Сказка четвертая. Про детей Кощеевых - Алёна Дмитриевна

— Не его… — шепнула одними губами Юля, но Евдокия каким-то образом услышала.

— Что? — быстро переспросила она и сделала шаг к ней, жадно вцепилась взглядом в ее лицо, и в глазах ее отразилось нечто фанатичное. — Что ты сказала?!

— Н-ничего, — отчего-то перепугалась Юля и отшатнулась.

Евдокия улыбнулась.

— Что нам с тобой делить? — неожиданно ласково спросила она. — Царевича я не интересую, ты и сама это видишь. И он и впрямь тобой очарован. О, как он разозлился, стоило мне заговорить о тебе… Кажется, он и правда тебя любит. Сильно любит… Глубоко…

Словно кто-то подул ей на затылок. Голос Евдокии ввинчивался в сознание и обволакивал его. В том, что она говорила, все было хорошо и правильно, но меж ее слов сочился яд. Юле показалось, что она рванулась, попытавшись высвободиться, но на деле она осталась стоять на месте, и даже взгляд не получилось отвести.

— Но вот незадача, — продолжала Евдокия, — Кощей много лет и не помышлял о наследнике, а потом объявил, что готов посадить на трон своего сына. И все до сих пор гадают, что же такого должно быть именно в этом ребенке, что заставило сильнейшего из ныне живущих колдунов назначить его своим преемником. А теперь ты говоришь, что он и не сын ему вовсе. Так?

Юля стиснула зубы, но мысль было не сдержать. Евдокия улыбнулась еще шире.

— Так, — ответила она сама себе. — Он ему не родной сын. И неужели ты… Ю-ли-я… неужели ты думаешь, что Кощей, выбрав мальчика, которого решил сделать своим наследником, позволит ему самостоятельно распоряжаться своей судьбой?

Княжна сделала паузу, чтобы дать ей подумать, но вполне могла обойтись без этого. Юля давно знала ответ на этот вопрос. Она знала его с тех пор, как заглянула в прошлое Демьяна.

— Но я могу тебе помочь, — доверительно прошептала Евдокия. — А ты можешь помочь мне. Я знаю, как освободить царевича. А теперь скажи мне, Юлия, на что ты готова ради него?

Юля снова промолчала. Но на самом деле ответ на этот вопрос тоже был на поверхности. Она поняла это, еще когда сказала, что не станет его спасать. Потому что уже тогда знала, что соврала.

— О-о, — протянула Евдокия брезгливо. — Ты хуже челяди… И это даже не любовь. Слепое обожание. Ты уже не видишь себя без него. Что ж, так будет только проще…

Дверь в сенях скрипнула. Евдокия испуганно вскинулась и проговорила с нажимом:

— Это был сон. Мы не говорили. Но ты можешь мне доверять. Возвращайся ко мне, и я помогу тебе решить любую проблему с царевичем.

Затылок перестало холодить, Юлю качнуло. Мир затуманился, а когда все вновь прояснилось, ей показалось, что она задремала. Что-то было… Или не было… Ничего толком не получалось вспомнить, осталось только ощущение: навязчивое, душное, как бывает после кошмара, приснившегося под утро. Это ощущение было как-то связано с Демьяном и его отцом. С тем, что его отец будет против их отношений, и для Демьяна это будет иметь значение. И самое гадкое заключалось в том, что бороться с этим ощущением было очень сложно, потому что Юля в него верила. Демьян наивно полагает, что отец его не контролирует. Он просто отказывается замечать очевидное. Господи, да он даже в отпуск без согласия отца уйти не может…

Юля мотнула головой, пытаясь стряхнуть наваждение, и поймала взгляд Евдокии. Та смотрела на нее едва ли не с сочувствием, словно знала, о чем она думает.

Отворилась дверь в избу, Демьян шагнул внутрь, принеся с собой прохладу. Юля повернулась к нему, и ее снова качнуло.

— Юля! — воскликнул Демьян. — Ты в порядке?

Только его не хватало беспокоить. А то потом решит, что ей вредно здесь бывать, и больше с собой не возьмет. А ей нужно вернуться. Нужно же, да? Зачем? Потому что это важно, если она не хочет позволить отцу Дема отнять его у нее… Так ведь? Юля облизала губы.

— Юля, — снова обеспокоенно позвал Демьян. — Юляш, ты очень бледная…

— Давление упало, — наконец нашлась с ответом Юля. — Пойдем на воздух.

— Конечно, — ответил Демьян и кивнул Евдокии. — Отдыхайте, княжна.

И, подхватив Юлю под руку, повел ее из избы. С каждым шагом становилось все легче и легче. Во всяком случае, дышать. Прежде чем вывести ее в сени, Демьян прочел заговор, медленно ведя ладонями по ее плечам. Воздух вокруг потеплел, и Юля поняла, что тулуп ей не понадобится. Что ж, приходилось признать, иногда колдуны и впрямь могли быть полезны в быту. Во всяком случае, здесь способности Дема не казались чем-то странным. Более того, она восприняла происходящее как должное.

Изба стояла в лесу. В Тридевятом и впрямь было начало весны, и ее дыхание чувствовалось в воздухе — пряное и пьянящее. Глаза резануло снежной белизной, расчерченной голыми стволами деревьев. Снег был покрыт легкой ледяной корочкой, как бывает во время оттепели. Юля закинула голову вверх. Небо было светло-голубое, и по нему плыли легкие перистые облака. Где-то пела птица, вдали слышался стук топора. Звучала капель — это таяли свисающие с козырька крыши сосульки. Юля очень давно не была в лесу и внезапно для себя обнаружила, что, судя по всему, много потеряла.

— Ну вот, ты снова порозовела, — с облегчением выдохнул Демьян. — Тебе лучше? Что случилось? Евдокия тебе что-то сказала?

Говорила ли что-то Евдокия? Юля попыталась вспомнить и не смогла. Значит, наверное, нет…

— Нет…

— И хорошо.

Демьян обнял ее сзади, чтобы не мешать смотреть по сторонам.

— Почему эта семья живет в лесу? — спросила Юля.

— Тут недалеко деревня. А муж и сын Забавы занимаются лесными промыслами. Их сын — оборотень. Однажды он напал на меня, собственно, так и познакомились.

— Оборотень? — подпрыгнула Юля, и все мысли о несостоявшемся разговоре с Евдокией окончательно покинули ее. — В смысле — напал?

— В прямом, — усмехнулся Демьян. — Это было лет пятнадцать назад. Он по молодости плохо себя контролировал, перекидывался туда-сюда, и иногда забывался во время обращений. Собственно, поэтому они и ушли подальше от людей. Здесь знают о магии, но это не значит, что ее не боятся.

— И как ты отбился? Ну, когда он напал.

—