Кожа для барабана, или Севильское причастие - Артуро Перес-Реверте

— Но полиция пошла к ней, — добавила монахиня. — По-моему, в «Каса дель Постиго» сейчас как раз несколько агентов.

Священник нахмурился; Симеон Навахо был не из тех, кто теряет время даром. Да и ему не приходилось отставать. Полчаса назад, в Архиепископском дворце, Монсеньор Корво сформулировал все предельно ясно, чтобы избежать даже малейшего недопонимания: связано это дело как-то с «Вечерней» или нет, оно находится в исключительной компетенции Рима — или, что то же самое, Лоренсо Куарта, — а Его Преосвященство умывает руки. Эта музыка для тех, кто ее заказывал, а заказывал ее не он. Разумеется, Куарт и Институт внешних дел могут рассчитывать на его полную поддержку, молитвы и так далее. Так что удачи вам, и прощайте.

— Где отец Ферро?

Не ожидая ответа Грис Марсала, Куарт начал мысленно анализировать сложившуюся ситуацию. У Симеона Навахо была фора, но добежать до финиша они должны были одновременно; Рим очень плохо воспримет задержание священнослужителя, если только Куарт раньше не сообщит обо всем сам, чтобы смягчить удар. Хотя идеальным было то, чтобы инициативу перехватила сама Церковь. Что означало: найти отцу Ферро хорошего адвоката и защищать его невиновность, пока не будет неопровержимо доказано обратное, а уж если его вина окажется явной, максимально способствовать деятельности светского правосудия. Как всегда, важно было соблюсти декор. Оставалось только решить, в какой точке всего этого находится совесть самого Куарта, однако это могло подождать до лучших времен.

— О доне Приамо мне известно столько же, сколько и вам. — Грис Марсала посмотрела на него долгим взглядом, удивленная тем, как мало интереса он проявляет к ее ответам. — Я видела его вчера, во второй половине дня, всего минуту. Тогда все было нормально.

Сам Куарт видел его около полуночи, и тогда все тоже было нормально, а тем временем Онорато Бонафе нашел свою смерть. Куарт, обеспокоенный, посмотрел на часы. Проблема его гонки с Симеоном Навахо заключалась в том, что полицейский располагал лучшими средствами; к тому же еще не было проведено вскрытие, которое помогло бы определить виновного или, по крайней мере, направить следствие в ту или иную сторону. Что бы ни предпринял Куарт в ближайшие часы, ему придется делать это вслепую, руководствуясь одной лишь интуицией.

— Кто запирал церковь?

Грис Марсала поколебалась:

— Какую дверь — на улицу или выход из ризницы?

— На улицу.

— Я, как всегда. — Она наморщила лоб, припоминая. — Сейчас я работаю до тех пор, пока есть свет, — до семи, до половины восьмого. Так же и вчера… Дверь ризницы обычно запирают дон Приамо или Оскар, в девять.

Оскар Лобато находился вне пределов досягаемости, так что Куарту пришлось исключить его кандидатуру исходя из практических соображений. Единственным источником информации, касающейся его, оставался Навахо. Куарт постарался утешиться мыслью, что в остальных отношениях у Церкви имеются преимущества. Однако нужно было срочно связаться с Римом, зайти в «Каса дель Постиго», держать под контролем Грис Марсала, а главное — разыскать отца Ферро. Потому что самый тяжелый удар грозил с этой стороны.

Он указал пальцем на исповедальню:

— Этот человек бродил здесь вчера вечером?

— До половины восьмого — нет. Я все это время находилась в церкви. — Монахиня подумала. — Наверное, он вошел позже — через ризницу.

— Между половиной восьмого и девятью, — настойчиво подсказал Куарт.

— Думаю, да.

— Кто запирал ризницу?.. Отец Лобато?

— Не думаю. Оскар простился со мной во второй половине дня, ближе к вечеру, а его автобус отходил в девять. Так что он не мог запереть дверь ризницы. Наверняка это сделал отец Ферро. Только не знаю, во сколько.

— В любом случае он увидел бы Бонафе в исповедальне.

— Очень возможно, что и нет. Сегодня я тоже не сразу его увидела. Может быть, дон Приамо вообще не заходил в церковь, а запер дверь из коридора, который сообщается с его квартирой.

Куарт задумался, пытаясь расставить все детали по своим местам. Алиби получалось довольно слабое, но пока что оно было единственным: если вскрытие покажет, что Бонафе умер между половиной восьмого и девятью, возможностей будет немного больше, учитывая, что старый священник мог запереть дверь, не входя в церковь. Но если смерть произошла позже, эта запертая дверь все осложнит. Тем более что отец Ферро исчез: подозрение естественным образом падает на него.

— Где он может быть? — пробормотала монахиня.

Из-за волнений и тревоги ее акцент стал еще резче. Вместо ответа Куарт развел руками: что сказать, он не знал, да к тому же думал сейчас о другом. Его голова работала как часы: вперед — назад, отмечая время и примеряя к нему алиби. Двенадцать-четырнадцать часов, сказал Навахо. Теоретически в этом деле могли быть замешаны и совершенно посторонние люди, но гадать на сей счет было бесполезно. Что же касается ближайшего окружения, все выглядело гораздо проще, а список возможных кандидатур сводился всего к нескольким именам. Отец Оскар мог сделать это, а потом уехать. И у отца Ферро было более чем достаточно времени, чтобы убить Бонафе, запереть дверь ризницы, а потом отправиться на голубятню, где ровно в одиннадцать он встретился с Куартом, а затем скрыться. И как бы ни произошло все на самом деле, в соответствии с полицейской логикой Симеона Навахо, его исчезновение ставило его во главу списка с большим преимуществом перед всеми остальными. Далее: та же самая Грис Марсала, бесшумно как кошка двигающаяся по церкви в своих спортивных тапочках. Ее кандидатура тоже заслуживала рассмотрения. Главная дверь заперта, ризница открыта до девяти, и никто, кроме нее самой, не может подтвердить ее слов. Что до Макарены Брунер, то Куарт был приглашен в «Каса дель Постиго» на ужин к девяти часам, и она в это время находилась там, вместе с матерью. Это позволяло в принципе исключить ее из списка; однако полтора часа, предшествовавшие девяти, накрывали своей тенью и ее. Кроме того, она опасалась шантажа со стороны Бонафе.

О Господи. Злясь на самого себя, Куарт вынужден был сделать новое усилие, чтобы оставаться сосредоточенным. Образ Макарены развеивал его мысли, запутывал логическую нить, соединявшую церковь, труп и известных ему персонажей этой истории. В этот момент он отдал бы что угодно, чтобы иметь спокойную голову и чтобы ему было наплевать на них всех. Прибыл следователь. Полицейские столпились вокруг исповедальни, готовые приступить к операции поднятия трупа, Куарт увидел, что Симеон Навахо вполголоса разговаривает со следователем и что время от времени оба поглядывают на него и на Грис Марсала.

— Возможно, вам придется отвечать на новые вопросы, — сказал он монахине, — и я предпочитаю, чтобы начиная с этого момента вы делали это в присутствии адвоката. До тех пор, пока мы не найдем отца Ферро и викария, целесообразно соблюдать осторожность. Согласны?

— Согласна.

Куарт написал на визитной карточке какое-то имя и вручил ей.