Огни небес - Роберт Джордан

Лини окинула ее бесстрастным взглядом:

— Я с весны не видела тебя на пороге моей комнаты. А говорю я как обычно. Да и стара я, чтоб меняться. Чаю хочешь?

— Нет. — Моргейз в замешательстве приложила ладонь ко лбу. Она ведь навещала Лини каждую неделю. Она же помнит… Она не помнит. Ныне Гейбрил настолько занимал все ее время, что иногда затруднительно вспомнить вообще хоть о чем-то, кроме него. — Нет, чаю я не хочу. И зачем пришла, не знаю. В моей беде тебе не помочь.

Старая нянька фыркнула, хотя ей как-то удалось проделать это с изяществом.

— Твоя беда — это Гейбрил, верно? Только сейчас тебе стыдно мне сказать. Девочка, я тебе пеленки в колыбели меняла, ухаживала за тобой, когда ты болела и когда тебя тошнило. Я рассказывала тебе все, что следует знать о мужчинах. Раньше ты никогда и ничего не стыдилась со мной обсуждать. Так что сейчас не время начинать стесняться.

— Гейбрил? — Глаза Моргейз расширились. — Ты знаешь? Но откуда?

— Ох, детка, — печально промолвила Лини, — все знают, только ни у кого духу не хватает тебе сказать. Я бы, может, и сказала, да ты меня сторонилась. Да и вряд ли бы я с этим к тебе бегать стала. Такому женщина никогда не поверит, пока сама не узнает.

— О чем ты толкуешь? — спросила Моргейз. — Твой долг, Лини, обо всем, что знаешь, мне рассказать. Это долг каждого! О Свет, я узнаю последней! Может, уже слишком поздно и ничего не изменить!

— Слишком поздно? — недоверчиво проговорила Лини. — А почему должно быть слишком поздно? Вытолкай Гейбрила взашей из дворца! Выгони его вон из Андора. Да и Алтейму с прочими гони с ним вместе поганой метлой! Вот и все. Тоже мне, слишком поздно!

Некоторое время Моргейз и слова вымолвить не могла. Наконец она произнесла:

— Алтейма и… прочие?

Лини уставилась на нее и сокрушенно покачала головой.

— Я — старая дура, видно, в мозгах сухая гниль завелась. Ну, теперь ты знаешь. Когда мед из сот вытек, его туда ничем не загонишь. — Голос ее стал одновременно и нежнее, и оживленнее — так она, бывало, говорила, что любимый пони Моргейз сломал ногу и его надо усыпить. — Большую часть ночей Гейбрил проводит с тобой, но не меньше времени он отдает Алтейме. Да вдобавок еще на шестерых разбрасывается. У пяти из них комнаты во дворце. А к одной, большеглазой молодой дряни, он отчего-то таскается, с головы до ног в плащ завернувшись. По этакой-то жаре! Наверное, у нее муж есть. Прости, девочка, но, как ни жаль, правда есть правда. Лучше самому на медведя идти, чем от медведя бежать.

Колени у Моргейз подогнулись, и, если б Лини не поспешила выдвинуть из-за стола стул и подсунуть ей, она плюхнулась бы на пол. Алтейма… Тотчас же перед глазами ее встала новая картина: он смотрит, как Моргейз с Алтеймой сплетничают. Так мужчина любовно глядит на забавляющихся кошечек. И еще шесть других! Гнев взбурлил в душе Моргейз — гнев, которого недоставало при мысли, что Гейбрил нацелился на ее трон. Такую возможность она рассматривала холодно и трезво; столь же бесстрастно, как в недавнем прошлом могла обдумывать что угодно. Это была опасность, к которой нужно отнестись со вниманием и холодным рассудком. Но то, что она услышала сейчас! Этот подлец устроил своих шлюх у себя под боком, в ее дворце! А ее превратил в одну из нескольких своих девок! Она с него голову снимет. Его запорют до смерти. Шкуру сдерут заживо. Помоги ей Свет, но как же хочется, чтобы он к ней прикоснулся! Должно быть, я спятила!

— Это будет решено вместе со всем прочим, — холодно промолвила Моргейз. Многое зависит от того, кто сейчас в Кэймлине, а кто в своих загородных поместьях. — Где лорд Пеливар? Лорд Абелль? Леди Арателле? — Они возглавляют сильные Дома, и у них много вассалов.

— Изгнаны, — медленно проговорила Лини, бросив на Моргейз странный взгляд. — Прошлой весной ты изгнала их из столицы.

Моргейз ошарашенно посмотрела на нее. Сама она ничего подобного не помнила. Потом с трудом стали пробиваться воспоминания — смутные и отдаленные.

— Леди Эллориен? — медленно произнесла Моргейз. — Леди Аймлин? Лорд Луан?

Другие сильные Дома. Те, что были на стороне Моргейз, когда она боролась за трон.

— Изгнаны, — так же медленно повторила Лини. — Когда Эллориен спросила — за что, ты приказала ее высечь. — Она наклонилась, смахнула волосы Моргейз со лба, узловатые пальцы нежно коснулись кожи, будто проверяя, нет ли жара. — Ты не больна, девочка?

Моргейз, как во сне, качнула головой, но лишь потому, что вспоминала сквозь завесу тени и мути. Эллориен, яростно кричащая, когда у нее на спине рвали платье. Дом Траймане был первым, кто поддержал Траканд, а возглавляла его пухленькая, симпатичная женщина всего несколькими годами старше Моргейз — Эллориен, ставшая одной из самых близких ее подруг. По крайней мере, таковой она была. Илэйн дали имя в честь бабушки Эллориен. Словно в тумане, Моргейз припоминала, как и остальные прежние ее сторонники покидали город. Теперь было очевидно — они отдалились от нее. И кто же остался? Дома слишком слабые и ни на что не годные, а то и еще хуже — лизоблюды да подхалимы. Моргейз как будто припомнила, что подписывала многочисленные документы, которые ей подсовывал Гейбрил, учреждала новые титулы. Гейбриловы прихвостни и ее враги, вот кто теперь силен в Кэймлине.

— Мне безразлично, что ты говоришь, — твердо сказала Лини. — Жара у тебя нет, но что-то неладно. Тебе нужна Целительница Айз Седай.

— Никаких Айз Седай, — решительно отрубила Моргейз и вновь потрогала свое кольцо.

Она понимала: ее неприязнь к Башне выросла за последнее время, причем кое-кто назвал бы ее отношение выходящим за рамки разумного. Но Моргейз больше не могла заставить себя верить Белой Башне, которая, по-видимому, всячески пытается спрятать от нее собственную дочь. Без ответа осталось письмо, которое Моргейз отправила новой Амерлин, письмо с требованием вернуть Илэйн — никто и никогда ничего не требовал от Престола Амерлин, а она осмелилась. Ответа на письмо не было до сих пор. Хотя, пожалуй, вряд ли послание успело достичь Тар Валона. Во всяком случае, Моргейз точно знала: ни одну Айз Седай она к себе и близко не подпустит. И это решение казалось ей непреложным. Однако в то же время Моргейз не могла без гордости думать о том, что Илэйн так скоро поднялась до Принятой. Илэйн может оказаться первой женщиной на андорском троне, которая не просто обучалась в Башне, но и стала полноправной Айз Седай. Совершенно непонятно и бессмысленно, что Моргейз испытывает одновременно столь противоречивые чувства, но теперь слишком немногое имело хоть какой-то смысл. И Илэйн не видать Львиного Трона, коли Моргейз не сбережет его для дочери.

— Повторяю, Лини, никаких Айз Седай, — сказала Моргейз. — И не смотри на меня так. На этот раз ты не будешь пичкать меня противными снадобьями. Кроме того, сомневаюсь, чтобы в Кэймлине отыскалась хоть одна Айз Седай, любого цвета полосы. — Прежние сторонники ушли, изгнанные указами за ее собственной подписью. Быть может, отныне они стали ей врагами за то, что она сотворила с Эллориен. Во дворце на их местах новые лорды и леди. Новые лица в гвардии. О какой преданности ей может идти речь? — Лини, ты знаешь в лицо лейтенанта гвардейцев Талланвора? — Няня быстро кивнула, и Моргейз продолжила: — Отыщи его и приведи сюда. Но он не должен знать, что ты ведешь его ко мне. И кстати, вели всем в Пенсионерском флигеле, если спросят, отвечать, что меня здесь нет.