Профессор Мориарти. Собака Д'Эрбервиллей - Ким Ньюман

Профессор, как ни странно, велел забыть о Саре. Мол, нужно радоваться, что вместе с ней из Лондона наконец убралась Эта Гадина. Надеюсь, дикие кошечки порвут Руперта на части. По городу разнеслись неслыханные вести: Мориарти принимает отставки и дарует независимость. У наших дверей выстроилась целая очередь — разномастные крысы бежали с корабля. Империя рушилась, к воротам подступили готы и вандалы в казённых ботинках и полицейских шлемах.

У фирмы имелся собственный печатный станок в Уоппинге. Наши фальшивые банкноты вполне годились даже для лондонского Сити. Первоклассная подделка — куда там неумёхе Арчи Стэмфорду. В апреле случилась диверсия в типографии, пришлось сжечь семь тысяч фальшивых фунтов. Превосходная бумага, отличнейшая печать, чернила правильной консистенции. Наши купюры были безупречны, вплоть до подписи главного казначея. Вот только вместо автографа Фрэнка Мэя на пятифунтовых билетах стояло имя «Джеймс Мориарти».

Тут я прибегнул к дедукции. Наш «великий неизвестный», тайный недруг — не Мабузе или, по крайней мере, не он один. Выходка с подписью свидетельствовала о чувстве юмора — качестве, совершенно не типичном для немцев. Я кинулся в кабинет профессора, но он уже и сам всё выяснил. Должно быть, пригляделся к заплаткам на брюках исчезнувшего без следа ночного сторожа или измерил количество крысиного помёта в пригожий тёплый денёк — что-нибудь в этом роде.

— Мабузе нужно было лишь зацепить нас, — сообщил он. — Кровь попала в воду. Акулы встревожились. Сам он покинул Англию. За всеми его берлинскими адресами непрерывно ведётся наблюдение, но его там нет. Враг снова сменил лицо. Залёг на дно. Но внимательно следит за пиршеством.

Мориарти прямо-таки излучал энергию. Долгие месяцы профессор ничего не предпринимал, пропускал удар за ударом, качал головой — думал, думал и ещё раз думал… Я надеялся, что пришла наконец пора действовать, действовать и ещё раз действовать.

Мой работодатель стряхнул ос с холщовых рукавиц в составленный из деревянных и стеклянных трубок лабиринт (осиное гнездо его собственного изобретения), надел лучшую шляпу и пальто.

— Моран, мне нужно нанести один визит. На Бейкер-стрит. Небольшое затруднение грозит перерасти в досадную помеху. Следует повернуть всё в нашу пользу.

«Ага», — подумал я.

Жердяй! Детектив пару раз причинил нам беспокойство. Во-первых, заварушка с Верди Эдвардсом. Во-вторых, фиаско с делом Мопертиуса. А ещё он повязал несколько бывших клиентов: Гримсби Ройлотт погиб по его милости, а Джон Клей отправился за решётку. Но он… всего лишь ничтожество… надутое, напыщенное, носатое, занудное ничтожество. Прикидывается простым свидетелем. Вспомните только все эти номера «Стрэнда», сложенные стопочкой в уборной.

Всю весну гадкий проныра нарезал вокруг нас круги. Появился в Лидсе, как раз перед разорением шантажистской конторы. Нанёс визит в Скотланд-Ярд, инспектору Паттерсону. Переоделся тренером и проник на состязание в лес Эппинг. Доставил посылку с документами королевскому прокурору в Дувре. Угощался бифштексом в ресторане «Симпсон-на-Стрэнде». Жердяй был одной из самых зубастых акул, жаждавших нашей крови.

— Так это его работа? — спросил я, потрясая испорченными фальшивыми деньгами.

— Вполне вероятно. Какая ирония, Моран. Из детектива-консультанта получился превосходный фальшивомонетчик. Он великолепно подделал мою подпись — вплоть до последнего завитка. Подписанный им чек можно было бы смело обналичить в «Бокс бразерс».

Меня захлестнула волна гнева. Подобные фокусы выводят из себя. Столько месяцев бесплодного ожидания — я закипал и готов был взорваться, как Кракатау.

— Мориарти, повесьте на спину этого скрипача мишень. Хердер в полной боевой готовности. Эта — ищейка станет его достойной первой жертвой!

— Рано, Моран. Я собираюсь использовать Жердяя.

— Этот нахал оказывает услуги клиентам, — удивился я, — но уж вас-то он точно не станет обслуживать.

— Я три раза нанимал его через подставных лиц. Мы избавились от полоумного убийцы, Берта Стивенса, только когда я уговорил его наведаться на Бейкер-стрит. Мабузе способен причинить нам гораздо больше ущерба, чем Стивенс. Немец скрывается и думает, что его невозможно разыскать. Нам нужна ищейка, а у Жердяя отличная репутация. Я с лёгкостью сумею обратить внимание «великого сыщика» на «великого неизвестного». По мнению Холмса, им движет любовь к правосудию, но на самом-то деле его намеренно натравили на фирму. Жердяй неглуп, но не способен вообразить себе истинный размер нашей организации. Мы попали в его поле зрения, но ему не удалось бы узнать наши имена и занести их в его картотеку, если бы не подсказки Мабузе. Помните Фреда Порлока?

Конечно, я отлично помнил. Фред Порлок — вымышленное имя, которым пользовался сотрудник фирмы. Сообщал важную информацию врагам: полисменам, детективам, журналистам. Мы нашли его, и Мориарти… скажем так, негодяя судили, приговорили и казнили.

— Нам подсунули не того человека. Фредом Порлоком был Лягушка Джанкин. Сам Мабузе посеял те семена, всходы которых нас и погубили.

Нас обложили со всех сторон. Опасности, которым профессор запугивал собрание в склепе Типикусов, неожиданно стали реальностью. Интересно, нам когда-нибудь удастся избавиться от этих паразитов? Наполеон пал под ударами сплотившихся врагов, хоть по отдельности они значительно уступали ему. Мабузе стал нашим Блюхером, а Жердяй, похоже, метит в Веллингтоны.

Подхалим Ватсон приписывал ему разгром фирмы, но знайте: «великому сыщику» о нас кто-то рассказал. Нашим главным противником был Фред Порлок.

Мориарти отправился на Бейкер-стрит, а я принялся организовывать покушения. Жердяя следовало хорошенько подхлестнуть — нужно «едва» его не укокошить. А как я уже писал, иногда так легко не попасть мимо цели и предупредительным выстрелом продырявить голову.

Профессор вернулся и, лучась самодовольством, рассказал о встрече:

— Моран, его нервы на пределе. Прячется за занавесками. Знает о вашем хердере и боится показаться в окне. Покидает дом с предосторожностями, беспрестанно меняет направление, словно заяц, подозревает каждого встречного. И при этом держит двери нараспашку. В его квартиру может войти кто угодно. Чертовски трудно будет его не убить. Придётся ещё и охранять нашу гончую, иначе она сама себя укокошит. Я собирался вручить прислуге визитную карточку, но меня никто не встретил, никто не помешал войти. Поднялся по лестнице к дверям его квартиры и там помедлил. Конечно же, это хитроумная ловушка — разве может человек настолько пренебрегать элементарными мерами безопасности? Но нет. «Великий сыщик», сгорбившись, сидел в кабинете, заваленном исписанными бумажками. У него неряшливый ум: это подтверждала обстановка комнаты. Никакого порядка и логики. Хаотичные интересы. Заурядный человек.

Он удивился, увидев меня на пороге, и сунул руку в карман. Нерадивый школьник, которого учитель поймал на горячем.