Восточный фронт. Черкассы. Тернополь. Крым. Витебск. Бобруйск. Броды. Яссы. Кишинев. 1944 - Алекс Бухнер

На 28 августа в нашей боевой группе еще было около 2 тысяч человек, но в последующие дни это число все больше и больше сокращалось. Мы теряли людей убитыми, ранеными и попавшими в плен. Некоторые, обессилев от голода или болезней, тоже отставали от нас. Но большинство наших людей мы потеряли во время ночных переходов по густым лесам и во время стычек с преследующими нас русскими. Через четверо суток в группе все еще оставалось около 500 человек.

1 сентября у селения Албешти (к востоку от Красны на реке Бырлад) мы подошли к краю большого лесного массива. Дальше путь вел по совершенно открытой равнине. Покинуть скрывающий нас лес и двигаться дальше по открытой местности для нашей все еще сильной боевой группы было неприемлемо. Генерал принял решение разделить нашу группу на более мелкие отряды по тридцать человек. Сам же я оказался в одном отряде вместе с генералом.

В ночь с 1 на 2 сентября мы под сильным обстрелом вырвались из леса на простор равнины. Около двух часов, спасая свои жизни, мы двигались только перебежками. Затем нам все же удалось уйти от погони. В ту же ночь мы еще смогли пересечь долину реки Бырлад. В течение следующих дней мы миновали область между Бырладом и Серетом. Днем мы скрывались в небольших перелесках, а ночами двигались дальше. Часто мимо тех мест, где мы скрывались, проходили колонны русских, но нас они не замечали. Переходы потребовали от нас все до последних сил. В течение каждой из ночей приходилось по семь-восемь раз подниматься и спускаться с холмов, пересекать бесконечные кукурузные поля, держаться подальше от проезжих дорог и поселков. Лишь трижды за все это время мы заходили по ночам в небольшие румынские села, чтобы разжиться там какой-нибудь едой. Добыть удавалось очень мало, русские уже успели провести в этом отношении основательную работу. Все же там нашлось кое-какое продовольствие, ставшее приятным дополнением к молодым початкам кукурузы, которыми мы постоянно питались. Нам удалось достать даже немного молока, которое было отдано самым ослабленным, пару раз нам перепало по нескольку яиц, мамалыга и виноградное вино. Генерал Бушенхаген, разумеется, получал такую же долю, что и остальные.

Поскольку ночного отдыха мы были лишены, то наши силы, несмотря на эту малую подкормку, быстро убывали. Особенно изматывали подъемы и спуски с холмов. Обычно мы старались подниматься по глубоким канавам или оврагам, промытым дождевой водой, на склонах холмов. Все чаще нам приходилось делать остановки для отдыха. При каждой такой остановке я сразу бросался на землю и тут же засыпал.

В ночь с 6 на 7 сентября мы подошли к реке Серет. Весь световой день мы скрывались в прибрежном лесу. При этом только чудом нам удалось ускользнуть от внимания красноармейцев, которые прошли через этот лес. С наступлением ночи мы форсировали Серет вплавь, переправившись на западный берег реки. Также незамеченными нам удалось перебраться и через плотно охраняемое русскими шоссе Бузэу-Аджуд. После шоссе мы снова двигались по большому лесному массиву. К его западной границе мы подошли в ночь с 8 на 9 сентября. Здесь русские устроили сильный заслон, который должен был перехватывать остатки разбитых германских групп. Прорваться сквозь него было нереально. Поэтому в последующие ночи мы уклонились от него несколько севернее. Как и раньше, в течение светлого времени суток мы скрывались в лесах. Однажды мы столкнулись с русскими, при этом большая часть нашей группы в ужасе бежала. В ночь на 11 сентября нам, наконец, удалось миновать этот заслон. Затем мы снова повернули к юго-западу, незамеченными пересекли шоссе Бузэу-Онешти и на рассвете 12 сентября стояли на холме около населенного пункта Карактаул. Нигде вокруг не было видно лесов, само село было занято врагом, который мог нас заметить. Чтобы затруднить преследование, генерал принял решение разделить нашу группу, в которой еще было 25 человек. Со мной пошли девять бойцов. Времени на разговоры и рассуждения не оставалось. Мы договорились, куда кому идти. Генерал Бушенхаген решил двигаться со своей группой на северо-запад. Я со своими людьми предпочел направиться в западно-юго-западном направлении...»

Капитан Платц (258-я пехотная дивизия)[146]:

«Пробившись через заслон русских (29 августа), мы быстро добрались до Бырлада, через который перебрались по неповрежденному мосту. Сопротивления неприятеля не было. Множество солдат, в основном пеших, и лишь немногие на мотоциклах, двигались на запад. Поскольку я располагал плавающим автомобилем-вездеходом, то поехал напрямик, не придерживаясь дороги. Около заболоченной низменности подсадил к себе офицера из штаба 370-й дивизии, который не мог идти из-за раны. Около 10.00 мы добрались до поселка Фолтешти. Перед деревней я заметил начальника штаба 258-й дивизии, который тоже двигался на запад. Он переговорил со своим коллегой из 376-й дивизии. Оба они согласились с тем, чтобы после двухчасового отдыха продвигаться дальше на запад в направлении на Кронштадт (Брашов. — Ред.). После окончания отдыха, во время которого солдаты продолжали подходить из района котла в Вуткани, я выехал из деревни вместе с начальником штаба 258-й дивизии в сопровождении еще восьми грузовиков в направлении Силистеи. Прибыв туда, мы узнали у местного населения, что русские войска уже двигаются по шоссе западнее Силистеи, однако в окрестностях их пока нет.

Мы ехали по шоссе, которое уходило из Силистеи на юг. Здесь на дороге нас внезапно атаковали русские. Завязалась краткая перестрелка, в результате которой наша группа, в которой было около тридцати человек, отогнала врага и смогла продолжать движение. Офицер штаба 370-й дивизии получил слепое пулевое ранение в спину, которое стало его восьмым ранением. Мы двинулись дальше, тем временем стало темнеть, а нам еще предстояло перебраться через реку Тутова. Русские часовые у деревни Погана нас не заметили, мост через реку также не охранялся, так что мы на южной окраине села Боджешти снова смогли отклониться в западном направлении. Затем мы переночевали в небольшом леске.

Неприятель установил за выходящими из котла в Вуткани разбитыми частями воздушное наблюдение, его штурмовики наносили по крупным группам удары с воздуха.

Утром 30 августа мы продолжили свое движение. Кормиться приходилось за счет запасов гражданского населения, которое относилось к нам дружественно. Румынские солдаты, которых мы встречали по дороге, частью были вооружены, а частью без оружия, но враждебности к нам не проявляли.

Желание у нас было только одно — как можно быстрее покинуть эти места, избежав внимания находившихся здесь советских частей. В лесу северо-западнее поселка Тавадарешти мы встретили нескольких румынских крестьян, которых мы расспросили о ситуации с мостами на Серете. От них узнали, что в районе села Богоаза должен сохраниться приличный мост. Сначала мы решили дождаться темноты. В течение этого времени встретили группу из тринадцати солдат 10-й моторизованной дивизии, которые под командованием одного обер-лейтенанта пробивались на запад. Мы отдали им карту в масштабе 1:300 000.

Около 20.00 мы подъехали к Сирету, но упомянутого местными моста через него не обнаружили. Поэтому мы двинулись по очень хорошему шоссе, которое шло восточнее Серета с северо-запада на юго-восток, и вскоре увидели пребывавший в отличном состоянии и неохраняемый мост, по которому и перебрались на другую сторону. В низовьях Серета мы тоже не наблюдали передвижения неприятеля. Незадолго до железнодорожного моста шедшая передо мной машина — я вел четвертую в группе — внезапно остановилась. Мы все заглушили моторы и прислушались. Примерно в 150 метрах от нас было слышно, как по какому-то поводу веселятся русские. Первой из наших машин нигде видно не было. Здесь выяснилось, что у второго грузовика закончилось горючее. Его экипаж теперь должен был следовать дальше на запад уже пешком. Мы были неподалеку от железнодорожного моста и в непосредственной близости от шоссе Бузэу-Аджуд. Там, где нужная нам проселочная дорога вливалась в шоссе, находился русский часовой, который оказался внимательным и выстрелил по шедшей впереди моей машине. Я понесся от него с самой большой скоростью, которую только мог выжать, обогнал несколько вражеских орудий и, наконец, свернул на обочину в кукурузное поле. Здесь закончилось горючее и у нашей машины. Мы привели ее в негодность и пешком двинулись в западном направлении. У меня еще оставались компас и карта в масштабе 1:300 000, ориентироваться по которым было довольно трудно, а позднее, в горах, и вовсе невозможно. Сколько-нибудь существенной еды у нас долго не было, так что питаться приходилось главным образом виноградом и водой. В лесу северо-восточнее Боршани мы переночевали.