Охота. Я и военные преступники - Чак Судетич

Через три недели Раде Булатович и Небойша Вуйович подробно доложили мне о своих действиях по аресту шестерых разыскиваемых. В начале разговора Вуйович объяснил мне позицию Сербии по вопросу Косово: Сербия согласится с любым решением, не связанным с независимостью края и нарушением суверенитета Сербии и Черногории. «Как только будет объявлено о независимости Косово, — сказал он, — сто тысяч косовских сербов на тракторах войдут в Белград, и любое правительство падет». Я сразу же уточнила, видит ли Белград какую-то связь между переговорами по статусу Косово и решением дела Младича. Вуйович заверил меня, что никакой связи нет, и что правительство твердо намерено арестовать генерала. «Выдача Гааге Караджича и Младича только укрепит позицию Белграда в переговорах по Косово», — заметил он, а затем еще раз повторил, что для сербского правительства очень важно, чтобы Косово «оставалось автономным краем в составе Сербии».

Булатович, которому я больше не доверяла, сказал, что последние точные сведения о пребывании Ратко Младича на территории Сербии относятся к 2002 году. С того времени были только слухи о том, что его видели в Белграде, Валево, Нови-Саде, Македонии, даже в Молдове и других местах. Сербская гражданская разведка пытается выявить тех, кто поддерживает Младича, с 2002 года. Удалось выявить около 80-ти человек из окружения Младича. Все они были военными. Гражданская и военная разведки держали под наблюдением 26 человек. Власти отслеживали все контакты между Младичем и членами его семьи. Именно благодаря такой тактике в этом году удалось арестовать нескольких разыскиваемых. Дома и телефоны родственников Младича находились под постоянным наблюдением. Впервые офицер гражданской разведки вступил в прямой контакт с женой и сыном Младича. (Наверное, он спросил: «Где вы были все эти годы?») Булатович сказал, что если Младич все еще находится в Сербии, то, скорее всего, в районе Горни-Милановаца или Валево близ границы с Боснией и Герцеговиной. По мнению Булатовича, разведка сможет арестовать его к концу 2005 года.

Он сказал также, что не располагает никакой информацией о местонахождении Караджича, и не видит никакой связи между теми, кто скрывает Караджича и Младича. Не было у Булатовича и информации о Хаджиче, но все его друзья и родственники находились под постоянным наблюдением. Толимира чуть было не арестовали шесть месяцев назад. Удалось проследить за его женой, которая пыталась передать ему лекарства. Жену генерала уволили из армии, военная разведка установила за ней наблюдение. По мнению Булатовича, Толимир был близок к Младичу их семьи дружили.

К этому времени активизировалось сотрудничество хорватского правительства с трибуналом. Мы получили важную информацию, благодаря которой 7 декабря в Испании был арестован генерал Анте Готовина. Этот успех усилил давление на Белград. Я знала, что Коштуница отлично понимает: без ареста Младича у Сербии «нет шансов» установить нормальные отношения с США.

К середине декабря я не могла сообщить Совету безопасности ООН ничего нового о Белграде. Я решила указать членам совета на два аспекта этой проблемы. Во-первых, в деле ареста шести разыскиваемых, в том числе Радована Караджича и Ратко Младича, трибунал Целиком и полностью зависел от Сербии и Черногории. Несмотря на заверения Белграда в том, что эта проблема будет решена в течение нескольких месяцев, я не видела эффективных попыток определить их местонахождение и совершить аресты. Во-вторых, не существовало эффективного механизма координации действий трибунала, государств бывшей Югославии и военного контингента Евросоюза в Боснии и Герцеговине. Никто не желал делиться друг с другом даже самой скромной разведывательной информацией. Когда нужно было действовать, начинались споры о том, кто и что должен делать. Например, в Боснии и Герцеговине трибунал пытался выяснить, кто и что сделал по поиску Караджича и Младича (или, скорее, кто ничего не сделал). Мы обратились к властям Республики Сербской с просьбой установить полицейское наблюдение за перемещениями членов семьи Караджича, в том числе его дочери Сони. Однажды без предварительного уведомления полиция Черногории сообщила нам о том, что Соня пересекла границу Боснии и Черногории. Мы были встревожены. Полиция Республики Сербской не известила нас об этом. Мы потребовали разъяснений. Нам сообщили, что сведения не поступили, потому что кто-то из НАТО запретил это делать. Мы попытались выяснить, кем был этот «кто-то», отдавший властям Республики Сербской подобные указания. Мы связались с НАТО, и нам ответили: «Не мы». Впоследствии мы узнали, что кто-то из ЦРУ сообщил полиции Республики Сербской о том, что прокурорская служба не возражает против снятия наблюдения. Мы не могли с этим смириться. Но все мои попытки выяснить, почему это произошло, закончились односложным и совершенно неудовлетворительным ответом: «Отсутствие взаимопонимания».

Я сообщила членам Совета, что наша разведка и разведки крупных держав установили: Младич все еще находится на территории Сербии под защитой армии Сербии и Черногории. Он отказывается сдаться добровольно и остается на свободе, потому что правительство Коштуницы, которое может в любой момент его арестовать, этого не делает. Караджич, защитники которого с успехом пользовались дезорганизованностью международного сообщества, все еще благополучно курсировал между Сербией, Черногорией и контролируемой сербами областью Боснии и Герцеговины. По всей видимости, его поддерживали православные священники. Горан Хаджич, Здравко Толимир и Стоян Жуплянин также оставались в пределах досягаемости властей Сербии и Черногории. Прокурорская служба дважды за два года сообщала властям России о том, что Джорджевича видели в Москве и Ростове-на-Дону. В ответ же мы получали сообщения о том, что розыск проведен, а Джорджевич не обнаружен. Теперь мы знаем, что это действительно была правда: судя по всему, Джорджевич покинул Россию в 2003 году.

Основываясь на этой оценке, я хотела, чтобы международное сообщество, и в особенности Евросоюз и США, продолжали настаивать на том, что сотрудничество с трибуналом является для Сербии и Черногории обязательным условием получения финансовой и технической помощи и развития отношений с НАТО и Евросоюзом. Нужно было улучшить координацию усилий по розыску и задержанию обвиняемых со стороны трибунала, отдельных государств, Евросоюза, НАТО и миссий ООН в разных частях бывшей Югославии. Я хотела, чтобы представители миротворческого контингента НАТО и новых сил Евросоюза в Боснии и Герцеговине встретились с местными властями, занимающимися розыском. Я хотела, чтобы разведывательные службы эффективно обменивались информацией. Я хотела создать новый механизм координации, который позволил бы проводить разумное планирование и обмен информацией между службами, занятыми сбором разведывательных данных.

У Сербии и Черногории все еще не было серьезного, тщательно проработанного плана действий по выявлению и аресту обвиняемых, скрывающихся на их территории. Пагубнее всего на этом процессе сказывалось отсутствие координации действий между центральным правительством в Белграде и властями республик Сербия и Черногория. Соперничество между разными службами становилось все ощутимее. Армия Сербии и Черногории продолжала мешать сотрудничеству Белграда с трибуналом, и, несмотря на все заверения правительства, отказывалась предоставить трибуналу личное дело Младича, записи военного и медицинского характера, а также документы, связанные с кампанией в Косово.