Дырка для ордена - Василий Звягинцев

— Ладно, поехали. Тут всего километров десять осталось.

Вадим вслушался в себя. Чувство тревоги не проходило. Может быть, оно касается того, что ждет их на даче?

До поворота было совсем немного, и сильно разгоняться Тарханов не стал.

Посигналил задними фонарями едущим сзади коллегам и свернул на узкую лесную дорогу.

И почти сразу же, в невидимой с трассы прогалине между елями, опустившими свои лапы до земли под тяжестью рыхлого, начавшего подтаивать снега, они увидели черную, с широкими желтыми полосами по бортам, машину дорожной полиции.

Инспектор, переминавшийся с ноги на ногу у обочины, несколько секунд пристально всматривался в приближающийся «Лендровер», потом резко взмахнул рукой с длинным, фосфоросветящимся жезлом.

Ляхов еще и сообразить ничего не успел, а Сергей вдруг вдавил педаль до пола, направляя массивный бампер на полицейского.

Тот чудом успел увернуться и, вопреки нормальной логике поведения полицейского, тут же выхватил из-за отворота куртки, отнюдь не из кобуры на поясе, длинный нештатный пистолет.

В зеркало заднего вида Ляхов увидел, что из машины уже выпрыгивали на снег еще люди, одетые в ту же форму. Он насчитал троих, пока Тарханов с перегазовкой и торможением развернул «Лендровер» почти на месте и тут же начал стрелять из мгновенно оказавшегося в его левой руке «адлера».

Неизвестно, попал ли он с первого выстрела, но после второго патрульный крутнулся на месте и опрокинулся на спину, разбросав руки. Из окон подлетевшего микроавтобуса дружно замолотили пять или шесть автоматов.

Скоротечный бой закончился. На все ушло едва ли больше двадцати секунд. Когда Ляхов выпрыгнул из машины на обочину, тревоги и страха больше не было.

— Быстро, быстро, тащите всех в лес, пока никто не едет, — скомандовал Тарханов, подбирая далеко отлетевший в сторону пистолет полицейского.

Всего лжеполицейских было пятеро, все, кроме первого, вооружены короткими автоматами «эрма МП-50».

Другого доказательства их непричастности к официальным структурам не требовалось, неоткуда было взяться у московских полицейских оружию, не состоявшему на вооружении даже и в германской армии, а применявшемуся по преимуществу иррегулярными формированиями и бандитами во всех концах света.

На полянке, надежно укрытой от посторонних глаз стеной деревьев, Ляхов наскоро осмотрел тела террористов. К его удивлению, все они были живы, хотя некоторые не очень. Каждый был одет в многослойный кевларовый бронежилет, да вдобавок офицеры группы прикрытия стреляли исключительно пластиковыми пулями.

Пробить кевлар они не могли, но энергия их была так велика, что действовали примерно как хорошая дубина по рыцарскому доспеху.

Все «полицейские» были без сознания, с явными признаками болевого шока. Двоим не повезло особенно, неизвестно, прицельные или рикошетные пули попали в голову, и здесь требовалось срочное хирургическое вмешательство.

А тому, в кого единственно стрелял Тарханов боевыми пулями, разворотило левое плечо как раз у края бронежилета. Кровь пропитала одежду и мех куртки, в глубине раны розовели осколки костей.

Так Ляхов и сказал, что без срочной помощи шансов маловато.

— Если довезем живыми — получат, — несколько легкомысленно ответил старший группы. — Давайте, перевязывайте, и погоним.

— Отвезете, сразу начинайте допрашивать, пусть врачи приведут, кого можно, в пристойное состояние. Хоть наркотиками, хоть чем, — скомандовал Тарханов. — Машину обыщите до винтика, потом отгоните к реке и сбросьте с моста под лед. По радио и дальновидению организуйте сообщение в новостях примерно в таком духе: «Сегодня, — он взглянул на часы, — в пятнадцать тридцать на таком-то километре шоссе между Новоподрезковом и Сходней потерял управление и упал с моста патрульный автомобиль дорожной полиции. Предположительно весь экипаж погиб. Ведутся поисковые работы». В общем, сами сообразите. Действуйте. А мы поехали, — повернулся он к Ляхову.

Несколько минут они молча курили, потом Ляхов спросил:

— Как ты догадался, что это не настоящая полиция?

— Это как раз проще всего. Дураки они, или от спешки, или сроду такие. А я-то не дурак. Спецномера у нас на машине, любому дэпэшнику известные, самому зеленому салаге и в голову не придет такую машину тормозить. Кстати, тут и обнадеживающий момент просматривается. Выходит, в полиции и в наших службах у них информаторов нет. Машину и форму где-то раздобыли, а с остальным — прокол.

Теперь о главном. Приедем, держись как ни в чем не бывало. Интересно, сумеет твой антиквар удивление скрыть или нет? Наблюдай за ним, хотя это и не слишком важно теперь. Посмотрим, как он на саблю отреагирует и что делать будет. Они честный отъем планировали, а теперь на ходу импровизировать придется. Если он не сбежал, конечно.

Ни малейшего удивления при их появлении Глан не выказал. Тут Ляхов был уверен на сто процентов. Из чего следовало, что в этот план его не посвятили. Иначе, будучи в курсе, разумнее ему было бы под тем или иным предлогом скрыться. А он ждал как ни в чем не бывало.

Хотя Елена сообщила, что вскоре после их отъезда «антиквар» выходил из дома, а наблюдатель «наружки» доложил, что объект звонил по уличному телефону, вот только перехватить разговор не было возможности.

Глан жадно схватил саблю, развернул лоскут ткани, в который она была завернута. В руке у него появилась сильная и на вид старинная лупа в медной оправе.

Вытянувшись в кресле и благодушно взирая на антиквара, Ляхов цепко следил за его действиями. И действительно, первым делом Глан направил стекло на эфес, хотя, по представлениям Вадима, вначале следовало бы осмотреть клинок, найти клейма или по каким там еще признакам определяется древность и ценность холодного оружия. А вообще кто его знает, может, действительно драгоценные украшения, по замыслу, должны считаться дороже клинка?

— Ну и как, Яков Мефодьевич? Эта та самая вещь, что вас интересует, или, скажете, ошибочка вышла?

— Подождите, подождите. Света тут маловато.

Глан повернулся к окну.

Действительно, зимний день стремительно угасал, лампы в доме еще не включили, и освещение стола было недостаточным, чтобы рассмотреть мелкие детали гравировки.

Хотя Вадим понимал, что дело совсем не в этом. Глан на необходимые несколько секунд закрыл своей спиной от Ляхова саблю, но по движению его правого локтя было заметно, как антиквар сдвинул эфес вверх, проверяя, на месте ли таинственные цилиндры.

Убедился и повернулся удовлетворенный.

— Да, это она! Не представляете, как я волновался в ожидании этого момента. До последнего боялся — а вдруг это ошибка и речь идет совсем о другом предмете.

— Рад за вас. А по мне так сабля и сабля. Выглядит неплохо, конечно, но ничего особенного. Впрочем, для меня и знаменитая «Британская Гвиана» не более чем выцветший клочок бумаги. Одним словом — назовите вашу цену. Что? Сто тысяч? — Ляхов засмеялся очень натурально. — Уважаемый, я не коллекционер, но и не дурак одновременно. Что, за какие-то сто тысяч рублей вы объявили всепланетный розыск? Это даже не смешно. Я, к вашему сведению, успел заглянуть в мировую информационную сеть, посмотрел кое-какие каталоги — Сотбис, Франкония…