Отец моего парня - Сандра Бушар

— Что? Что случилось, пчелка?? — Дима явно поднялся с места, пыхтя при этом, как самый настоящий паровоз. Так и видела, как он своими ведмежьими шагами комнату мерял. — Просто… Просто послушай меня, ладно? Я тебя сейчас заберу. Никуда не ходи.

— Я на машине, — кратко выдохнула. — Вечером дома поговорим.

А затем отключила связь. Вот пусть до вечера свои депутатские локотки искусает в непонимании: раскрыла я его обман века или нет?

Домой я намеренно приехала, как можно позже. В каждой пробке постояла, даже три раза по дороге за булочками заезжала. А что? Беременным можно!

Стоило проехать пункт охраны, а Дима уже ждал меня на крыльце. Не говоря ему ничего, я вальяжно прошла по коридору, медленно скинула осенний плащ, стащила сапоги. Затем спокойненько себе прошла на кухню, вымыла руки и принялась готовить ужин, салатик нарезать. Все это время мужчина бегал за мной, как гребанный хвостик.

— Ну? — наконец нервно выдал он. Клянусь, еще секунда и глаза его начнет дергаться. От напряжения уже лицо свело и майка вся мокрая.

— Вкусно, — закивала я невинно, — Ты молодец. Я удивлена.

В детстве, когда я ждала родителей со школьного собрания, старательно убирала квартиру, а Димочка вот мою любимую картошку пожарил. Правда, про ошметки в баке, размером в мой палец, говорить не стоило. Но старался, явно первый раз подобно делал.

— Молодец? Да? То есть, ты добрая? — аккуратно переспросил он, прищурившись. Затем буквально упал на стол и взмолился: — Боже, просто скажи мне, женщина: ты были у врача или нет?

Я кратко кивнула, старательно пережевывая каждую картошину. А потом до меня дошло, почему вкус такой странный. Он карри с корицей перепутал… Ничего, мне и так нравилось.

— И?.. — от напряжения Димы мне хотелось злорадно хлопать в ладоши.

— Знаешь, — пожала плечами, — Мило там, но... вот зеленый цвет обоев я бы поменяла. Как-то угнетает что ли. Прямо тоску навивает.

— Какие, нах, обои? — процедил рвано каждое слово оторопело.

— Зеленые, Димочка, — дальше пальцем ткнула на свои ногти. — Вот такие, только светлее.

— Ты туда обои смотреть ходила? — грудь его бешено вздымалась, ноги неосознанно топала по полу. — Пчелка?

— Доктор тоже не понравился. Мудак старой закалки. Ему бы на пенсию с его «ценным» личным мнением. — уже ближе подбираясь в сути, я ненароком увидела, как расширились зрачки моего домашнего монстра. Они так и молили: "Говори! Говори!"

— И-и-и? — кивнул он, мол продолжай. А руками до хруста бедного дерева сжал столешницу. — Машунь?

— Еще мне сказал, что рано в таком возрасте иметь детей, Димочка. Так что все, ближайший год-второй об этом можно забыть. Вот прямо тема зачатия тебя больше волновать не должна. Выкинь ее из головы. — закивала активно. Злорадно наблюдая за тем, как сперва расширяются глаза мужчины, а затем сужаются очень не добро. Представляю, что он с этим доктором в голове у себя сейчас делает.

— Будешь пить таблетки? — мертво переспросил он.

— Нет, зачем? Они мне не нужны. Я и так не смогу забеременеть ближайшее -полгода-год точно. — развела руками, Димочка даже закашлялся. — Скажем так, это физически невозможно.

— Невозможно? — ахнул тот, едва ли за сердце не хватаясь. Надо было сфотографировать лицо мужчины в тот момент. Надеюсь, камеры работают? На заставку его несчастье поставлю, будет мне душу холодными ночами в тюрьме греть, когда я его таки пришибу. — Что-то не так?

— Ну, — я почесала подбородок, — есть большая вероятность, что у меня перенасыщение какими-то витаминами. Как думаешь, почему такое может быть? Даже не знаю... Я вроде как ничего не пила.

И снова Дима поперхнулся, хотя ничего не ел и не пил. А я еще масла в огонь подлила:

— Доктор сказал, что хуже недостатка витаминов, только их избыток. Вплоть до летального исхода. Да-да. Говорит, я вас конечно полечу, но вы на всякий пожарный мерки снимите.

— М-мерки? — нахмурился он. Неужели начал понимать, что я от него хочу?

— Ага, для гроба. Чтобы потом не утруждаться. Заботливый, да? Душка. — Димочка прямо остолбенел, аки статуя воплоти. Не дышал, не моргал. Остался последний взмах волшебной палочки, чтобы его добить. — Вот если бы я знала, что там за витамины такие, может быть бы и можно было все блокировать? Ах...

— Что блокировать, Маш? — подошел ко мне, нагнулся к губам. Была моя очередь впадать в непонимание. — Скажи честно, ты с Мариной то виски таки прикончила? Я ругать не буду, золотце.

— А?! Дима, твою налево! — не выдержав, закричала я. Бросила вилку, вскочила на ноги и ткнула пальцем ему в грудь. — Когда ты собирался сказать, что пичкаешь меня витаминами?

— Маша, я…

Он попытался обнять меня, но я сделала еще шаг назад.

— Я доверяла тебе защиту с самого первого дня! Ты говорил, что почти к пятидесяти годам научился предохраняться! Серьезно? Ты в себе?!

— Да, — мягко кивнул он, будто пытался усмирить дикое животное. Даже руки поднял, сдаваясь. — Я действительно научился предохраняться. Но ты… Другое дело, Машунь. Да ведь мы оба хотим ребенка.

— Сейчас? Да! — еще один шаг назад, а позади уже столешница. — Но не три гребанные месяца назад! Ты подвел меня, Дима! Это даже для тебя слишком.

— И, что теперь? Уйдешь? — лукаво спросил он. Затем глубоко вздохнул, проведя пятерней по волосам, ударил кулаком по столешнице позади меня, зазвенела посуда. От его растерянного голоса, полного боли, по телу роем забегали мурашки: — Все эти два года я сходил по тебе с ума. У меня не было даже надежды, что ты станешь моей. И вот эта возможность на Новый Год… Я не хотел тебя терять. Признаться, мне хотелось привязать тебя к себе всеми возможными способами. Если я и хочу ребенка от кого-то в этом мире, то только от тебя!.. Тебе это не понравится, но мне не стыдно. Я не раскаиваюсь. И сделал бы так же снова. И ты бы так же на моем месте сделала. Я ведь вижу это в твоих глазах! Наш ребенок не будет ни в чем нуждаться, тебе не придется утопать в рутине. Принимая такое решение, я готов был нести за него полную ответственность. Тогда мне казалось, что я люблю тебя слишком сильно, на грани безумия. Но сейчас это чувство выросло в десять раз, и я тебя не отпущу.

Повисло гробовое молчание, в которое Дима пытался отдышаться после своей импульсивной речи, вываленной на одном дыхание, а я просто пыталась переварить сказанное. Честно сказать, ожидала я совсем другого, он буквально поставил меня тупик, но это не значило, что я спущу ему все на тормоза. А следующий раз тогда что? Проснуться уже в центре планирования семьи с оплодотворённой яйцеклеткой?

— Нет, — глухо выдохнула.

— Что нет? — переспросил тот недоверчиво.

— Я не уйду, обещала же! К тому же, ты так легко не отделаешься от меня теперь. — многозначительно выгнула бровь, демонстративно загибая пальцы. — И спать с тобой в одной постели буду. И жить с тобой буду. Глядишь, нового жениха к тебе тоже сюда приведу. Как ты там говорил? «Ответственность», во! Вот, принимай. Но я тебя не простила. Никакого секса. Мы больше не пара, понял? Переведу на понятный тебе язык: я объявляю тебе импичмент. Самое время просить политическое убежище где-то на Марсе.