BATTLEFRONT: Сумеречная рота - Александр Фрид

чем он покинет атмосферу. Пожалуйста, не повредите его. Мы встретимся в ангаре для челноков.

Прелат обернулся, заметив, что Табор остался на месте. Капитан скривился, но через мгновение оставил мостик и подошел к юноше, заговорив тихим голосом:

— Я вам там не нужен. Один из нас должен остаться здесь.

Он боялся, что разозлит прелата, но тот лишь покачал головой и стиснул его плечо:

— Вы действительно думаете, что мы нужны для этой битвы? Истинный триумф ждет нас в ангаре. Я хочу, чтобы вы пошли со мной. — Это прозвучало почти как мольба ребенка к отцу.

Табор хотел было отказаться, сурово заявить, что не может уйти, пока люди, находящиеся под его началом, погибают. Даже у победы есть своя цена, и хотя сам «Вестник» был недосягаем, внизу нарастает счет потерь. Быть тому свидетелем — выражать уважение бойцам.

Но он достаточно хорошо знал Верджа, чтобы понимать, что этот юнец думает касательно уважения к низшим по рангу.

— Мой канал связи открыт, — сказал Табор офицерам на постах управления. — Обо всех переменах информируйте немедленно.

— Наконец-то враг попался, — прошептал Вердж, когда они вошли в лифт. — Как думаете, она понимает, что ей пришел конец? Признает ли она, что к падению ее привело собственное предательство?

— Она помойная крыса, прелат, — ответил Табор. — Я бы не стал ждать от нее сейчас достойного поведения.

— Тогда придадим этой встрече смысла, — сказал Вердж, — во имя Императора.

Луч захвата доставил челнок в технический ангар. Сканеры показали наличие на борту лишь одной формы жизни — если это Челис, как полностью был уверен Вердж, то она летела одна.

К удивлению прелата, Табор взял двух солдат флота в качестве охраны: Зайоса и Кантомпу. Он успел их оценить за время пребывания на борту «Вестника». Они наблюдали, как Вердж истязает их товарищей, помогали Табору, когда тому становилось худо от перемены в рационе, часами стояли на страже у центра управления тактическими операциями в своей жесткой черной униформе и шлемах. Табор доверял им — и если и была какая-то честь в том, чтобы в конце концов захватить Челис, то они заслуживали разделить ее с командованием.

— Думаете, она выскочит с винтовкой наготове? — спросил Вердж, когда эскорт Табора вошел впереди них в дюрастальные двери ангара. Ну хотя бы прелат в открытую не насмехается, подумал Табор.

— Небольшая предосторожность не повредит, — ответил он.

Один из охранников доложил, что все чисто, и Вердж провел Табора в ангар — тот самый, припомнил Табор, в котором он высадился, впервые попав на борт «Вестника». Челнок внутри уже спустил посадочный трап. Охрана взяла выход на прицел.

Медленно, почти с церемониальной нарочитостью по трапу снизошла пассажирка челнока. Она была в черной униформе капитана Имперской армии, хотя ботинки были нестандартными. На шее висела дыхательная маска. Она широко раскинула руки ладонями вверх — не то сдавалась, не то приветствовала их. Лицо в целом было таким, каким Табор его помнил, но она казалась более худой и осунувшейся, несмотря на жестокую улыбку, игравшую на ее губах.

— Простите за наряд, — сказала губернатор Челис. — Я позаимствовала его у одного из ваших людей, чтобы попасть на челнок.

Она чуть повела бедрами, и Табор увидел, что ткань в одном месте на ее торсе была потрепана и обожжена. Бластерный разряд. Он застыл и нахмурился. «Убить человека и потом так легко говорить об этом…»

— Не моих людей, — сказал Вердж, — но все же людей Императора. Еще одно предательство в вашем списке.

Но Челис повернулась к Табору, распахнув глаза в преувеличенном изумлении.

— Капитан Сейтерон, — сказала она. — Вы вернулись на службу ради меня! Ваша любовница может приревновать.

Он совсем забыл о ее акценте — этом чудовищном, гротескном, вышколенном корусантском, словно этим она могла кого-то обмануть, заставив думать, что родилась не в какой-то там колониальной дыре. Граф Видиан был умным человеком, но Табор не понимал, зачем он так старался возвысить эту женщину.

— Надеялся сохранить остроту ума… — заговорил было он.

— А вы, должно быть, тот самый прелат, — перебила она Табора и повернулась к Верджу, меряя взглядом сурового юношу.

«…но вы не дали мне такой возможности», — так и не закончил капитан. Он обозлился, что его перебили, но проглотил раздражение.

— Воистину, — продолжала Челис, — вы, видимо, выдающийся человек. Получить новый титул от самого Палпатина — не титул моффа, министра или визиря, со всеми прилагающимися ответственностью и обязанностями, а целого прелата!

Табор не мог сказать, понимает ли Вердж, что она над ним смеется. Юноша смотрел на Челис с отвращением, словно само ее существование было для него личным оскорблением.

— Что до вас, — сказал он, — я представляю здесь самого Императора. Вы плохо служили нашему владыке и господину.

Челис рассмеялась — ее смех можно было бы счесть легким и веселым, если бы не гортанная хрипотца.

— Вы очень стараетесь изображать из себя любимого слугу Императора, не так ли? Это правда, что вы построили на Набу святилище в его честь? Правда, что вы тычете в себя шокером по ночам, чтобы понять, выдержали бы вы то, что пришлось пережить ему, когда он получил те шрамы? Может, если бы вы носили маску, он бы относился к вам как к Вейдеру.

Вердж сделал шаг вперед, и Табор увидел, что он дрожит всем телом. Его не заботило, что прелат сделает с Челис, — может, она дразнила его, чтобы умереть быстро, — но если юнец слишком разозлится, если он набросится на остальных…

— Не стоит обращать на это внимания, прелат, — сказал Табор, но, казалось, Вердж не слышит его.

— Прошу прощения, — чуть склонила голову Челис. — Поздравляю вас с победой надо мной. Я пришла сделать предложение.

— Предложение? — почти шепотом спросил Вердж.

— Я узнала о внутренней работе Альянса гораздо больше, чем мог бы любой шпион: об их лидерах, планах, слабостях. — Голос