Мудрость толпы - Джо Аберкромби

У Черного Кальдера тоже были проблемы с посадкой в седло. Ему пришлось несколько раз подпрыгнуть, прежде чем он сумел взгромоздиться на своего жеребца. Когда это наконец произошло, вид у него был не ахти: слабый, седой, мрачный старик. От того красавчика и шутника, что некогда умыкнул Север у всех из-под носа, почти ничего не осталось. Человек, переживший свое время. Человек, вынужденный вести на одну битву больше, чем нужно.

Впрочем, и одна битва – это на одну больше, чем нужно.

Клевер ехал к Карлеону с тяжелым сердцем. Хмуро поглядывал влево, где текла огромная масса ублюдков из-за Кринны, готовящихся пожинать свой урожай костей. Хмуро поглядывал вправо, где Кальдеровы карлы понемногу двигали свою многоцветную стену щитов через залитые солнцем луга. Хмуро поглядывал вперед, где над городскими стенами торчали черные зубцы. У него было чувство, что все это плохо кончится.

С другой стороны, все что угодно кончится плохо, надо только подождать.

* * *

Рикке глубоко вздохнула. Во имя мертвых, как же ей хотелось помочиться! Она уже делала это не так давно, но теперь ей снова казалось, будто она вот-вот лопнет. Выглядело бы не лучшим образом: ужасная ведьма, обладательница Долгого Взгляда, мочится в штаны на стенах своего города, на виду у двоих своих худших врагов и целой вражеской армии! Тем не менее ее отец всегда говорил, что был готов обмочиться перед каждой битвой. Что не помешало ему выиграть большинство из них.

– Ну что ж, начнем!

Она изобразила на лице загадочную улыбку и размашисто прошагала к парапету. Это было то самое место, где Девять Смертей убил Бетода. Возможно, камни, на которые она оперлась ладонями, были те самые, об которые были выбиты мозги первого короля Севера. Надеясь, что все эти нюансы не будут упущены ее противниками, Рикке перегнулась через парапет и широко улыбнулась двум дюжинам всадников, столпившимся внизу перед воротами.

Там виднелся значок Кальдера – красный круг на черном поле, – а с ним и другие знаменитые штандарты. Она заметила Йонаса Клевера, околачивавшегося позади. У него был озабоченный вид, и Рикке его прекрасно понимала: его компания была не из приятных. Ублюдков из-за Кринны было трудно не заметить, с их раскрашенными лицами и костяными украшениями. Особенно один, седоволосый, серолицый, сероглазый, не сводивший с нее взгляда – он был с ног до головы обвешан костями, а его шлем украшал череп какого-то здоровенного рогатого животного. Перед ним на черной лошади сидел поджарый человек с резкими чертами лица, в хорошем черном меховом плаще, наброшенном на плечи.

– Черный Кальдер! – крикнула она. – Добро пожаловать обратно в Карлеон!

Его лошадь беспокойно затанцевала, и он яростно осадил ее, не сводя с Рикке мрачного взгляда.

– Рикке с Длинным Глазом!

Она постучала пальцем по своему лицу:

– Другого у меня нет. Как зовут твоего шута?

– Шута?

– Вон того весельчака в костяных погремушках.

– Я – Жилец Курганов, девчонка! Главный вождь Ста племен, властитель всех заболоченных земель от Кринны до самого моря, повелитель десяти тысяч копий! Я явился, чтобы собрать кости для своего великого кургана! Кости мужчин и женщин, волков и ястребов. Кости мальчиков и девочек, ягнят и жеребят. Возможно, я еще погляжу, сколько костей мне удастся выдрать из твоего тела, пока ты будешь жива. Это мое излюбленное времяпрепровождение.

Молчание затягивалось. Дохнул холодный ветер, качая в отдалении уже покрывшиеся почками деревья и вздыхая возле стен Карлеона. Рикке засунула мизинец в ухо, покрутила, вытащила наружу, внимательно осмотрела результат и щелчком отправила за стену.

– Какой-то он несмешной, правда? – спросила она.

– Даже я смешнее, – откликнулся Трясучка.

– Ты смешной просто потому, что никто не ожидает веселья от человека с металлическим глазом. – Она махнула рукой Жильцу Курганов. – Слышь, ты, если собираешься и дальше носить клоунскую одежду, тебе стоит заготовить хотя бы пару хороших шуток!.. Ну ладно, не будем затягивать. У меня тут начались месячные, и уже не помешало бы переодеться. Кстати, если вас возбуждает кровь, я могу бросить вам свои старые тряпки.

Жилец Курганов оскалился, собираясь рявкнуть что-то в ответ, но Кальдер успел первым:

– Наш общий друг Йонас Клевер…

– Я не уверена, что Йонас Клевер чей-то друг, кроме самого себя, – перебила Рикке.

Предмет их разговора смущенно улыбнулся:

– Просто стараюсь дотянуть до конца дня, только и всего.

– Он говорит, что ты хочешь заключить сделку, – продолжал Кальдер. – Мой сын в обмен на половину Севера. Это правда?

– Может быть. – Рикке облокотилась на парапет, скрестив предплечья и свесив наружу кисти рук, с болтающимся на шее ожерельем, разглядывая растекавшееся вокруг Карлеона огромное воинство. – Но ты притащил с собой ужасную кучу друзей через ужасную кучу грязи. Все лишь для того, чтобы заключить со мной сделку?

– Мой отец всегда говорил: «Можешь болтать сколько угодно, но когда человек вооружен, его слова звучат гораздо убедительнее». Так что я решил сделать свои слова настолько убедительными, насколько получится.

– Да, я слышала, что ты когда-то был знаменит своим умением убеждать женщин. Приведите сюда Большого Волка, чтобы папочка мог на него посмотреть!

Трясучка подхватил Стура под мышку, поднял с земли и вытащил вперед. Руки Стура были связаны за спиной, босые ноги беспомощно волочились по земле. Он потерял половину веса и всю свою былую гордость, его губы потрескались, глаза ввалились, он щурился на солнце с таким выражением, словно никогда не видел его прежде. Несколько месяцев он не вылезал из своей клетки в замке Скарлинга, так что вид неба явился для него немалым потрясением.

– А вот и он! – воскликнула Рикке, когда Трясучка подволок Стура к парапету, где вся долина могла хорошенько его рассмотреть. – Внук Бетода! Убийца Скейла Железнорукого! Король Севера во всей своей красе – Стур Сумрак!

И она вытянула руку, указывая на дурно пахнущего калеку, который когда-то наводил ужас на весь Север. Последовала пауза, на протяжении которой люди внизу пытались узнать его в таком состоянии и гадали, неужели это действительно тот же самый человек.

Кажется, в глазах Кальдера что-то блеснуло, но, возможно, его глаза просто заслезились от ветра.

– Ты в порядке, сын? – прохрипел он.

– Они перерезали мне поджилки. – В голосе Стура слышалось слезливое хныканье, словно у ребенка, жалующегося на то, что ему достался самый маленький кусок пирога. – Они перерезали мне поджилки!

Неожиданно Рикке почувствовала – кто бы мог подумать – царапающее чувство вины. Ей пришлось напомнить себе, сколько всего у нее накопилось к этому человеку.

– Он-то, между прочим, собирался дать меня трахнуть своему борову, – заметила она. – «Сломай то, что они любят» – это его слова! Так что, на мой взгляд, он еще легко отделался.