Дом с секретом - Ольга Станиславовна Назарова

Впрочем, она несколько раз пыталась опомниться, вернуться на более приятные для неё темы, где можно было поблистать. Причём все эти темы так или иначе были связаны с ней – с её успешностью, удачливостью, красотой и особенновосхищением окружающих.

После ужина, когда «партнёр» и Сонина родительница удалились из-за стола, тон беседы кардинально изменился:

– И что вы скажете, Игорь Иванович? Возьмётесь за лечение Сонечки?

– Гм… понимаете…

– Только не говорите, что её нужно отправить к психиатрам – я на такое не пойду! – недавние истерики дочери мать изрядно напугали и смутили.

– Да что ей там делать? – усмехнулся психолог. – Психиатры лечат заболевания своего профиля…

– То есть она не больна? – обрадовалась Калязинова-старшая. – А её поведение… вы же сможете его скорректировать? Сколько это может стоить?

Игорь Иванович Разумовский осмотрел богатую обстановку кабинета.

«Да, деньги тут есть, и деньгами привыкли измерять всё, что только можно… – подумалось ему».

Нет, он прекрасно знал приличное количество своих коллег, которые возьмутся за данную клиентку. С радостью возьмутся, понимая, что вылечить отвратительный характер, стервозность и впитанную с детства вседозволенность методами психологии, да и психиатрии тоже, попросту невозможно. Возьмутся, но только не он.

Во-первых, с деньгами у него не было проблем – он специалист высокого уровня, с врачебным образованием, которое вовсе не требуется для того, чтобы стать психологом, но, прямо скажем, совершенно не является лишним.

Во-вторых, психолог не волшебник, а его клиент – не механизм, который можно настроить для удобства окружающих, нажимая определённые кнопки. Да, вызвать какую-то реакцию у человека это не так уж и сложно, особенно если знать как, но…

«Но для какого-то движения вперёд нужно ЖЕЛАНИЕ самого клиента, нужно его стремление что-то менять. А этой деве и так всё в себе чрезвычайно нравится».

И, в-третьих, он попросту не хотел связываться с этой семьёй, благо некоторое представление о Калязиновых уже получил – даром он, что ли, научился разбираться в людях?

Да, приспичило бы финансово – пришлось бы, с кем только не будешь работать, чтобы заработать, но в его положении это только лишняя головная боль.

Именно поэтому Игорь Иванович ответил так:

– Я бы хотел объяснить вам ситуацию… Вы упоминали о психиатрах – психиатрической бригаде с Сонечкой делать нечего. Она прекрасно знает границы, через которые не нужно переступать… даже в этой ситуации с актёром и… гм… зелёнкой. Она же не кислоту или отраву приготовила, за которые следовала бы уголовная ответственность, а преотлично рассчитала, что максимум её могут обвинить в хулиганстве, но и то не будут – явно такая публичная личность не станет ввязываться в подобный скандал. Он же мог предстать посмешищем!

– Да, вы правы, полагаю, что она именно так и рассуждала.

– Конечно, – благожелательно кивнул Разумовский.

– А эти её скандалы? Нет, я сама достаточно требовательна к людям, но Соня…

«Ещё бы! Вот поэтому-то я и не хочу с вами, мадам, связываться», – мысленно усмехнулся психолог, а вслух произнёс:

– У Сони истероидный тип личности. Это врождённая особенность, и сама по себе она не является заболеванием, но может при определённых условиях провоцировать истерическую психопатию. Вот это уже серьёзно. Пока человек находится в комфортном для себя состоянии и не дошёл до стадии декомпенсации, лечение не требуется. Насколько я могу судить, до этой стадии Соня пока не дошла, хотя… как раз то, что господин Соколовский не поддаётся её воздействию, и может спровоцировать обострение. Но, видите ли… истерики – это такие интересные люди…

Разумовский помолчал, а потом продолжил:

– Понимаете, этот тип личности встречается довольно-таки часто – очень многие актёры именно таковы. Они любыми путями стремятся к известности, устраивают громкие скандалы, провокации, публичные выступления, даже драки с себе подобными, и при этом не нуждаются в лечении – это их среда, им так комфортно. Насколько я понял, Соня тоже обожает быть в центре внимания, готова привлекать его любыми способами. Обожает быть центром всего, а самая высшая точка такого – абсолютная власть над окружающими. Верно?

– Да, всё так и есть. Так как это можно… исправить?

– Никак. Это её личность. И, да, насколько я понимаю, всё осложнено весьма сложным характером, ощущением вседозволенности.

– Вы хотите сказать, что я плохо воспитала дочь? – Калязинова-старшая хищно прищурилась, вызвав внутренний смешок психолога – на его взгляд, дочь шла по материнскому пути, просто очень быстро и не считая нужным сдерживаться на людях.

– Полагаю, что вы были заняты бизнесом, а люди, которых вы нанимали для того, чтобы они занимались Сонечкой, не учли особенности её личности.

Он мог бы часами нанизывать подобные медоречивые фразы, хотя очень хотелось сказать правду: «Да, вы абсолютно избаловали свою дочь, у неё мерзейший характер, полное отсутствие навыка думать о ком-то, кроме себя, крайний эгоизм и моральная распущенность, которая позволяет ей не пользоваться вежливостью и правилами поведения в отношении подчинённых или людей слабее её самой. Плюс к этому есть её истероидность, которую вы только развивали, плотненько установив дочь на пьедестал и позволив ей изгаляться над поклонниками. Она же ещё в детстве этим увлекалась! Конечно, с возрастом всё только усилится. Она стала доставлять вам проблемы? Разумеется! И что вы теперь хотите? Чтобы вам кто-то её взял и "починил"? Влез в мозги и изменил настройки? Так вот, милая дама, это не болезнь, это то, что выросло рядом с вами, её сущность, натура, и вам теперь с этим жить! Психологи и психиатры не лечат стервозных дамочек и не перенастраивают мерзкие характеры, а психиатрические клиники созданы для помощи больным людям, а не для перевоспитания таких Сонечек».

Правда, вслух он сказал совсем иное:

– Я сам, к превеликому моему сожалению, не имею возможности вести этот случай, но могу порекомендовать вам нескольких своих коллег. Возможно, общение с ними будет для Сони полезно и сможет научить её нескольким техникам сдерживания раздражения и управления гневом… А ещё поможет ей находиться в центре внимания, на «сцене», где её по крайней мере будут выслушивать.

«Опять же… заработать смогут, хотя и нервных окончаний потратят изрядно», – подумал он.

Разумовский уже уезжал, когда его обогнала машина, за рулём которой была Соня Калязинова.

«А! Да, мать сказала, что у неё в последнюю неделю появилась привычка часто куда-то уезжать, – припомнил Разумовский. – Дама даже охрану к ней приставила – проследить, куда та едет, оказалось, что Соня просто катается. И вот ведь странно… ведёт безукоризненно. Для истерика "в полёте" крайне нетипично. Интересно-интересно».

Ну откуда было знать даже супер-профессиональному психологу, что это действовал морок, наведённый некоей талантливой особой.

Соня отныне не просто хорошо, а безукоризненно водила машину, и, как ни странно, бесконечная серая лента как-то её отвлекала от… от себя самой, наверное. От того центра мира, в котором стояла она сама. А ещё от того, что она, пытаясь сделать привычную уже неприятность для кого-то, словно попадает в область очень-очень