Дальневосточная республика. От идеи до ликвидации - Иван Саблин

Политический кризис во Владивостоке перерос в попытку переворота 31 мая – 1 июня 1922 года, когда каппелевцы во главе с Молчановым и Вержбицким встали на сторону Приамурского народного собрания. По данным Госполитохраны, непосредственным поводом к событиям стали планы японского командования переправить каппелевцев в зону отчуждения КВЖД в помощь Чжан Цзолиню в его борьбе с У Пэйфу[861]. 31 мая 1922 года Правительство Меркулова отдало распоряжение о роспуске парламента[862]. По словам Болдырева, после полуночи 1 июня 1922 года более двух третей депутатов собрались на встречу, на которой представители армии предложили выбрать Дитерихса командующим и главой нового коллегиального правительства. Хотя либералы и склонные к левым настроениям крестьяне возражали против кандидатуры Дитерихса, они остались на встрече, в ходе которой была единогласно принята резолюция о свержении правительства и принятии парламентом на себя верховной власти, осуществлять которую должен был Президиум из семи человек[863].

Противостояние во Владивостоке продолжалось несколько дней, и власть фактически перешла к японскому командованию. Приморское земство, владивостокские городские власти и (неофициально) бóльшая часть консульского корпуса встали на сторону Приамурского народного собрания. Меркуловых поддержали японское командование, семеновцы под руководством Глебова и Александра Юрьевича Савицкого и Сибирская флотилия под командованием Георгия Карловича Старка. Хотя Молчанов, Иннокентий Семенович Смолин и другие офицеры поддержали парламент, каппелевцы разделились во мнениях[864]. Как сообщает Болдырев, Молчанов отказался осуществить резолюцию Президиума и арестовать Меркуловых, опасаясь вмешательства японцев. Большинство парламента избрало новое правительство под руководством Дитерихса. Пока Дитерихс находился еще в Харбине, новый кабинет возглавил Молчанов как его заместитель[865].

Правительство Меркулова выдвинуло идею съезда органов городского и земского самоуправления, Торгово-промышленной палаты, всех несоциалистических организаций и всех военных подразделений для создания нового правительства. Но умеренные националисты утверждали, что съезд самопровозглашенных организаций не может заменить собой народное представительство в парламенте. Большинство политических групп ясно выразили свои антимеркуловские позиции на последнем заседании парламента, состоявшемся 3 июня 1922 года. Подводя итог накопившимся претензиям, «Голос Родины» писал, что Меркуловы строят свою политику на насилии и автократии, предав русские идеалы. Экономическое положение стало еще хуже, чем было при большевиках. Временное Приамурское правительство проводит экспроприации и разрушает российскую промышленность, торговлю, рыболовный промысел и транспорт, а в экономике господствуют иностранцы. Деньги утекают из Приморской области в Китай, Японию и другие страны. Даже продовольствие ввозят из-за границы. Растет безработица. Выплата жалованья задерживается, и рабочие голодают. «Голос Родины» не считал положение в ДВР благополучным, но отмечал, что там, по крайней мере, население способно само себя прокормить[866].

8 июня 1922 года Дитерихс прибыл из Харбина во Владивосток, но 10 июня 1922 года он признал власть Меркуловых, заявив, что никогда не станет действовать как революционер. Дитерихс стал командующим вместо Вержбицкого; Молчанов и Смолин были отстранены; Народное собрание было распущено; Николай Александрович Андрушкевич был ненадолго арестован. После переговоров между Дитерихсом и Николаем Дионисьевичем Меркуловым Временное Приамурское правительство провозгласило созыв не нового парламента и не Учредительного съезда, а Земского собора[867]. Решение Дитерихса встать на сторону Меркуловых деморализовало каппелевцев и сделало их заинтересованными в переговорах с ДВР[868].

Шансы на приход умеренных сил к власти во Владивостоке снизились. В этом контексте Дальбюро продолжило процесс де-демократизации. В июне 1922 года началась кампания против эсеровской прессы[869]. С начала июля 1922 года эсеры и меньшевики подвергались полномасштабному преследованию. Отдел агитации Дальбюро должен был начать массовую кампанию по дискредитации этих партий; Министерство внутренних дел – ускорить принятие запретительного закона о прессе; Госполитохрана и Высший политический суд – «разработать проект судебного процесса» против эсеров; Лев Николаевич Бельский, возглавлявший Госполитохрану, – использовать общественные, кооперативные и прочие организации, чтобы «возвратить» эсеров из Приамурского народного собрания на территорию ДВР для суда[870]. Кроме того, Дальбюро приняло инструкции о «завоевании» партией профессиональных союзов и кооперативных организаций, все еще сохраняющих свою независимость[871].

Несмотря на контроль Правительства ДВР над выборами во Второе народное собрание и широкую государственную пропаганду против умеренных социалистов, которые изображались предателями трудящихся и России в целом[872], в июне – июле 1922 года оппозиция сумела добиться избрания депутатами нескольких своих кандидатов. Причиной этому было то, что рост репрессий никак не улучшил положение в республике. В ДВР по-прежнему царила коррупция; НРА, милиция и другие официальные лица позволяли себе масштабные злоупотребления; процветал бандитизм; местные самоуправления были неэффективными; население не доверяло судам и следователям и часто прибегало к самосуду. Неспособность читинского правительства преодолеть экономический кризис или хотя бы смягчить его последствия укрепляла оппозиционные настроения в кооперативах и среди населения в целом. Госполитохрана считала, что влияние эсеров в сельской местности остается сильным, и власти разрабатывали новые меры по де-демократизации. Религиозные группы тоже продолжали активную деятельность и выступали против коммунистов[873].