Любовник из провинции. Наваждение - Ксения Васильева

И сказала: Лель, ты должна меня понять! Я чуть ребенка по собственной тупости не потеряла, а тут ты так категорически... Прости. Я ведь понимаю, что ты - мой единственный друг... Вот так странно получилось... - Она задумалась и закончила: это только потому, что ты такая, уникальная.

дела.

Леле было приятно, что Вера так сказала, но втайне она-то знала, что помогает ей потому, что Вера имеет отношение к Мите, и не просто отношение - у нее родится его ребенок! О чем Леля не могла, не имела права и не смела даже мечтать.

И чтобы не подавать вида, как она рада, Леля сказала: Митька там ничегошеньки не знает. Приедет,- а тут сюрприз. Сын. Да еще Митя.

Вера вспомнила о Риточке...

И решила рассказать Лельке. Уж если все, - так все до точки. Режь последний огурец, рви на тряпки последнюю рубаху!

- Леля, коли уж ты вспомнила Митю, то я тебе кое-что расскажу... Но предупреждаю, - не сладенькие картиночки... Хочешь? Или не надо? - Вера сказала это так, что Елена Николаевна как-то сжалась, испугалась, и не знала, что ответить. По виду Веры это - очередная митина пакость, ну не пакость! - предательство, сплетня, измена, возможно, уже Вере... Но тут же подумала: если любить Митю, надо знать о нем все... и продолжать любить. Так она решила. Потому что без этой любви у нее исчезнет смысл жизни. Володька - чужой человек, в принципе, Алешка? Был маленьким, был

- своим, теплым, необходимым, она ему была нужна... Теперь - нет.

- Давай, - ответила Елена Николаевна, - говори все, ничего не утаивай. Я - терпеливая.

Вера рассказала Леле о Риточке, Анатолии, Анне и свидании Мити с этой семейкой... Все рассказала.

Леля слушала Веру, изумляясь и лихорадочно воспринимая рассказ. Так вот он какой... Дрянь? Нет. Бабник последнего толка? Нет и нет! Он мотылек. Легкокрылый, радужный, сиюминутный. И сексуальный.

Женщины для него, - это не обычные люди, друзья там, знакомые и прочее. Они - источник наслаждения. И только. Ни одну из них он не любит, потому что не умеет. Просто наслаждается, и в этот момент королева та, которая лежит рядом... Наверное, так... Но он не каждую возьмет в постель. Не каждую! Нэля, его законная жена, например, попала туда - чисто случаем. Риточка, - тем более. А вот она, Елена Николаевна, и Вера, - не случайности. Они обе - предметы его страсти, страсти радужного мотылька, летящего на огонь. От того, что он - мотылек однодневка, страсть его не слабее и не ниже, а сильнее и выше обычной страсти обычного мужчины...

Митя так поднимает все высотами своей необычной страстности, что все оказывается необычайно прекрасным... Даже их любовь на этом чердаке...

Так, по крайне мере, кажется ей.

В рассказе Веры ее заинтересовала отнюдь не Риточка, она была лишь временным вместилищем его ребенка, его дочери. Маленькую Анну ей захотелось увидеть. Бедный заброшенный ребенок!..

- Послушай, - сказала она Вере, дотронувшись до ее руки.

Вера сидела, опустив голову, видимо воспринимая заново все, что рассказала и испытывая возможно недобрые чувства к Мите, какие были когда-то и у Лели...

- Послушай, Вера! Давай разыщем эту Анночку и посмотрим на нее. Просто так. Ты не хочешь?

Вера мотнула головой: нет.

... Ну, конечно. В душе Веры сейчас нет доброты... Леля пойдет одна. Но куда?

- Как ее фамилия?.. Этой Анночки? И где они примерно живут?

- Зачем тебе? - Трепыхнулась Вера,- Не будь дурочкой, Леля, не лезь.

Леля покачала головой: зачем ты так, Вера? Ребенок-то ни в чем не виновен. Можно как угодно относиться к Мите... Не знаю,

мне хочется ее увидеть.

Вера усмехнулась: а если он набросает десяток детей? Тебе их всех захочется увидеть и что-то совершить? Удочерить-усыновить?

Леля посмотрела на нее своими круглыми голубыми глазами и ответила: пожалуй, - да.

Вера обняла ее: глупая ты, Лелька! Но добрая до неприличия...

- Я, наверное, вовсе не добрая... Я просто люблю Митю.

- До сих пор? - Удивилась Вера, - такое может быть?

- Как видишь, может, - ответила Леля, все так же прямо глядя Вере в глаза.

- А я бы наверное, не смогла... - сказала та медленно.

- Это значило бы, что ты его и не любила. - Твердо сказала Леля.

- Я его люблю... Но не так. - ответила Вера и добавила: слушай, уже два часа ночи. Хватит нам о Митьке болтать! Спать надо! Все. Наш план таков, как я понимаю: обмен. Я ухожу с работы. Мы вместе воспитываем митькиного сына. Я поняла, что не имею права отделять тебя от этого. Лелька, как же я ТЕБЯ люблю!

- Вера, - попросила Елена Николаевна, - вспомни хоть что-нибудь, где эта Анночка живет?..

Вера ответила сразу: он говорил, что тащился с Солдатской улицы, там какое-то старье дома... Больше ничего не знаю. Ну, и этот, муж Риточки, Анатолий, дипломат. Бабку он как-то интересно назвал... Роза?.. Нет... Раиса! То ли Артуровна, то ли еще как-то так. Теперь уже точно все. Отстань. Я умираю - спать.

Когда Леля проснулась, подруги уже не было, только записка на столике: Лелька! Спасибо тебе за все. Сегодня попытаюсь поехать домой. Днем буду в бегах. Позвоню. В.

Леле это было наруку: она свободна, а свобода ей сегодня была нужна.

Принарядившись, забрав в сумку коробку конфет из дома и из своих плюшевых игрушек ( она их собирала и все, кто ездил в загранку привозили ей что-то: слоненка, крокодила, обезьяну...),

выбрав прелестного чау-чау, она поехала искать Солдатскую улицу,

узнав, что та находится где-то в районе Бауманского метро.

Леля довольно быстро разыскала ее.

Старая, старинная улочка как-то заставляла забыть о конце двадцатого века и его проблемах.

Красивая, небольшая, старинная церковь Петра и Павла, - ей сказали... Немецкое кладбище... Лефортово. "Военная Гошпиталь"

на фронтоне - ныне госпиталя Бурденко...

Трехэтажный деревянный дом тоже нашелся - улочка-то всего-ничего, из нескольких домов. Погода ей не помогала, - было холодно, мела поземка, сухая и колючая.

Елена Николаевна села на скамеечку под навесом и стойко приготовилась кого-нибудь ждать, чтобы уже конкретно спросить о девочке Анночке... Она надеялась на случай. И случай, когда его подспудно ждут, незамедлительно приходит.

Через примерно полчаса из домишки вышла баба, а если точнее - бабка, но отнюдь не старушенция. И явно, выпивоха, о чем говори

ли ее заплывшие, но зоркие глазенки и свекольный цвет лица.

Она уставилась на Лелю и та решила, что именно такая тетка ей нужна и пожалела, что не прихватила бутылочку чего-нибудь...