Танго втроем - Янка Рам

Кручу в руках телефон. Не пишу ей, не звоню.

Мне очень хочется, чтобы она сделала это первой. Без всякого смысла. Мне так нужно. Но она тоже не пишет и не звонит.

Открываю ее фото, просматриваю, закрываю.

Смотрю на крыши этого города и перестаю любить его.

Почему?

Пять дней тишины.

На заборе крупная вывеска «продается». Два месяца назад я уехал отсюда.

Бывало отлучаться и на более долгий срок. Но сейчас я вернулся уже не домой. И даже то, что на кухне сдвинуты стулья не корежит меня. Этот дом уже куплен. Залог переведен. Осталась формальность — моя подпись на документах.

Достаю пару сумок из шкафа, скидываю туда некоторые вещи, которые не хотел бы оставлять новым хозяевам — маятник, парочка книг, одежда.

Мой Дэнжен демонтируют. Он тоже давно куплен. Не хочу заходить туда. И забирать оттуда ничего не хочу. Все, что было там по-настоящему ценного я вынес еще в прошлый раз. Рамочный фотоколлаж по шибари из девяти постеров. Мой авторский. Моделью была Женя. Нет, там нигде не видно открыто лица и даже если его увидит кто-то, кроме меня, ее никак не скомпрометирует это, но… Это одна из моих лучших работ. И именно она делала этот Дэнжен МОИМ.

Всё. Остальное мне отдать гораздо легче. Покупатель заберет весь девайс, что ему понравится. Остальное в утиль.

Короткая объяснительная в полиции по сдаче оружия — в связи с отъездом в другую страну.

— Подпишите, пожалуйста… — подсовывает мне лист полицейский.

Читаю.

Так…

— Я что — невыездной, пока вы не проверите его по базе?!

— Совершенно верно.

— Как долго?

— От трех до семи дней.

— Как ускорить?

— Никак — равнодушно пожимает он плечами.

Ну пи**ец…

Рассчитывал уехать завтра. Сразу после подписания.

Седьмой день тишины.

Имей совесть, моя девочка. Это уже не похоже на веселую игру.

Если бы что-то произошло, я бы уже знал. Андрей и Лёха, по моей просьбе, держат руку на пульсе, контролируя ситуацию.

Не чувствую, что она чем-то настолько занята, что не вспоминает меня. Она «со мной». Не чувствую, что это игнор, после нашей ссоры. Она была очень теплой, когда провожала. Да и не свойственно ей обижаться. И через пару минут после «кровавых» разборок, она может уже спать в моих руках, как только все точки расставлены над i. Но почему тогда? Ждешь когда я напишу первым? Никогда у тебя не было таких странных принципов.

Женечка…

Давай.

Но и не припомню, чтобы хоть раз она тревожила меня первая в любой из моих попыток вырваться из ее плена — добровольно или по делам. Никогда не писала первая, никогда не звонила. В самую свою первую попытку оставить ее, я попросил об этом. Потом… Несмотря ни на какие мои усилия это правило стало железным. Это оно?

Даже если. Пусть теперь будет все по-другому. Звони мне, пиши, моя девочка. Хочу твоей инициативы. И давления твоего. Твоего внимания. Присутствия. Мне очень нужно. Почувствуй!

Телефон.

Женя??

Нет.

— Да?

— Синьор Аронов? — это мой агент. — Предложение о покупке и договор на почте. Вся сумма уже на доверительном счету. Завтра у нашего нотариуса в девять. Удобно?

— Вполне.

Распечатываю документы, чтобы прочесть и подписать заранее.

Покупатель синьор Дарио Парини. Парини… Знакомая фамилия. Но она распространена в Италии. Откуда я могу его знать? Среди моих знакомых нет Дарио.

«Парини»… — назойливо отвлекает, пока я читаю документы.

Они стандартные. Но я никогда не подписываю ничего, пока не изучу досконально. Не люблю сюрпризов.

Читаю и не понимаю смысла. В Новосибирске одиннадцать.

Сдаюсь. Всё. Ты опять победила, детка.

Набираю.

— Да?..

Меня отпускает. Звенящее глубоко внутри чувство беспокойства уходит. Мои плечи расслабляются.

— Добрый вечер, Женечка.

Меня накрывает дежавю. Сразу много всего — бар и виски, таблетки в ванной, боль в груди, сверлящая вина по утрам и безысходная тоска к ночи…

Господи… как я выжил?

Это всё позади, — встряхиваюсь от нахлынувших воспоминаний.

— Женечка?

— Привет… — медленно и рассеянно.

Плохая интонация. И я прокручиваю это «привет» на репиде несколько раз, вслушиваясь в оттенки всех звуков и ее дыхания.

— Что случилось?

— Ничего не случилось.

Это неправда.

— Где Ася?

— У папы.

— С ней все хорошо?

— Да.

— С кем плохо?

— Со всеми всё хорошо.

— И с тобой?

Пауза.

— Да.

Не слышу уверенности в голосе. Асино «да» было гораздо убедительнее.

— Женечка, что случилось?

— Ничего…

Моё сердце разгоняется. Ложь!

— Туманова! — рявкаю на нее.

Нервы ни к черту!

— Мне до утра гадать?! ЧТО?

— У меня задержка.

Задержка.

Задержка…

Задержка?!

Мой рот открывается, но я совершенно не представляю, что нужно сказать.

В моей голове цветовая таблица профилактики как в старых телевизорах. И гул.

Что я должен сказать?

Что-то должен.

— Жень…

Но я смыкаю свои губы. Они сейчас мало связаны с разумом.

Внутри много разного.

Ребенок.

Меня омывает жаром и колени подкашиваются. Сажусь на стул.

Ребенок…

Так быстро?!?

Твою мать… что я буду делать с этим?

Женя должна знать, что делать с этим. У нее ведь есть Ася.

Я опять перекидываю ответственность?

Ребенок…

Женя беременна?

Вспоминаю ее фото в положении.

Она там… другая.

Пытаюсь отыскать в себе какие-нибудь ощущения.

Эти фото не радовали меня. Мне было больно смотреть на них.

Она счастливая была на них. И чужая.