Месть королевы мафии - Шивон Дэвис

Не ты сформировал мстительное существо, которым я стала. Люди, ответственные за это, мертвы, и я пыталась оставить все позади и жить дальше. Всегда знала, что это может мне аукнуться.

— Она не должна быть наказана, — выпаливает Лео, не сводя глаз с Бена. — К черту кодекс. Это неправильно, и ты это знаешь.

Зловещая тишина отражается от стен, пока дверь с грохотом не распахивается, привлекая всеобщее внимание. Массимо и Фиеро вбегают в комнату, за ними быстро следуют Наталья и Сьерра.

Бен встает, Лео оборачивается.

Массимо бросается ко мне.

— Что ты здесь делаешь? — спрашивает Бен у своей жены и сестры, когда Массимо приседает передо мной на корточки.

— Что ты им сказала? — настойчиво шепчет он.

Хотя я дрожу и расстроена, хорошо понимаю, что не стоит говорить об этом вслух. Прижимаюсь губами к его уху.

— Все, кроме твоего участия и участия Круза и Анаис.

Его глаза горят гневом.

— Какого черта…

— Хватит! — рычит дон Мальтиз, тыча пальцем в стол. — Они лгут. Это безобразие, — он обрушивает свой гнев на Беннетта. — Ты президент. Веди себя соответственно!

Очень спокойно Бен обходит стол и останавливается перед доном Мальтиз. Он резко вскидывает руку и обхватывает шею своего коллеги, приподнимая его на стуле. Это невероятная демонстрация силы. На лбу Бена вздувается вена, он пристально смотрит на отца Фиеро, крепко сжимая его шею. Дон Мальтиз хватает Бена за запястье, задыхаясь.

Все остальные молчат, затаив дыхание, ожидая, что будет дальше.

— Я сыт по горло твоим неуважением ко мне. Я президент, и сам разберусь с этой ситуацией. Будь осторожнее, или следом будут допрашивать тебя, — он толкает его обратно на стул, и Роберто тяжело дышит, набирая в легкие побольше воздуха. — Мы выясним факты, а затем обсудим наилучший план действий. Если у тебя нет ценной информации, держи свой рот на замке.

Губы Фиеро подергиваются, когда он смотрит, как его отец позорится.

— Я не хотел проявить неуважение, — говорит Мальтиз, потирая шею. — Просто не хочу, чтобы эмоции взяли над нами верх. То, что произошло в прошлом, не должно иметь никакого отношения к настоящему, и всех посторонних следует выпроводить. Они не могут вмешиваться.

— Я не согласен, — говорит Габриель.

— Я тоже, — добавляет Аккарди.

— Это необычная ситуация, — соглашается Дипьетро.

— Это правда? — спрашивает Наталья, подходя ко мне со слезами на глазах. — То, что Массимо сказал мне по дороге сюда, правда? Ты была дочерью Рокко? Той, которую Карло похитил и пытал?

Массимо стоит у меня за спиной и сжимает мое плечо. Я протягиваю руку и переплетаю свои пальцы с его.

— Правда. Я Ноэми Кабрини. Мы встречались однажды в детстве.

— Помню, — говорит она, прикрывая рот дрожащей рукой. — Теперь понятно. Я вижу сходство. Я очень любила твоего отца. Часто тайком приносила ему канноли.

— И яблочный пирог. Ему так понравилось, что он попросил у тебя рецепт. Я пекла специально для него.

Рыдания вырываются из ее груди, когда она падает передо мной на колени.

— Боже мой, Рина. Мне так жаль. Я чувствую себя виноватой.

— Пожалуйста, не надо, — я отпускаю Массимо и беру ее за руку. — Это не твоя вина.

— Карло напугал меня. Он несколько раз нападал на меня, я не могла выйти за него замуж. Он был чудовищем.

— Наихудшим из всех, — шепчу я.

Она заключает меня в объятия, и я цепляюсь за нее. Позади нее я вижу, как Бен утешает свою жену. По лицу Сьерры катятся тихие слезы.

Наталья разрывает наши объятия и поднимается на ноги, потянув меня за собой. Она крепко держит меня за руку и обращается к своему брату.

— Я знаю, что Катарина совершала поступки, которые в нашем мире считаются непростительными, но я умоляю тебя, Бенни, пожалуйста, прояви снисхождение. Через подобное не должна проходить ни одна маленькая девочка. Ты должен понять, как это может изменить человека. Кто-нибудь из нас, окажись мы на ее месте, не был бы одержим жаждой мести? Потому что я чертовски уверена, что поступила бы так же.

Сьерра подходит ко мне и заключает в объятия. Она встает по другую сторону от меня, поворачиваясь лицом к своему мужу.

— Я поддерживаю то, что сказала Нат. Изначально Рина пришла сюда, чтобы убить тебя. У меня есть очень веская причина желать ей смерти за ее преступления, но я не хочу этого.

Отпустив меня, она возвращается к своему мужу.

— Ты всегда пытаешься что-то изменить, Бен. В этом мире до сих пор причиняют боль женщинам и детям, и это должно прекратиться, — она оглядывается на меня через плечо, прежде чем окинуть взглядом всех мужчин в комнате. — Если бы Катарина была мужчиной, вы бы поняли. Вы бы даже поаплодировали за такую старательную месть.

— Но она не мужчина, — добавляет Наталья, сжимая мою руку, в то время как Массимо подходит сзади и кладет руку мне на бедро. — Если бы она была мужчиной, то сделала бы то, ради чего приехала в Нью-Йорк. Но она женщина. Смелая, сострадательная женщина, у которой хватило смелости признать, что она была на неверном пути, и она предприняла шаги, чтобы исправить это.

— В ваших словах есть смысл, — говорит дон Дипьетро, — но ее преступления слишком серьезны, чтобы остаться безнаказанными.

— Тогда накажи меня, — говорит Массимо, не сводя глаз с Бена. — Я приму наказание за свою жену. Она достаточно настрадалась.

— Ты с ума сошел? — я резко оборачиваюсь к нему. Я скрывала его причастность не для того, чтобы он мог преподнести себя на блюдечке с голубой каемочкой, даже если это довольно благородно и галантно.

— Нет, mia amata. Я просто люблю настолько, что готов умереть за тебя.

О боже. Он такой дурак, но я так люблю его. Прежде чем я успеваю что-либо сказать, Фиеро решает вмешаться в происходящее.

— Если Рина или Массимо умрут, на улицах воцарится хаос, и вы потеряете половину своих запасов товара, — Фиеро обменивается многозначительными взглядами со своим лучшим другом. — На карту поставлено нечто большее, чем наказание за преступления.

Массимо кивком головы дает своему другу молчаливое разрешение продолжать. Фиеро рассказывает им о «Ринасите» и обо всем, над чем они работали с восемнадцати лет. Шокированные лица нарисовываются на каждом, когда Фиеро объясняет, что у них в городе есть центр доставки и возможность ввозить и вывозить из Нью-Йорка все, что угодно, прямо под носом у властей.

Это меняет правила игры, и «Комиссия» это знает.

— Нам нужно немного времени, чтобы обсудить это, — говорит Бен, глядя на нас с Массимо. Он поворачивается к Лео. — Пожалуйста, проводи дона и