Инквизитор. Утверждение правды - Надежда Попова

– Обрел, – отозвался Курт, снова заворачивая оружие в плед. – Дай-ка я подведу итог, Фридрих. Это не твой образец, не взятый из мастерской и не выполненный по твоим чертежам. Так?

– Совершенно точно.

– А можно сказать, что он сделан по пересказанному описанию твоего образца?

– Ну, Гессе, – развел руками тот, – ты много от меня ждешь. Я ведь мыслей видеть не умею, тем паче на расстоянии. Оно, знаешь, ведь бывает и так, что идея приходит не к одному, а осеняет многих, причем независимо. Уж наверняка я не один такой…

– А вот на последней фразе я слышу сомнение в голосе, – усмехнулся Курт, и мастер передернул плечами, распрямившись:

– Ну а для чего принижать собственные совершенства?..

– Так не принижай. Что думаешь на самом деле?

– Тут, – посерьезнев, пояснил Фридрих, – такая идея – она, Гессе, на поверхности. Надо лишь ухватить. Я ухватил; ну, может и еще кто оказался не дурней меня. Я не знаю, что тебе сказать. Да, я такое придумал, да, были испытательные образцы, но – нет, я не стану ручаться за то, что никто более этого придумать не мог. Больше тебе не скажу, чтоб не соврать ненароком.

– Ну что ж, уже что-то, – кивнул Курт, забирая арбалет со стола, и мастер ухватил его за локоть, с явным и даже подчеркнутым пренебрежением кивнув на арбалет на его поясе:

– А ты все еще ходишь с этой гвоздилкой?

– Не слишком-то почтительно о собственной работе, – усмехнулся Курт; тот отмахнулся, поморщившись:

– Я сделал то, что ты просил, посему – нечего мне тут. Когда мастерил, оно, может, было к месту и ко времени, но согласись, что с хорошим оружием эту хрень не сравнить.

– Зато арбалет всегда при мне, но я не таскаю с собой тяжеленного monstrum’а.

Фридрих поджал губы, снова кинув взгляд через его плечо на сумрачного фон Редера, и шагнул поближе, сбавив голос:

– Как разберешься с тем, что ты тут сейчас делаешь, что б это ни было, загляни. Покажу кое-что. Тебе будет в самый раз; не вечно ж во вчерашнем дне обитать.

– Эти люди находятся здесь безвыходно? – спросил фон Редер, когда домик-мастерская остался позади, и Хауэр недовольно отозвался:

– И что ж?

– Они подневольны?

– А других поводов отдавать себя своему делу вы не видите? – осведомился инструктор. – Эти люди делают то, что умеют и что любят.

– Сидя за каменной стеной, не видя мира, жизни… женщин?

– Фридрих монах, – вмешался Курт, не позволив Хауэру дать ответа, каковой явно должен был прозвучать отнюдь не в благостных тонах. – И сомневаюсь, что найдется на свете женщина, которая могла бы для него сравниться по привлекательности с какой-нибудь его новой игрушкой. Полагаю, что и его помощники того же склада персоны. Других бы не взяли – чревато.

Фон Редер бросил в его сторону сомневающийся взгляд, однако промолчал, отвернувшись и ускорив шаг.

– Что теперь? – оставив этот краткий диалог без внимания, спросил Хауэр; Курт пожал плечами:

– Ужин. И отдых. Расходимся по комнатам и в постель, это всем не помешает.

– Никаких расхождений, – не оборачиваясь, решительно возразил фон Редер. – Мы возвращаемся в комнату Его Высочества, и вас я из виду не выпущу. Никого.

– Вот как? – усмехнулся Курт. – И долго? Вы намерены устроить казарму из обиталища наследника на все те дни, что я буду вести расследование?

– В ваших же интересах сделать так, чтобы это не протянулось долго, майстер инквизитор.

– А вы полагаете, что ваш подопечный будет рад подобному явлению?

– Он не девица, и присутствие посторонних в его комнате вряд ли его стеснит. Кроме того, он лишь обрадуется возможности общения со своим кумиром.

Последнее слово фон Редер выговорил с явственной насмешкой, и Курт уточнил, глядя в широкую спину перед собой:

– А вам сей факт, видимо, неприятен.

Спина распрямилась.

– Я ему не отец, – коротко отозвался барон. – И не мне решать, кто должен служить образцом и вдохновителем будущему Императору. Если Его Величество полагает по какой-либо причине, что ваш пример научит Его Высочество чему-то стоящему, не мне об этом судить.

Курт не ответил, и до самого возвращения в занимаемую наследником комнату вокруг них висела тишина, нарушаемая лишь звуком шагов.

Фон Редер оказался прав: Фридрих, услышав о его решении, приобрел неприлично довольный вид и спохватился, лишь когда Бруно спросил, кивнув на дверь:

– Каковы выводы?

– Зондеры, – ответил Курт просто; оглядевшись, прошел к скамье у стены, аккуратно положил на нее завернутый арбалет и уселся, вытянув ноги и откинувшись к стене затылком. – Больше некому.

– Уверен? – уточнил помощник, скосив сострадающий взгляд на Хауэра, и инструктор отмахнулся, не дав Курту ответить:

– Он уверен, Хоффмайер. А самое дерьмовое заключается в том, что уверен и я.

– И… каковы планы?

– Поужинать, – прикрыв глаза, выговорил Курт. – И поспать. А также убедить господина барона в том, что Альфреда вполне можно отпустить с глаз долой и не делать из этой комнаты бочку с сельдью… Я понимаю, для чего вам хочется иметь на глазах меня, – продолжил он, с усилием разомкнув веки и переведя взгляд на фон Редера. – Вы опасаетесь, что я продолжу расследование без вас и скрою какие-то узнанные мною сведения. Но Альфред здесь ни к чему. Вы уже это поняли. Как и я, вы видите, что круг подозреваемых очертился четко и недвусмысленно: вне подозрений стража, ваши люди, мастера, лекарь, священник и – Альфред. Кроме того, вы должны достаточно хорошо смыслить в людях, чтобы понять: ни пытаться что-то делать за моей спиною, ни выгораживать кого-либо, ни предпринимать вообще хоть какие-то действия он не станет… Хорошо, – кивнул Курт, когда барон, не ответив, лишь сжал губы, глядя на инструктора с неприязнью. – В таком случае, дайте ему своего человека, и пусть отправляются на кухню.

– Как-то все слишком просто, – с сомнением произнес Бруно, когда все так же молча барон вышел в смежную комнату, где ждали молчаливые телохранители принца. – Вот так, сразу, выяснилось всё?

– Потому что это Курт Гессе, – предположил наследник и запнулся, поняв, что его слова невольно прозвучали чересчур пафосно; Курт усмехнулся:

– Благодарю вас. Но это вы напрасно, – посерьезнев, продолжил он, положив арбалет на пол, и, ногой задвинув его под скамью, улегся, подсунувши руки под голову и закрыв глаза. – На самом деле ничего еще не выяснено, ничего нельзя с убежденностью утверждать и тем паче ничего невозможно доказать. Это лишь мои выкладки, а на самом деле может быть все, что угодно.

– И что, к примеру? – уточнил угрюмый голос фон Редера, и Курт отозвался, не открывая глаз:

– Поразмыслите над тем, что на стороне наших противников имеются неизвестные нам силы с неведомыми нам возможностями. И вполне вероятно, что сейчас, пока мы косимся друг на друга и пытаемся отыскать предателя в рядах самых верных людей Конгрегации, какой-нибудь ушлый шпионишка, для коего эти стены и обрывы не преграда, уже уходит от лагеря прочь, дабы доложить о срыве операции «Убить наследника»… Не будить, – распорядился он во внезапно наступившем безмолвии. – Просто оставьте мой ужин на столе; а мне нужны три часа сна. Я вам не помешаю – если верить Бруно, привычки храпеть за мною не водится.