В сладостном бреду - Айрис Джоансен

— Судьба и так к вам щедра. Ты слишком рассердил меня. Мне доставит удовольствие думать, как вы двое побредете в Хафир. — Он зловеще улыбнулся. — Я бы поспешил на вашем месте. Отряд рыцарей-тамплиеров движется от вас не далее чем в одном дне пути по этой дороге.

И он исчез в туче пыли, поднятой копытами.

Tea в растерянности смотрела вслед.

— Я оказалась дурой, — сказала Селин с отвращением к себе. — Во всем я виновата. Из-за меня вы лишились лошадей.

— Могло бы быть хуже. — Tea внезапно принялась смеяться. — О, действительно, могло бы быть гораздо хуже. — Она повернулась к Вэру. — Мы пойдем или подождем, пока огонь погаснет?

— Что? — переспросил он с отсутствующим видом. — А, конечно, мы подождем. Я не рискую быть схваченными на открытом месте. Пожар на другом берегу совсем небольшой. Он подпалил только эту сторону потока. До восхода все прогорит, и мои люди смогут переправиться сюда.

Она нахмурилась.

— Ему не следовало убивать эти деревья.

— Лучше уж их, чем нас, — отозвалась Селин. — Огонь подходит ближе. Я пойду за своей лошадью, пока пламя еще не отрезало путь. — Она добежала до края леса и остановилась.

— Нет, это теперь твоя лошадь, Tea. Мне нельзя доверить ее, раз из-за меня вы потеряли лошадей.

Селин, должно быть, испытывала огромное чувство вины, раз готова была пожертвовать своей любимицей.

— Уверена, Вэр распорядится, чтобы один из его воинов одолжил мне своего коня, — успокоила ее Tea.

Лицо Селин сразу просветлело.

— О, хорошо. — Поколебавшись, Селин сказала, запинаясь. — Буду очень признательна, если вы не расскажете Кадару об этой моей глупости.

— Тебя застали врасплох. Это не…

— Это тупость.

Ясно, что сестра не примет попыток успокоить ее.

— Ни я, ни Вэр ни словом об этом не обмолвимся.

Селин кивнула и, направляясь к лесу, пробормотала:

— Меня, конечно, совсем не волнует, если он решит, что я дура, раз он сам такой идиот, что ввязался в Бог знает какую опасную авантюру.

Ваден уже совсем скрылся из вида.

— Ты верил, что он не убьет тебя? — спросила Tea Вэра.

— Нет.

Она впилась глазами в его лицо.

— Тогда почему ты пошел на такой риск?

— Я не был уверен, что смогу победить его в поединке. Если бы он уничтожил меня, ему не оставалось бы ничего другого, как довершить свое дело и убить тебя тоже.

— И потому ты подставил свою голову под его меч? — Ее руки сжались в кулаки. — Да я сама бы убила тебя за это. Нет, Ваден прав, ты идиот.

— Мне казалось, это единственный путь спасти нас всех.

Она задрожала, вспомнив, как близко от его головы просвистел меч.

— Действительно ли он защищал тебя все эти годы?

— Я так думаю, — прошептал он, продолжая смотреть вслед Вадену. — Боже, я надеюсь на это.

— Ты слишком рисковал ради одной надежды.

Он наконец повернулся к ней с улыбкой.

— Как ты можешь так говорить, ведь именно ты вернула мне снова надежду.

Пять дней спустя, когда Tea, Вэр и Селин добрались до Хафира, туда прибыли и первые фургоны из Дандрагона.

Фургоны, груженные добром, один за другим, стекались в долину у города, а за ними шли колоннами мужчины, женщины и дети.

Вэр издал тихий свист.

— Кажется, нам понадобится еще один корабль.

— А что ты ожидал? — спросила Tea. — Ты видишь, выбор всегда лучше. Все верят, что ты будешь заботиться о них и защищать даже в чужой для них стране. — Как знала она сама, что он никогда ее не оставит. — Только мне хотелось бы знать… — Tea замолчала, увидев Жасмин, идущую за вторым фургоном. — Tea не совсем была уверена, что она приедет. Жасмин могла и остаться. Она подбежала к женщине.

— Жасмин! Я так рада, что вы решили поехать с нами. Я боялась, что мне придется посылать за вами позже.

— Куда бы еще я могла деться? Хотя, конечно, я бы предпочла Дамаск этому кораблю. Я никогда не оставалась на воде и слышала, что это очень страшно.

— Я тоже никогда не плавала, но Селин проделала на нем весь путь из Константинополя, и она рассказывала, что это даже приятно, особенно при хорошей погоде. — Она заглянула за спину Жасмин, выискивая знакомые лица. — А где Таша? Она разве не с вами?

— Конечно, со мной. Она болтает с Абдулом. Если он находится от нее на расстоянии не больше мили, то она уже не видит и не слышит никого. — Жасмин взглянула на корабль, стоящий у пристани. — Абдул сказал, он принадлежит Старцу с гор. Некоторые из наших боятся, что он помечен смертью.

— Для нас этот корабль безопаснее, чем любой другой. — И она мрачно добавила: — Однако я даже не могу сказать вам, куда мы поплывем.

— Но там мы все еще собираемся основать свой Дом шелка?

— Не уверена, что там будут условия для выращивания шелка. — Она помолчала. — Но если мы не сумеем делать его, то будем доставать шелк откуда-нибудь еще, и все равно у нас будет свой Дом шелка. Я уговорю Вэра поселиться недалеко от морского берега. Там, где есть корабли, будет и торговля. Совсем не обязательно кому бы то ни было знать, откуда вышивки, если они замечательные. Люди будут просто им радоваться. Мы найдем способы.

— Это хорошо, — сказала Жасмин. — А теперь я должна оттащить Ташу от Абдула. У него есть более важные дела, чем слушать ее пустую болтовню.

— Итак, мы заживем возле самого моря, — пробормотал Вэр за спиной Tea. Его руки легли ей на плечи, любящим движением чуть массируя их.

— Для тебя это тоже лучше. У нас будет куда отступать, если на нас вдруг нападут, — ответила Tea. — Ты везешь меня в эту страну туманов и гор. А место, где жить, я бы хотела сама выбрать.

Он усмехнулся.

— И еще подумай, что мы будем делать, когда туда приедем.

— Я знаю, чем буду заниматься. Ты же можешь делать все, что только пожелаешь, до тех пор, пока опасность не станет слишком велика. — Она приникла к нему. — Ты должен очень заботиться о себе, чтобы всегда защитить наших сына и дочь.

— Дочь? До сих пор мы говорили только о сыне.

— Я решила, что нам нужна дочь, я бы могла передать ей свое мастерство. Поэтому тебе придется оставаться дома достаточно долго, чтобы мы смогли зачать ребенка по крайней мере дважды. Наш сын будет, возможно, похож на тебя, он будет бегать по двору и играть в войну.

— Какая жуткая перспектива.

Она вдруг почувствовала, как тепло и спокойно стало у нее на сердце от мысли об их сыне с глазами Вэра и его добрым, великодушным сердцем. — Не так уж страшно. — Она чуть поправилась: — Если, конечно, у него не будет твоего упрямства.