Кровавая работа - Майкл Коннелли

Подойдя к огороженной территории, он уверенно нырнул под желтую ленту. Полицейский, охранявший место преступления, ничего не сказал. Вероятно, он ошибочно решил, что Маккалеб один из следователей, ведь трое его коллег только что вылезли из его машины.

Маккалеб встал ближе к краю освещенной территории и стал ждать, когда его заметит Уинстон. Она держала в руке блокнот с зажимами, производя опись всего, что нашли в гараже Нуна. Каждую найденную вещь нумеровали, приклеивали этикетку с надписью и уносили.

Когда от Уинстон отошел один из криминалистов, она заметила в тени силуэт Маккалеба и помахала ему рукой. На ее лице показалась усталая улыбка.

— Я-то думала, ты уже далеко отсюда. Почему ты не уехал?

— Уже еду. Просто хотел сказать тебе спасибо за все. Нашли что-нибудь стоящее?

Нахмурившись, она отрицательно покачала головой:

— Ты был прав. Тут все чисто. Ребята, проводящие анализ, не нашли даже пятен. На компьютере есть свежие отпечатки, но похоже, это твои. Не представляю, как мы выйдем на след этого упыря. Такое впечатление, что его здесь вообще не было.

Когда Арранго вышел из гаража покурить, Маккалеб знаком подозвал Уинстон поближе.

— Думаю, Нун все-таки допустил ошибку, — негромко произнес Терри. — Возьми лучшего специалиста по отпечаткам и поезжай с ним в Звездный Центр. Пусть он проверит лазером трубки ламп дневного света в комнате, где я проводил сеанс гипноза. Перед сеансом я решил приглушить свет и выкрутил пару ламп. Я дал их подержать Нуну. Ему пришлось взять их, иначе он бы себя выдал. Возможно, там остались его отпечатки.

Уинстон просияла.

— Это заснято на пленку. Так что можешь спокойно говорить, что сама догадалась.

— Спасибо, Терри.

Она легонько похлопала его по плечу. Терри кивнул и, повернувшись, направился к «таурусу».

— Ты как, держишься? — услышал он голос Джей.

Терри оглянулся и кивнул.

— Не знаю, куда ты направляешься, — сказала Джей. — Но желаю удачи.

Маккалеб помахал ей рукой и пошел к машине.

Казалось, что все лампы в доме Грасиэлы включены, — дом был освещен очень ярко. Маккалеб знал, что времени на размышления у него нет. Он должен сказать Грасиэле всю правду, как и есть, и принять ее реакцию, какой бы она ни была.

Как всегда, Грасиэла открыла ему дверь. «Эта женщина ждет меня с нетерпением, переживает, — подумал он. — А я сейчас разобью ей сердце».

— Терри, где ты был? Я так волновалась! — С этими словами она бросилась ему на шею и крепко обняла.

Маккалеб понял, что ему надо собрать волю в кулак. Он притянул Грасиэлу к себе, обняв за плечи, подумав, что, возможно, делает это в последний раз.

— Давай войдем в дом. Мне надо многое тебе рассказать.

— Все нормально, Терри?

— Вроде бы.

Они прошли в гостиную и сели на диван. Терри держал хрупкие пальцы Грасиэлы в своих ладонях.

— Реймонд спит? — спросил он.

— Спит. Что с тобой, Терри? Ты сам не свой.

— Все закончилось. Полицейские еще не схватили убийцу, но они знают, кто убийца. Надеюсь, они быстро его найдут. Я вне подозрений.

— Расскажи мне все, Терри, — взволнованно попросила Грасиэла.

Он крепко сжал ее руки, но, почувствовав, как его ладони покрываются испариной, выпустил их. Словно выпустил раненую птицу, которую выходил и приручил.

— Помнишь тот вечер, когда мы говорили о вере, о том, как сложно мне поверить в существование Бога?

Грасиэла кивнула.

— Прежде чем все рассказать, я хочу сказать, что за то недолгое время, что мы были вместе, я почувствовал, что внутри меня оттаивает айсберг, казалось застрявший там навечно. Это можно назвать своего рода верой. Не знаю во что, но уверен, что это было началом правильного пути.

— Почему было?

Маккалеб отвел взгляд. Оказалось, что высказать все было куда труднее, чем он думал. Но другого шанса у него не будет.

— То, что растет во мне, так ново и так хрупко. И я очень боюсь, как бы все снова не рухнуло, когда я скажу тебе то, что должен. Но решать тебе. Я давно не молился, а теперь молю Бога, чтобы ты и Реймонд пришли ко мне на катер снова. Или чтобы мне было дозволено поднять телефонную трубку и услышать твой голос.

— Рассказывай, — тихо сказала Грасиэла.

— Грасиэла, твою сестру убили из-за меня. Из-за того, что когда-то давно я сделал нечто, что переменило всю мою жизнь. Однажды я пересек грань и бросил вызов не человеку, а дьяволу в человеческом обличье. А Глори умерла.

Маккалеб опустил глаза. Во взгляде Грасиэлы было столько боли, что вынести его он был не в силах.

— Рассказывай, — почти прошептала Грасиэла.

И Терри рассказал все. Он рассказал ей о человеке, который назвался Джеймсом Нуном. Рассказал, как нашел его гараж в промышленной зоне. Рассказал обо всем, что нашел в гараже. И о послании, которое было оставлено для него на экране компьютера.

Грасиэла начала плакать в середине его рассказа. Слезы катились и катились по ее щекам, и тонкая блузка вскоре насквозь промокла. Маккалеб сидел не шевелясь, зная, что никто и ничто не поможет Грасиэле сейчас. Ее мысли и чувства были далеко, и ему оставалось только сидеть и ждать.

Когда он закончил, Грасиэла долго сидела молча. Потом она вытерла слезы с мокрых щек и сказала:

— Я, наверное, выгляжу ужасно.

— Вовсе нет, — произнес Маккалеб.

Грасиэла снова замолчала, глядя вниз, на коврик под прозрачной столешницей журнального столика.

— Что ты намерен делать? — наконец спросила она.

— Точно не знаю, но у меня есть цель. Я найду его, Грасиэла.

— А ты не можешь оставить это полиции?

Маккалеб отрицательно покачал головой:

— Ни за что. Это особый случай. Если я не найду его, не встречусь с ним лицом к лицу, то не смогу с этим жить дальше. Не знаю, понимаешь ты меня или нет.

Грасиэла кивнула, опустив голову еще ниже. Наконец она посмотрела на Терри:

— Я хочу, чтобы ты уехал. Мне надо побыть одной.

Маккалеб поднялся с дивана.

— Хорошо.

Его охватило страстное желание обнять ее и не отпускать. Просто держать, и все. И больше ничего. Почувствовать тепло ее кожи. Как в первую ночь их любви.

— До свидания, Грасиэла.

— До свидания, Терри.

Он пересек гостиную и пошел к выходу, бросив взгляд на сервант, где стояла фотография Глории, сделанная, казалось, вечность назад. На фотографии Глория счастливо улыбалась. Маккалеб знал, что он будет помнить эту улыбку до конца своих дней.