Картонные звезды - Александр Косарев

Как они могли интерпретировать наше внезапное появление в непосредственной близости от границы с Южным Вьетнамом? Какие чувства испытывали власти этой страны, когда в той самой уязвимой точке северной границы, через которую плотным валом повалили вооруженные до зубов «партизаны-патриоты», неожиданно заработала очень подозрительная радиостанция? Причем заработала столь регулярно и назойливо, что поневоле привлекла к себе всеобщее внимание. Да, я не договорил насчет «партизан». Мало сказать, что они повалили в Южный Вьетнам как из ведра. Стремительными и дерзкими ударами сотни хорошо подготовленных диверсантов перерезали важнейшие коммуникации почти по всей стране, разгромили несколько сильных гарнизонов и создали такое впечатление, что 80 % территории Южного Вьетнама контролируют именно они. Только поистине экстренными мерами американскому командованию удалось восстановить равновесие на фронтах и, понеся колоссальные потери, очистить от настырных «северян» свои наиболее уязвимые территории. Причем американцам нетрудно было заметить, что выдвинувшаяся к самой границе радиостанция по мере того, как новоявленные «партизаны» откатывались назад, как бы взаимодействуя с ними, отодвигалась в глубь Северного Вьетнама. Конечно, такое взаимодействие было не чем иным, как простым совпадением, но ведь оно было на самом деле! А вы понимаете, что в армейской разведке вообще и радиоразведке в частности оперируют не только голыми предположениями. Здесь все поддается инструментальному контролю. Местонахождение нашей станции быстро пеленгуется, частоты, на которых она работает, легко засекаются, а позывные и почерк радиста идентифицируются соответствующими специалистами. Причем осуществляется все довольно быстро, в течение одних суток. И вот новая напасть грозит Южному Вьетнаму. Проклятая станция, которую американцы неоднократно пытались вывести из строя, вновь двинулась к 17-й разделительной параллели. Причем двинулась ни абы как, а со своеобразным шиком. То там поработает, то сям. Но позывных и частоты своих передач не меняет, будто ничего вообще не боится. Движется станция уверенно, напролом, работая в эфире вдвое больше прежнего. Следовательно, сразу же напрашивается естественный вывод о том, что именно эта радиостанция координирует переброску новых боевых отрядов на территорию соседнего государства. Значит, новое, страшное в своей разрушительной мощи северное нашествие не за горами.

— Караул! Новая напасть грозит с Севера! — хором кричат военные аналитики. — Надо что-то делать!

Значит, следует срочно выяснить всеми доступными методами, где базируется корректирующая очередное нашествие станция, да и попытаться прихлопнуть ее при первой же возможности! Собственно говоря, так американское командование до сих пор и поступало. И действовало оно точно так же, как действовали бы в подобной обстановке и мы сами. Поднимались в воздух самолеты-разведчики, да и не раз. Было осуществлено несколько сокрушительных налетов по районам вероятного базирования кочующего вражеского передатчика, и даже диверсионную группу направили на прояснение обстановки. Загадки, сплошные загадки. Ведь можно предположить себе все что угодно. На какое-то время, благо станция эта странная удалилась из жизненно важного района, ее решили оставить в покое, но под регулярным присмотром. Но вы-то знаете, что наша история на этом не заканчивается. В какой-то момент, словно бы отсидевшись в провинции на отдыхе, радиостанция с неизменным позывным SSR (слава советской разведке) вновь двинулась к линии разделения двух государств. Двинулась нагло, на каждой остановке давая всему миру, и американцам в частности, сигнал типа:

— Не ждали ребята? А я возвращаюсь! Ждите бо-ольших неприятностей!

По существу, мы выступали в этот момент в роли живца, бесстрашно направлявшегося в пасть просто обалдевшей от такой наглости щуки. Но живец сей был особой, советской породы. Прикидываясь жалким пескарем, мы словно бы тащили за собой на невидимой нити совсем не малые силы прикрытия. Причем столь немалые, что они могли запросто слопать и не такого размера «щуку». Именно в этом и было наше преимущество, которое мы рассчитывали использовать в самый последний, решительный момент. Мы думали поступить примерно так, как и герой заурядного полицейского боевичка. Вы помните, как вроде бы обезоруженный главный герой внезапно достает запасной пистолет из рукава пиджака или даже из носка. Иногда такой неожиданный фортель может резко изменить ход поединка, и мы конечно же подспудно надеялись на то, что удача будет на нашей стороне.

Вот потому-то, чтобы не терять времени даром и как бы заранее разогреть противника, мы и оповещали его о своем прибытии. Видно, такая национальная тактика у нас в крови. Помните, как некогда князь Олег предупреждал своих противников бессмертными словами: «Иду на вы». Особой опасности для нас во время движения мы не видели, но все равно определенные меры безопасности принимали. На остановках, даже небольших по длительности, обязательно прижимались к высокой растительности и даже иной раз растягивали маскировочную сеть. А во время движения, благо погода стояла жаркая, из люка одной из машин обязательно высовывался по пояс наблюдатель, постоянно всматривающийся в небо. К счастью для нас, в те дни над Индокитаем повис пространный тропический циклон, и низкие кучевые облака прекрасно защищали нас от внезапных налетов. К середине второго дня пути перед нашими взорами замелькали знакомые места, и не знаю как на остальных, но на меня сразу нахлынуло некое странное чувство, очень напоминающее привычную русскую ностальгию. Вон за тем лесом стояла приютившая нас зенитная батарея, а вон за той горой мы сцепились с диверсантами. Короткая остановка у моста через неширокую каменистую речку. Воронин, покинув машину, разговаривает о чем-то с двумя офицерами поста наблюдения (ВНОС).

С недавних пор такие посты покрыли плотной сетью большую часть территории Северного Вьетнама. В их непосредственные обязанности входит постоянное наблюдение за небом и сообщение о появившихся в их поле зрения самолетов, ракет или иных летательных аппаратов. Обычно такой пост располагают либо вблизи пересечений значимых дорог, либо у переправ через водные преграды. Попутно они выполняют и массу других полезных задач. В частности, посты ВНОС оказались просто незаменимы для экстренной передачи сообщений тогда, когда радиосвязью пользоваться затруднительно, а письменное сообщение может в суматохе боевых действий и не найти адресата. А тут просто посылается телефонограмма на один или несколько постов, расположенных на узловых точках не такой загруженной транспортной сети Северного Вьетнама, и порядок. Одна из таких телеграмм и догнала нас прямо в пути. Содержание ее мне, естественно, не докладывают, но с крыши второго автомобиля прекрасно видно, как улыбается наш капитан и как весело кивают ему в ответ собеседники. Капитан, кстати сказать, делает весьма неплохие успехи в изучении вьетнамского языка. Но и теперь, после многих часов занятий, он все же изъясняется на сложной смеси русского, английского и вьетнамского, с непременным использованием (что добавляет особенного шарма в разговор) французских слов и целых выражений.

Разговор завершился. Водители опять завели моторы, и машины наши начинают движение. Однако теперь мы резко сворачиваем на ужасный, совершенно разбитый проселок. Скорость наша резко падает, и мне остается только держаться изо всех сил, чтобы не вылететь на дорогу при очередном толчке. Шума от такой езды довольно много, а преодоленных километров, увы, мало. Машина наша идет первой, и следы, оставленные раньше, хорошо заметны на слабой лесной почве. Принимаюсь их изучать. Хорошо видно, что по дороге недавно прошло несколько тяжелых армейских машин, обутых точно в такие же шины, как и наши МАЗы. Двигались они только в одном направлении, и это очень хорошо заметно, поскольку шматки грязи, выдавленные протекторами, указывают только в одну сторону. Справа и слева от дороги лежат груды спиленных древесных стволов и громадные кучи еще не успевших засохнуть листьев. Отсюда сам собой напрашивается вывод, что это просека сделана совсем недавно, может быть, всего день или два назад. И строили ее явно в большой спешке, поскольку в отличие от безалаберного Союза, в небогатой стране такое количество первоклассной древесины просто так вдоль дорог не бросают.