Том 7. Последние дни - Михаил Афанасьевич Булгаков

оказать вам услугу.

Саввич. Ни в чьих услугах я не нуждаюсь.

Бунша. Ах, не нуждаетесь? Ну, вы свободны.

Саввич (на ходу). Мы вами займемся.

Бунша. Дерзить в бесклассовом обществе не очень разрешается. Займитесь, займитесь! А он в это время Авророй займется.

Саввич. Что вы хотели мне сказать?

Бунша. Ничего. Извините, что побеспокоил, что пошел без доклада. Видно, что бюрократизм еще не изжит окончательно. А пора бы!

Саввич. Простите, я погорячился.

Бунша. Ничего, ничего. До свидания.

Саввич. Что вы начали говорить об Авроре? Прошу вас.

Пауза.

Быть может, я тоже могу быть вам чем-нибудь полезен?

Бунша. Это взятка называется, молодой человек. За это, знаете... У нас за такие предложения в домкоме ого-го-го как грели!

Саввич. Я повторяю вам, я был взволнован, я не прав.

Бунша. Принимаю ваши извинения. (Вынимает бумажку из кармана.) Тринадцатого мая сего года в половине первого ночи Аврора целовалась с физиком Рейном. С тем же физиком она целовалась пятнадцатого мая. Семнадцатого мая на закате солнца у этой машины она целовалась опять-таки с этим же физиком, причем произнесла следующие слова: «Ты ворвался в эту жизнь», а дальнейшие слова не разобраны, потому что они меня увидели. Восемнадцатого мая тот же Рейн держал руку на ее талии... Девятнадцатого...

Саввич. Довольно! (Разрывает бумагу в клочки.)

Бунша. Оправдательный документ рвать нельзя. Хорошо что я копийку снял на машинке.

Саввич. Довольно! (Уходит.)

Бунша. Будете знать, как по щекам хлестать, Аврора Павловна!

Голос Милославского по аппарату: «Болван здесь?»

Бунша. Меня разыскивает.

Милославский (входит). Куда ты скрылся? Я думал, где ты треплешься? А ты уж, оказывается, дома.

Бунша. У меня дел по горло было здесь.

Милославский. Отчего у тебя глаз подбит?

Бунша. Я с аэроплана упал, честное слово.

Милославский (по аппарату). Что на завтрак сегодня? Угу. Пришлите. Садись, отец.

Бунша. Мерси.

Стол.

Милославский. Такой бы стол на Арбате в «Праге» накрыть. Никакой Кочубей так не ел. Сейчас бы цыган сюда и трамвай... Эх...

Бунша. Про трамвай я не понимаю.

Милославский. Трамваев мне не хватает... Я люблю трамваи. Весело, шумно... Хочешь я тебе часы подарю?

Бунша. Удобно ли это будет?

Милославский. Очень удобно, но только строжайший секрет. Никому не показывать. Ни при ком не вынимать.

Бунша. А как же я время буду узнавать?

Милославский. Они совершенно не для времени, а на память как сувенир. Ты какие больше любишь, открытые или глухие?

Бунша. Такое изобилие часов меня наводит на всякие размышления.

Милославский. Вот поделись с кем-нибудь этими размышлениями, я тебе мгновенно голову и оторву. Глухие?

Бунша. Глухие.

Милославский. Получай.

Бунша. Большое спасибо, но видите ли, здесь буква «ха», а мои инициалы «С. В. Б.».

Милославский. Без капризов. У меня не магазин.

Бунша. Где вы их все-таки приобрели?

Милославский. В частных руках.

Рейн. Как ни придешь, вы за едой. Вас же повезли Индию осматривать?

Милославский. Ничего решительно интересного там нет.

Рейн. Да вы там пять минут были, что ли?

Милославский. Мы и одной минуты там не были.

Рейн. Так какого же черта вы говорите, что неинтересно!

Милославский. В аэроплане рассказали.

Бунша. Полное однообразие.

Рейн. Вы-то бы уж помолчали, Святослав Владимирович! Большое разнообразие вы видели в вашем домкоме.

Бунша. И даже очень.

Милославский. Словом, милый человек и академик, говорите, что с вашей машиной? Будьте любезны доставить нас туда, откуда взяли.

Рейн. Я вам не извозчик.

Милославский. Что значит не извозчик? Я разве просил вас меня сюда переселять?

Рейн. Дорогой мой! То, что произошло с нами, именуется катастрофой. Вы случайная жертва эксперимента. А впрочем, почему жертва? Тысячи людей были бы благодарны, если бы их перенесли в эту жизнь! Неужели вам здесь не нравится?

Бунша, Милославский. Не нравится!

Рейн. Сожалею и приму все меры к тому, чтобы вернуть вас в прежнее состояние. Но не скрою от вас, что это чрезвычайно трудно.

Бунша. Подаю на вас заявление! Из-за вас я отлучился из Союза без разрешения и стал белым эмигрантом. Не желаю быть невозвращенцем!

Рейн. Святослав Владимирович! Вы кретин.

Бунша. Ругайтесь, ругайтесь...

Рейн (Милославскому). А вы? Скажите же, наконец, кто вы такой и из какой эпохи?

Милославский. В чем дело? Эпоха, эпоха!

Рейн. В каком году вы родились?

Милославский. Тысяча девятисотого года рождения.

Рейн. Позвольте! Одного года со мною? Но как же, я не понимаю, вы оказались в моей комнате. Я думал, что вы...

Бунша. У меня есть на этот счет соображения...

Милославский. Солист государственных театров, и вопрос исчерпан.

Рейн. Скажите, солист, как вы вышли из машины?

Милославский. Был пьян и не помню.

Рейн. Ничего не понимаю. Где вы работали? В каком театре вы работали?

Милославский. В Большом и в Малом. На премьерах.

Рейн. Господи! У вас широчайшее поле для работы здесь. Но все утверждают, что вы упрямитесь. И никто не слышал от вас ни одной строчки, кроме этого Кочубея. Что за дикое упрямство! У вас широчайшее поле для работы. Вам Аврора предлагала прочесть доклад о состоянии театра в ваше время. Почему вы отказались?

Милославский. Я стеснялся.

Рейн. Черт знает какую чушь вы говорите!

Милославский. Драгоценный академик! Починяйте вашу машину, и летим отсюда вон! Хочешь, я на колени стану? (Становится.)

Бунша (становится на колени). И от своего имени умоляю. Увезите нас.

Рейн. Бросьте вы эту петрушку. Ну, слушайте. Случилась беда. Одной части не хватает. Платиновой пластинки, на которой нарезаны цифры. А их пятьдесят. Без нее я не могу установить машину ни на какой полет. Мария Павловна, когда ухватилась рукой за механизм, выронила ее, очевидно.

Милославский. Ключик золотой?

Рейн. Вот именно.

Милославский. Ура!

Рейн. Не надрывайтесь зря. На нем выложено было шестизначное число, а я его не помню. И вспомнить его немыслимо.

Милославский. Чего ж ты молчал? А? (Подбегает к шкафу, трогает костюм Рейна.) Искать надо! Он в костюме.

Рейн. Все обыскано, успокойтесь, дорогой артист. Он потерян.

Милославский. Не может он быть потерян. Где-нибудь он да находится!

Рейн (обыскав костюм). Тьфу, черт. Только меня заразил своей истерикой.

Милославский. Не у меня ли? (Ищет.) Нет, нету.

Рейн. А каким же образом он может...

Милославский. Святослав, ищи в своем.

Бунша. Довольно странно...

Милославский. Ищи!

Бунша (вынимает ключ). Ключ!

Милославский. Вот, пожалуйста!..

Рейн. Что такое?! Послушайте, Святослав Владимирович, что это значит?

Бунша. Я не понимаю, что это значит.

Милославский. Как ты смел, старая калоша, дотрагиваться до такой тонкой и оригинальной машины? А?