Мой нежный завоеватель - Джудит Френч

Она крепко обняла его.

— Поспеши, и пусть с тобой будет Мудрый Бог.

Он отпустил ее и отступил, чтобы отсалютовать. При мерцающем свете масляной лампы она прочла в его глазах глубокую печаль и осознала, что ему наперед известно все, что ждет их в будущем.

Над дворцом повисла ночь. Единственными источниками освещения оставались лишь чадящие масляные светильники и факелы. Медленный и скорбный ритм барабанов, сопровождаемый криками скорби, разносился по темным коридорам. Роксана подправила брови углем и закуталась в покрывало. Наложницы персидского предшественника Александра непрестанно продолжали причитать, и она присоединила свой плач к их хору. Евнухи сдвинули головы и стали перешептываться. Кто знает, чего можно ожидать от этой варварской принцессы? Шарин хлопнула в ладоши.

— Моя госпожа желает принять ванну. — Служанка сделала знак евнухам. — Она желает уединиться в своем горе. Я позову вас, когда вы понадобитесь.

Она и Роксана направились в ванную комнату. Тяжелая бронзовая дверь захлопнулась, и Роксана опустилась на мраморный пол. Шарин заметила, что с ее прикушенной нижней губы сочится кровь.

— Прикажи музыкантам играть погромче, — прошептала Роксана. — Кайан уже вернулся?

Шарин показала в сторону ниши.

— Он ждет уже около часа, ребенок в корзине для белья. Младенец светлокожий и здоровый. Он родился сегодня на закате, и даже пуповина еще не завязана.

— Принеси его мне. Я попробую посидеть в ванне — возможно, это облегчит боль.

— Выпей это. — Шарин протянула ей чашу с темной жидкостью. — Это не повиляет на роды.

Кайан присоединился к ним на краю бассейна и помог Шарин вытащить Роксану из воды, а затем поддерживал ее, когда она стала ходить взад-вперед. Схватки усиливались.

— Мой сын жаждет появиться на свет, — простонала Роксана. — Он такой же беспокойный, каким был мой господин.

Роксану уложили на ложе с шелковыми подушками, и Кайан взял ее руки в свои и просунул между ее зубов кожаную перчатку.

— Еще немного, — хрипло произнес он. — Потерпи еще немного. Ее тело согнулось в очередном приступе конвульсий, и она впилась в кожу, чтобы не выдать себя криком.

— Еще тужься, госпожа, — командовала Шарин. — Еще!

Голова младенца проскользнула между ее пальцами; она извлекла его из тела Роксаны и положила на ее живот с еще соединенной пуповиной.

— Это сын? — Роксана прикоснулась к влажной головке.

Серо-голубые глаза младенца были широко открыты, но он пока не кричал. Шарин кивнула.

— Мальчик, госпожа.

— Александр, Александр Четвертый! Моя маленькая любовь! Когда они перерезали пуповину, Роксана прижала его к груди и поцеловала. Розовый ротик раскрылся, требуя материнской груди. Она позволила ему ощутить вкус ее молока, а затем отвернула лицо.

— Кайан, забери его и принеси мне другого, быстро! Мудрый Бог ускорит бег твоего верблюда.

Она уже не смотрела на то, как они вынули безымянного младенца из корзины и окунули его в нагретую воду бассейна. Роксана не открывала глаз, пока не услышала, как закрылась дверь в дальнем конце комнаты.

— Пора? — спросила она.

— Да, — ответила Шарин и положила вопящего ребенка между ног Роксаны.

Роксана глубоко вздохнула и испустила душераздирающий крик. Шарин стрелой выскочила из помещения.

— Лекаря! Лекаря! — вопила она. — Моя госпожа! У моей госпожи начались роды!

Через неделю после рождения сына Роксана в парадных одеждах и драгоценностях принимала в зале для официальных церемоний, расположенном в другом дворце, Пердикку, Леонната, историка Каллисфена, двоих жрецов, которых она видела на похоронах Александра и нескольких ближайших сотоварищей Пердикки. Ее лицо было тщательно накрашено, глаза подведены в соответствии с египетской модой, а на голове сверкала изящная золотая корона.

Она обвела присутствующих высокомерным взглядом.

— Приветствую вас, друзья Александра! Я рада, что вы почтили меня визитом.

Пердикка прочистил горло.

— Мы прибыли сюда, чтобы увидеть новорожденного.

Роксана взглянула на служанку и махнула ей рукой. Появилась нянька с ребенком, завернутым в пурпурное одеяльце.

Пердикка развернул ткань, чтобы определить пол младенца.

— Так это и есть сын великого царя Александра Третьего?

— Разумеется. Кем он еще, по-твоему, может быть? Или вы пришли сюда, чтобы нанести мне оскорбление?

Пердикка положил свою испещренную рубцами руку на голову малыша.

— Мы пришли, чтобы увидеть его. Он выглядит вполне здоровым. И мы вовсе не хотели выказать тебе неуважение. Я лично буду защищать вас обоих и покровительствовать вам. Пройдет еще много лет, прежде чем он сможет занять свой трон.

Леоннат улыбнулся ребенку.

— Тебе нечего опасаться, принцесса Роксана. Пердикка — человек чести.

— Я возьму вас с собой в Македонию, где вы будете в полной безопасности, — сказал Пердикка. — Сейчас наступило смутное время. Бабушка малыша, царица Олимпия, желает видеть его рядом с собой. Тебе она тоже будет рада.

Роксана покачала головой.

— Я не намерена покидать Персию. — Их с Пердиккой взгляды встретились. — Меня не захотят видеть в Македонии… Для них я всего лишь чужеземная жена Александра. Ты знаешь это так же хорошо, как и я.

Пердикка потрогал золотой кулон с головой барана, висевший на шее младенца.

— Политика, госпожа Роксана, — это сфера, в которой женщинам нечего делать. Тебя поручили моей заботе, и я поступлю с тобой так, как будет целесообразно. Всем известно, что даже твоя охрана дезертировала, так что теперь у тебя будут новые охранники. — В зал вошли человек десять греков в полном боевом вооружении. — Они своими головами отвечают теперь за твою безопасность.

— Тогда позаботься о том, чтобы выполнить свой долг, — ради своей бессмертной души, — сказала Роксана. — Это законный сын и наследник Александра и единственный претендент на его трон. — Она забрала ребенка у няньки и прижала его к груди. — Я не царица и никогда не стремилась ею стать. Теперь, когда умер мой супруг, сын является единственным предметом моей заботы. Обращайся с ним достойно, и мы никогда не будем ссориться, господин Пердикка.

Холодно кивнув, она встала и, гордо вскинув голову, вышла из зала в окружении своей новой охраны. «Западня захлопнулась, — подумала она, — но ястреб уже давно на свободе!»

Перед тем, как Роксану и ее ребенка отправили в Македонию, у нее была еще одна встреча с Пердиккой. Стражники доставили ее в большой зал, где господин Пердикка, восседая на троне Александра, издавал декреты и вел себя как царь. Когда она вошла, он не встал и в его глазах не промелькнула даже тень сочувствия к ней.