Проклятая благодать - Тилли Коул

со многими психологами, и со временем все поняла. — Она шмыгнула носом. — То, что пережил Дев в Ираке...

Я напрягся.

— И та помощь, которую он получил, когда вернулся, была недостаточной… его оставили одного отбиваться от тьмы... Я могу понять, как это произошло. Он так и не вернулся по-настоящему. Он жил в том травмирующем моменте до самой смерти.

Она сглотнула.

— Мне все еще больно. И не проходит и дня, чтобы я не думала о Тине, особенно если Зейн делает что-то так же, как делала она. Какой-то жест, выражение лица, произношение определенного слова. — Ее лицо исказилось. — Это очень тяжело.

— Знаю, — сказал я и почувствовал, как мои собственные гребаные слезы подступают к глазам.

— Но я ошибалась. Этот парень плохо справился с потерей родителей.

Клэр отвела взгляд, чтобы взять себя в руки. Когда она снова посмотрела на меня, то сказала:

— Но именно ты был его лучшим другом. Он боготворил тебя больше всех на свете и знал, что ты где-то там. Он не понимал, почему ты не приходишь к нему. Я сказала ему, что это моя вина. Рассказала, что прогнала тебя, потому что была зла. И он ненавидел меня за это. Какое-то время ему было очень тяжело.

Она моргнула, ее макияж немного потек.

— Но он хороший парень, Ксавьер. Добрый мальчик. Умный.

Она заплакала сильнее, и я протянул руку, накрыв ее ладонь своей. Она дрожала.

— Они бы так гордились им.

Она грустно рассмеялась.

— Он похож на тебя. И Дева. Настоящий Дейерс.

Я опустил голову, когда она сказала мне это. Она сжала мои пальцы. Я все еще не мог поднять глаз.

— Он умолял нас разыскать тебя. Он так сильно хотел найти тебя, его дядю Ксава. Мы делали все, что могли, обращались к друзьям в полиции и правительстве, но ты как будто исчез.

— Так и есть, — сказал я, когда смог снова взглянуть на нее.

Мои щеки были чертовски мокрыми, когда она говорила о Зейне. Мой гребаный племянник хотел видеть меня. Нуждался во мне, а меня, бл*дь, не было рядом с ним.

После всего, через что он прошел, меня с ним не было.

— В конце концов нам пришлось сдаться.

Клэр покачала головой.

— Но каждый раз, когда мы куда-нибудь выходим, он ищет тебя. Мы полагали, что ты в Остине, поэтому он никогда не прекращал поиски.

Брови Клэр опустились.

— И вот ты здесь, у нашей двери.

— Пришло время найти его, — сказал я и почувствовал, как рука Фиби коснулась моей.

— Он скоро будет дома. — Клэр посмотрела на часы. — Занятия в школе должны уже закончиться. Он будет здесь с минуты на минуту.

Нервы, которые плясали во мне, были так чертовски сильны, что мне приходилось бороться, чтобы дышать. Потом я почувствовал, как Фиби замерла рядом со мной.

Я не поднял глаз. Но по ее реакции я понял, что он рядом.

— Он очень похож на тебя, — сказала она хриплым от волнения голосом.

Этих слов оказалось достаточно, чтобы я поднял голову. Я услышал, как открылись ворота, прежде чем увидел его. Он смотрел на мой байк, его голова была повернута в его сторону, пока он шел по дорожке. Потом он обернулся и посмотрел на крыльцо. Карие глаза, длинные каштановые волосы. Джинсы, белая футболка и черные ботинки.

Бл*дь.

Ему потребовалась секунда, чтобы увидеть меня. Но когда я встал и посмотрел ему прямо в глаза, то заметил, что его короткое замешательство прояснилось. И я, бл*дь, увидел, как признание попало в цель. Он был высоким, как и я, и для пятнадцатилетнего подростка довольно крепким. Но что больше всего меня поразило, это его гребаные глаза. Потому что на меня смотрел Дев, мой брат смотрел на меня глазами своего сына.

Его рюкзак упал на землю, и он застыл на месте.

— Дядя Ксав? — сказал он, и это пронзило меня насквозь.

Его детский голос, который я помнил, стал низким. Теперь он говорил совсем как Дев.

— Привет, парень.

Я шагнул вперед, но остановился, когда увидел, что его глаза закрылись, а голова опустилась. Я запаниковал, боясь того, что он все-таки не хочет, чтобы я был здесь. Но когда из его рта вырвался низкий всхлип, и он бросился вперед по ступенькам, чтобы обнять меня, я, черт возьми, сломался.

Парень плакал. Он держал меня так крепко, что я, бл*дь, тоже заплакал. Я сильнее прижал его к своей груди и не был уверен, что когда-нибудь смогу отпустить. В последний раз, когда он был в моих объятиях, он был маленьким и худым. Теперь он был кем угодно, только не таким, но все равно чувствовался также.

— Я скучал по тебе, — сказал он, и я зажмурился.

— Я тоже скучал по тебе, — хрипло ответил я.

Зейн откинул голову и посмотрел мне в лицо.

— Я тебя не виню, — сказал он.

Мне пришлось отвернуться от его взгляда.

— Знаю, что он болел после войны. Но я не виню тебя за то, что ты сделал. Ты пытался ему помочь.

— Черт, пацан.

Я вытер глаза рукой.

Зейн отступил, и я увидел, что он смотрит на мой жилет. Его слезящиеся глаза расширились.

— Ты из Палачей? — его глаза загорелись.

— Да, — ответил я, недоумевая, откуда он вообще знает, кто мы такие.

По его реакции можно было подумать, что я только что сказал парню, что я Иисус, бл*дь, Христос.

— Я все время вижу, как они разъезжают по центру города.

Он сосредоточился на моем жилете.

— АК, — прочитал он. — Это твое дорожное имя?

Я кивнул с ухмылкой на губах.

— Ты любишь байки?

Зейн засунул руки в карманы и кивнул. Он оглянулся через плечо на мой мотоцикл.

— Это твой?

— Да.

— Тетя Клэр? — спросил Зейн. — Могу я показать дяде Ксаву гараж?

— Конечно, — улыбнулась она.

Я поймал взгляд Фиби, она просто светилась от счастья. Я протянул руку и притянул ее к себе.

— Зейн, Фиби. Фиби, Зейн. Она — моя старуха, — сказал я племяннику.

Фиби пожала ему руку.

— Очень приятно познакомиться, Зейн, — сказала она. — Я так много о тебе слышала.

— Обо мне? — спросил он в шоке.

— Да. —