Герои Олимпа. Книга 3. Метка Афины - Рик Риордан

Хейзел потерла ушибленную голову.

— Но я не понимаю, где же Нико? Предполагалось, что этот туннель приведет нас к моему брату.

Лео уже почти успел забыть, зачем они, собственно, спустились в это подземелье. Ясно, что Нико здесь нет, это тупик. Так зачем же?..

— Ой… — Он почувствовал себя так, словно сфера Архимеда дисковой пилой вскрывает его череп и начинает извлекать провода и шестеренки. — Хейзел, как именно ты определяешь местонахождение Нико? Я хочу сказать, ты можешь чувствовать его присутствие, потому что он твой брат?

Девушка нахмурилась, все еще слегка подрагивая после удара током.

— Не… не совсем. Иногда я могу сказать, что он рядом, но, как я уже сказала, Рим так сбивает с толку, кругом столько помех из-за всех этих туннелей и пещер…

— Ты ищешь его, используя свое чутье на металлы, — предположил Лео. — Ты ориентировалась на его меч?

Она моргнула.

— Как ты узнал?

— Подойдите-ка сюда. — Он провел Хейзел и Фрэнка в кабину управления и указал на черный меч.

— О! О нет, — Хейзел упала бы, не поддержи ее Фрэнк. — Но это невозможно! Меч Нико лежал рядом с ним в бронзовом кувшине. Перси это видел во сне!

— Либо сон — подделка, — заметил Лео, — либо гиганты притащили сюда меч в качестве приманки.

— Значит, это была ловушка, — проговорил Фрэнк. — Нас сюда заманили.

— Но зачем? — воскликнула Хейзел. — Где мой брат?

Комнатку заполнил шипящий звук. Сначала Лео решил, что вернулись эйдолоны, но потом заметил, что над бронзовым зеркалом на столе поднимается пар.

«Ах, мои бедные полубоги», — на зеркальной поверхности возникло спящее лицо Геи. Как обычно, она говорила, не открывая рта, и это еще больше нагоняло жуть, словно она использовала куклу чревовещателя. Лео ненавидел такие штуки.

«Вы сделали свой выбор». — Ее голос эхом звучал в комнате. Казалось, он исходит не только из зеркала, но также из каменных стен.

Лео понял, что она повсюду вокруг них. Ну, конечно, они же под землей. Они приняли все меры предосторожности при постройке «Арго-II», спроектировали его так, чтобы он мог двигаться по морю и по воздуху, и все равно в итоге оказались под землей.

«Я предлагала всем вам спасение, — продолжала Гея. — У вас был шанс повернуть назад, а сейчас слишком поздно. Вы явились в древние земли, где я сильнее всего — где я пробужусь».

Лео вытащил из пояса с инструментами молоток и изо всех сил ударил по металлическому зеркалу. Конечно, оно не разбилось, а только погнулось, как чайный поднос, но было так приятно врезать Гее по носу.

— Если ты вдруг не заметила, Морда-из-Грязи, — прорычал он, — твоя маленькая засада провалилась. Трое твоих эйдолонов расплавились вместе с бронзой, а с нами все в порядке.

Гея мягко рассмеялась.

«О, мой милый Лео. Вы трое оторваны от друзей, а это главная моя цель».

Дверь в мастерскую захлопнулась.

«Вы угодили прямо ко мне в объятия, — журчал голос Геи. — А тем временем Аннабет Чейз одна смотрит в лицо своей смерти, хромая и напуганная, в руках злейшего врага ее матери».

Поверхность зеркала пошла рябью, и Лео увидел Аннабет: девушка скорчилась на полу, выставив перед собой бронзовый нож, точно отгоняя какое-то чудовище. Ее лицо заострилось, нога была замотана чем-то похожим на шину. Лео не видел, на что она смотрит, но было очевидно, что это нечто ужасное. Ему хотелось верить, что эта картинка — просто обман, но внутренний голос подсказывал, что все по-настоящему и происходит прямо сейчас.

«Остальные, — мурлыкала Гея, — Джейсон Грейс, Пайпер Маклин и мой дорогой друг Перси Джексон, погибнут через несколько минут».

Изображение снова изменилось, и появился Перси с Анаклузмосом в руках, ведущий Джейсона и Пайпер вниз по спиральной лестнице, куда-то в темноту.

«Силы покинут их, — злорадствовала Гея. — Они умрут в их собственных стихиях. Я почти надеялась, что бедняжки выживут, из них получилась бы жертва получше. Но, увы, Хейзел и Фрэнк, придется довольствоваться вами. Мои прислужники скоро придут за вами и отведут в одно древнее место. Ваша кровь наконец-то пробудит меня. А до тех пор я позволю вам смотреть, как умирают ваши друзья. Прошу… наслаждайтесь этим зрелищем, это прекрасный финал вашего провального путешествия».

Этого Лео вынести не мог, его ладони раскалились добела. Хейзел и Фрэнк попятились, глядя, как он сжимает в руках зеркало и оно плавится, превращаясь в вязкую лужицу.

Голос Геи умолк, Лео слышал только, как кровь стучит в ушах. Он со всхлипом вздохнул.

— Простите, — сказал он друзьям. — Но она начала действовать мне на нервы.

— Что будем делать? — спросил Фрэнк. — Нужно выбраться отсюда и помочь остальным.

Лео оглядел мастерскую, усеянную дымящимися кусками сломанных сфер. Он все еще нужен своим друзьям, это все еще его шоу. Пока у Лео Вальдеса есть его пояс с инструментами, он не собирается сидеть и смотреть канал «Погибель Полубогов».

— У меня есть идея, — ухмыльнулся он. — Но нам всем придется попотеть.

И Лео принялся пересказывать друзьям свой план.

Пайпер пыталась извлечь хоть какую-то пользу из их невеселого положения.

Когда они с Джейсоном устали бродить по палубе, слушая, как тренер Хедж распевает «У старого Макдональда ферма была» (живших на ферме животных сатир заменил различными видами оружия), они решили устроить пикник в парке.

Хедж нехотя согласился.

— Только оставайтесь на виду.

— Мы что, детишки? — спросил Джейсон.

Хедж фыркнул.

— Дети — все равно, что козлята. Они сообразительные и имеют некую ценность для социума. Вы определенно не дети.

Они расстелили одеяло на берегу пруда, под ивой. Пайпер повернула рог изобилия, и из него вылетел целый обед: аккуратно завернутые сандвичи, банки с напитками, свежие фрукты и почему-то торт ко дню рождения в пурпурной глазури и с зажженными свечами.

Девушка нахмурилась.

— Разве сегодня чей-то день рождения?

Джейсон вздрогнул.

— Я не собирался ничего говорить.

— Джейсон!

— Слишком много всего происходит, — произнес юноша. — И, честно говоря… до прошлого месяца я даже не знал, когда мой день рождения, пока Талия меня не просветила во время своего приезда в лагерь.

Пайпер попыталась представить, каково это: не знать, в какой день ты родился. Джейсон попал к волчице Лупе в возрасте двух лет. Он практически не знал свою смертную мать, да и с сестрой встретился только прошлой зимой.