Призраки - Чак Паланик

Но истории, которые вы можете переварить, которые вы можете рассказать… вы в состоянии взять под контроль эти мгновения из прошлого. Придать им форму, тщательно их обработать. Одолеть их, создать шедевр. И употребить их с пользой для себя.

Эти истории так же важны, как пища.

Эти истории можно использовать для того, чтобы рассмешить других. Или заставить их плакать. Или вызвать у них тошноту. Или же напугать. Сделать так, чтобы люди почувствовали то же самое, что и вы. Истощить эти мгновения из прошлого — и для других, и для себя. Пока эти мгновения не умрут. Употребленные. Переваренные. Усвоенные.

Это — наш способ сожрать все дерьмо, что случается в жизни.

Так говорит мистер Уиттиер.

Глядя на мистера Уиттиера, Графиня Предвидящая говорит:

— Сатана.

Слово тихонько шипит, как змея.

С уст Сестры Виджиланте, сжимающей Библию, срывается:

— Дьявол…

И мистер Уиттиер только вздыхает и говорит:

— Как же мы любим, когда у нас есть злодеи-враги… — На, держи, — говорит Повар Убийца и бросает нож. Нож с грохотом пролетает через всю сцену и останавливается у самых носок черных туфель мистера Уиттиера. Повар говорит:

— Оставь на нем отпечатки пальцев. Когда нас спасут, ты станешь самым ненавидимым человеком в Америке.

— Вношу поправку, приятель, — говорит мистер Уиттиер. — Самым ненавидимым несовершеннолетним преступником…

— Ты должен узнать этот нож, — говорит Агент Краснобай. Его камера лежит на полу рядом с ним, такая тяжелая, что он не в силах ее поднять.

На запястье Графини Предвидящей уже нет пластикового браслета с датчиком системы слежения. Она так исхудала от голода, что браслет соскользнул с руки. Графиня Предвидящая говорит:

— Этим ножом ты меня искалечил.

— И разрезан мне ноздри, ~ говорит Мать-Природа и запрокидывает голову, чтобы показать свои шрамы в корке запекшейся крови. Ей приходится сжимать руку в кулак, чтобы бриллиант Леди Бомж не соскользнул с исхудавшего пальца.

И мистер Уиттиер переводит взгляд с ее изуродованного носа на руки Графа Клеветника, обмотанные окровавленными тряпками, и дальше — на круг зарубцевавшейся ткани на месте недостающего уха Преподобного Безбожника. Громко хлопает ладонью о ладонь и говорит:

— А у меня для вас новость, хорошая новость… ваши три месяца истекли. — Он достает из кармана ключ. — Так что, все свободны. Можете расходиться.

Но замок забит зубчиком от пластмассовой вилки. Так что ключ все равно не войдет,

— Вчера вечером, — говорит мистер Уиттиер, помахивая ключом, — ваше дружественное привидение починило замок. Уверяю вас, он прекрасно работает.

Мы все по-прежнему сидим на сцене, кое-кто просто приклеился к доскам собственной засохшей кровью. Наша одежда: платья, сутаны и бриджи для верховой езды, — намертво прилипла к сцене.

Мистер Уиттиер наклоняется над Мисс Апчхи и подает ей руку. Он говорит:

— «И над всем безраздельно воцарились Мрак, Гибель и Красная смерть»… — Он шевелит пальцами, мол, давай бери руку, и говорит: — Ну что, пойдем?

Но Мисс Апчхи не берет его руку. Она говорит:

— Но мы же видели, как ты умер… И мистер Уиттиер говорит:

— Вы видели, как умирало немало людей. Тетраззини с индейкой разорвало его изнутри. Он умер с истошными воплями. Мы завернули его тело в красный бархат и оттащили в подвал. Он умер.

— Не совсем, — говорит мистер Уиттиер. С помощью миссис Кларк он разыграл свою смерть, чтобы понаблюдать за тем, как события развиваются своим чередом. Он ничего не делал, лишь наблюдал — последняя камера — он не вмешался даже тогда, когда миссис Кларк умерла, пыряя себя ножом, чтобы вызвать сочувствие — только она малость перестаралась. Даже когда Директриса Отказ нашла тело и съела половину ноги. Он лишь наблюдал.

Директриса Отказ поднимает голову. Она рыгает и говорит:

— Он прав.

Мистер Уиттиер вновь галантно склоняется над Мисс Апчхи, предлагая ей руку. Он говорит:

— Я могу дать тебе всю любовь, которой тебе не хватает. Если тебя не смущает наша разница в возрасте;

Ей двадцать два. Ему тринадцать — через месяц будет четырнадцать.

Граф Клеветник говорит:

— Нет, ты нас не спасешь. Мы останемся здесь, пока нас не найдут.

Так было и будет всегда, говорит мистер Уиттиер. По той же самой причине дети детей детей наших детей всегда будут воевать друг с другом. Болезни и голод, они никуда не исчезнут. Потому что мы любим боль, нашу боль. Мы любим, когда все плохо. Но мы никогда не признаемся в этом.

Мисс Апчхи тянет руку к руке Уиттиера.

И Мать-Природа говорит:

— Не будь идиоткой. — Из-под груды тряпья и волос она говорит: — Он знает, что ты инфицирована этим… мозговым вирусом. — Она смеется, медные колокольчики у нее на шее звенят, струпья летят во все стороны. Она говорит: — Неужели ты веришь, что он действительно тебя любит?

Мисс Апчхи смотрит на Мать-Природу, на Святого Без-Кишок, на протянутую руку мистера Уиттиера.

— У тебя нет выбора, — говорит ей мистер Уиттиер. — Если хочешь быть любимой.

И Святой Без-Кишок говорит:

— Он тебя не любят. — У Святого на лице остались только глаза и зубы. Он говорит: — Просто Уиттиеру хочется уничтожить весь мир.

По-прежнему предлагая руку Мисс Апчхи, мистер Уиттиер трясет ключами в другой руке и говорит:

— Ну что, мы идем?

Только если мы сможем простить других. За то, что они сделали с нами…

Если мы сможем простить себя. За то, что мы сделали с другими…

Если мы сможем освободиться от наших историй. О том, как мы были злодеями и жертвами…

Только тогда у нас, может быть, и получится спасти мир.

Но мы по-прежнему сидим на сцене, ждем, когда нас спасут. Пока мы еще жертвы, пока есть надежда, что нас найдут, когда мы еще мучаемся и страдаем.

Мистер Уиттиер качает головой и щелкает языком. Он говорит:

— А, по-моему, это не так уж и плохо: остаться последними двумя людьми на Земле. — Он берет руку Мисс Апчхи, крепко сжимает безвольные пальцы. Он говорит: — Почему мир не может закончиться так же, как начинался? — И он помогает Мисс Апчхи подняться на ноги.

Еще одни стихи о мистере Уиттиере

— Как бы вы жили? — спрашивает мистер Уиттиер.

Если бы знали, что смерти нет.