.

— Вы его родственница? – спрашивает она, проходясь по мне оценивающим взглядом.

— Практически.

— Посещение разрешено только родственникам, — бросает небрежно и опускает взгляд на документы в руках. Будто интерес ко мне теряет.

— Я его невеста, этого достаточно? — начинаю злиться. Не думает же она всерьез, что сможет остановить меня?

— Нет, — кривит губы. Время посещения закончилось.

— Еще только восемь часов вечера.

— А прием до семи, девушка, выходите, — теперь ее тон откровенно грубый и высокомерный.

Растерянно смотрю по сторонам. Куда бежать? Знать бы, в какой он палате.

Отхожу спиной к выходу, пытаясь сообразить. Эх, зря я Лешу просто так отпустила. С ним бы точно смогла пройти к Каю. А теперь ночевать под больницей придется. Внезапно чувствую, как кто—то сзади толкает меня.

— Ох, извини, деточка, — дотронувшись до моего плеча, говорит еще одна медсестра, грузная женщина средних лет.

— Ничего страшного, — потираю ушибленный локоть.

— Ты чего, потерялась? — улыбается она, подходя к сестринскому посту.

— Я пришла жениха своего навестить, а меня не пропускают.

— Это кого?

— Из 205—й палаты, — вставляет свои пять копеек та, что с четвертым размером. — Да вы ее не слушайте, Анна Петровна. Тоже мне, невеста нашлась, — хмыкает она.

— Это к тому, на которого ты глаз положила? — ухмыляется Анна Петровна, поднимая взгляд от бумаг и подмигивая мне. — Ты чего к девчонке прицепилась?

— Анна Петровна, а вы не забываетесь часом? Вообще—то, я главная медсестра этого отделения, а вы — всего лишь дежурная. Так что идите, делайте уколы больным.

Выхожу на улицу, едва ли не плачу. И что мне теперь делать? Ну уж нет. Меня никто не остановит. Я должна его увидеть, я должна убедиться, что с ним все в порядке.

Пытаюсь судорожно сообразить хоть какой—нибудь план. Отойдя от здания на десять метров, изучаю расположение палат. Как там говорила медсестра? 205—я палата у него? Значит, второй этаж. Что ж, как там говорят? Два снаряда в одну и ту же воронку не падают? Хотя обидно будет погибнуть, сорвавшись со стены здания.

Слава богу, второй этаж больницы расположен невысоко. Видимо из—за того, что первый практически в подвал уходит. Но самой мне никак не забраться… Осматриваюсь по сторонам и замечаю проходящего мимо меня парня.

— Извините, вы не поможете? — пытаюсь выдавить из себя что—то наподобие дружелюбной улыбки. Парень останавливается и, окинув меня удивлённым взглядом, все же решает подойти.

— Вы не похожи на вора? — прищуривается он, улыбаясь.

— Я ж не в квартиру лезу… — замечаю раздраженно. — Просто очень нужно внутрь попасть, — пожимаю плечами и, не давая шанса передумать, быстренько рассказываю, что от него требуется.

Мужчина приседает, а я, встав на его плечи, подтягиваюсь. И зацепившись пальцами за выступающий подоконник, забираюсь в открытое окно.

Буквально вваливаюсь внутрь. Оказываюсь в длинном, ярко освещенном коридоре. Я тут как на ладони, увидят — позору не оберешься. Но мне все равно. Проскальзываю в первую попавшуюся дверь с надписью «Смотровая». К счастью, здесь никого. Перевожу дыхание, жду, когда сердце чуть замедлит свой бешеный ритм, глубоко дышу. Успокаиваюсь, набрасываю увиденный на вешалке белый халат — с ним на плечах я чувствую себя немного увереннее — и снова выскальзываю неслышной поступью в коридор. Быстрой походкой преодолеваю коридор, вижу лестницу, поднимаюсь по ней на второй этаж, ищу дверь с цифрой «205». И наконец, в конце коридора нахожу ее. Снова сердце колотится, как сумасшедшее, голова кружится, от эмоций я на грани обморока. Залетаю в палату, и, понимая, что ноги не держат меня, резко приседаю на корточки. Несколько минут сижу так, глубоко и прерывисто дыша. Нет, я точно двинулась умом. Психушка не прошла бесследно, веду себя, как сумасшедшая. Но мне все равно. Лишь бы он был жив… лишь бы был рядом.

Выпрямляюсь в полный рост и, убрав выпавшие из прически пряди волос, поднимаю глаза. Вижу его — и дыхание перехватывает. Живой. Вот он. Сидит, опираясь о спинку кровати. В районе живота — подставка для еды. Только на ней — папка с документами, которые он сосредоточенно изучает. По всей видимости, бумаги на подпись.

Смотрю на него словно завороженная. Буквально пожираю голодным взглядом. И кричать от счастья хочется. И плакать. И броситься к нему в объятия. А тело словно окаменело, и внутри все трясет от подступающей истерики. Стою, топчусь на месте в нерешительности. Чертова трусиха!

Он поднимает на меня глаза. Смотрит так удивленно. Я замечаю про себя, что выглядит Кай намного лучше. Невероятно, словно и не было тех жутких событий. Словно не умирал у меня на руках несколько часов назад. У него сейчас даже прическа идеальная. Только синяки под глазами и больничное одеяние говорят о том, что произошедшее не было плодом моего воображения.

Мы смотрим друг другу в глаза. Столько всего мне нужно ему сказать! Но я даже не знаю, с чего начать.

— Тебе что, даже больничный не могут дать? — прерываю молчание, указывая взглядом на документы. Понимаю, что это самые дурацкие слова, которые я могла придумать. Но ни на что путное мой мозг сейчас просто не способен.

— А для тебя прокрадываться вечером в палату к больному — норма? — хмыкает он, смотря на меня истосковавшимся взглядом. Будто хочется ему верить и все же не верится, что перед ним стою я. – Я же просил Леху устроить тебя в гостинице. Тебе нужен отдых…

Незадачливо пожимаю плечами, отвожу взгляд в сторону, чувствуя, как к глазам подступают слезы.

— Ты должна сейчас спать в огромной кровати люксового номера, — поворачиваюсь на звук его хриплого голоса. — Почему ты здесь? — уголки его губ приподымаются в моей любимой ухмылке. В той самой, которая в первое время нашего знакомства вызывала во мне дикое желание врезать ему промеж глаз.

— Алексей все сделал, как было приказано. Вот только сердцу моему приказать нельзя. Я должна была увидеть тебя… — отчего—то мои губы дрожат, но я старательно растягиваю их в улыбке. Чувствую, как по щекам бегут две мокрых дорожки.

— Иди сюда, — шепчет Кай, а я, пряча взгляд в пол,