Таинственная река - Деннис Лихэйн

Может быть, он просто стареет. Он знал, что непонимание музыки более молодых является первым признаком того, что твое поколение уже передало эстафетную палочку другому поколению. И все-таки, где-то в глубинах сердца, он не был уверен, что это так. Рэп — это просто что-то высосанное из пальца, примитивное и плоское, а то, что Вэл слушает эту музыку, так это такая же нелепица как и то, что он ездит на дурацкой машине, а именно — попытка выпендриться и показать свою якобы приверженность к чему-то необычному, никогда в действительности не имевшему для него никакой реальной ценности.

Остановившись в замусоренном проезде у кафе, они вышли из машины и вошли в зал; через некоторое время они появились у машины с чашками и, опершись о спойлер[26], укрепленный на багажнике спортивного автомобиля, принялись пить кофе.

Первым заговорил Вэл.

— Прошлым вечером мы обошли всех, как ты велел.

Джимми ткнул кулаком в кулак Вэла.

— Спасибо, друг.

Вэл ответил тем же жестом.

— Это не потому, что ты вместо меня чалился два года в камере. И не потому, что я упустил многое, управляя делами вместо тебя. Кейти ведь моя племянница, друг мой.

— Я знаю.

— Это ничего, что мы не были в кровном родстве, но я, правда, любил ее.

Джимми утвердительно кивнул.

— Ты и твои братья — самые лучшие дядюшки. О таких ребенок может только мечтать.

— Без трепа?

— Без трепа.

Вэл отхлебнул кофе и ненадолго замолк.

— Да, ну так вот, какие дела: похоже, копы были правы с О'Доннеллом и Ферроу. О'Доннелл был в кутузке, а Ферроу — на вечеринке; мы лично поговорили с девятью парнями, которые ручаются, что это так.

— Всем можно верить?

— По крайней мере, половине, — ответил Вэл. — Мы разнюхали все возможное о сделках и договоренностях последнего времени. И ты знаешь, Джим, насколько я помню, действительно за последние полтора года не было ни одного заказного убийства, и все, с кем мы говорили, это подтвердили. Понимаешь?

Джимми кивнул и поднес к губам чашку.

— Теперь копы просеивают каждого, — продолжал Вэл. — Прочесывают бары, улицы вблизи «Последней капли», ну в общем все. Всю уличную шушеру уже допросили. Всех барменов. Всех до единого, кто был в «Макгилл-баре» и в «Последней капле» в ту ночь. Мне кажется, закон работает на всю катушку, Джим. Это ясно, как божий день. Все стараются хоть что-то вспомнить.

— А ты говорил с кем-нибудь из тех, кто вспомнил?

Вэл, сделав очередной глоток из чашки, поднял вверх два пальца.

— Одного парня ты, наверное, знаешь — это Томми Молданадо.

Джимми отрицательно покачал головой.

— Да он жил у Римского пруда, сейчас красит дома. Ну в общем, он утверждает, что видел кого-то на парковке у «Последней капли» перед тем, как Кейти вышла оттуда. Он говорит, что тот, кого он видел, точно не был копом. Он сидел в иномарке с вмятиной на бампере со стороны пассажирского сиденья.

— Так.

— И еще одна странная штуковина. Я говорил с Сэнди Грин. Помнишь, она училась вместе с нами?

Джимми вспомнил эту девочку с редкими каштановыми волосами, заплетенными в тонкие косички. У нее были кривые зубы, которыми она постоянно кусала карандаши, отчего ее рот всегда был серым от грифеля, кусочки которого она постоянно сплевывала на пол.

— Да, помню. А чем она сейчас занимается?

— Проституцией, — ответил Вэл. — И ты знаешь, видок у нее, не приведи Господи. Ведь она наша ровесница, верно? А выглядит… моя мать в гробу выглядела лучше. Но дело не в этом, она что-то вроде старшей проститутки на пятачке возле «Последней капли». Она говорит, что опекает этого мальчишку. Мальчишку, который сбежал из дому и занимается там такими же делами.

— Мальчишку?

— Мальчишку, одиннадцати, ну может, двенадцати лет.

— Господи, Боже мой.

— Да, такая уж наша жизнь. Но дело тут в другом. Этот мальчишка, а она считает, что его зовут Винсент, потому что все зовут его «Крошка Винс», все, кроме Сэнди. Она предпочитает называть его Винсент. И этому Винсенту намного больше лет, чем двенадцать, понимаешь? Этот Винсент — проститут. Она говорит, что он может изуродовать, если ему что-то не понравится. Он носит под поясным платком бритву, вот такие дела. И так шесть ночей в неделю. До той субботней ночи, вот так-то.

— А что случилось с ним в субботу?

— Никто не знает. Но он пропал. Сэнди говорила, что он иногда появлялся у нее. А утром в воскресенье, когда она пришла домой, то не нашла его барахла. Похоже, он смылся из города.

— Смылся из города… так, может, оно и к лучшему. Может, он бросит заниматься такими делами.

— Вот и я также сказал. А Сэнди сказала: «Нет, парень уже прилип к этому.» Она сказала, что он, когда вырастет станет ужасным, а сейчас, пока он еще мальчишка, ему нравится то, чем он занимается. Она сказала, что если он действительно слинял из города, то только страх мог быть причиной этому. Сэнди считает, что он видел нечто такое, что насмерть перепугало его. а еще она сказала, что это, наверное, действительно было что-то ужасное, потому что Винс не из пугливых.

— Ты попытался разнюхать это дело поподробнее?

— Конечно, я здорово поработал. Мальчишки, понимаешь, работают не организованно. Они живут на улице, перехватывают, где могут, пару баксов, смываются из города, когда захотят. Но я нашел тех, кто понаблюдает. Мы отыщем этого сопляка Винсента. Мне думается, он знает кое-что про этого типа, который сидел в машине на парковке возле «Последней капли», а может, он видел и как Кейти убили. Все ведь может быть.

— Если парень в машине к этому причастен.

— Молданадо сказал, что парень был по виду поганый. Что-то в нем, по его словам, было такое, что и в темноте не скроешь, хотя парня он как следует рассмотреть не смог; он еще сказал, что и машина была какая-то отвратная.

Что-то поганое, что-то отвратное, подумал Джимми. Это уже кое-что.

— И это он видел перед тем, как Кейти вышла из бара?

— Да, перед самым ее уходом. Полиция обнесла лентой парковку и все утро в понедельник там толклась целая куча копов; они скребли асфальт.

Джимми кивнул.

— Что-то, видно, происходило на этой парковке.

— Да. Но я думаю, это не то, что нам интересно. Ведь, пойми, Кейти была убита около Сидней-стрит, а это почти в десяти кварталах оттуда.

Джимми допил остатки кофе.

— А что, если она пошла обратно?

— Хм-м-м?