Наказать и дать умереть - Матс Ульссон

По словам представителя пожарной службы, говорить о причинах трагедии было преждевременно.

Я зашел на страничку местной газеты в Интернете и увидел знакомый корпус.

Сюжет по телевидению прошел спустя час. В кадре мелькали полицейские и пожарные машины. Парадную лестницу окружили заградительной лентой, но фотографы сняли здание с обратной стороны, куда выходили закопченные окна пострадавшей комнаты. Сомнений не оставалось: апартаменты принадлежали Йоте Сандстедту. Я сам проникал к нему через эту балконную дверь. И единственная жертва наверняка и есть Йоте Сандстедт.

В титрах мелькнула фамилия Анетты. Я выключил телевизор и вышел на кухню.

– Это комната Сандстедта, – объявил я Арне.

– Я не удивлен, – пожал плечами старик.

– Лизен проснулась?

– Чистит зубы.

У женщин круга Лизен Карлберг не бывает похмелья, но в то утро с первого взгляда на Лизен становилось ясно, что выпила она гораздо больше одной рюмки виски.

– Кофе есть? – спросила Лизен, выдвигая стул.

Голос звучал непривычно низко и хрипло.

– Есть кофе, яйца, бекон и жареная картошка, – сообщил Арне.

Лизен поморщилась:

– Кофе вполне достаточно. Какие планы на сегодня?

– Не знаю, – пожал плечами я.

Лизен посмотрела на меня удивленно:

– А почему полиция этим не занимается?

– Мне и самому хотелось бы знать, – отозвался я. – Думаю, им очень интересно это дело, но полиция не может просто так схватить человека и потащить его на допрос. Мой знакомый инспектор Эва Монссон – Арне ее знает – считает, что у нас нет улик против Бергстрёма, имеющиеся у нас факты ничего не доказывают.

– Но ведь все ясно как божий день. Должен же кто-нибудь опознать Бергстрёма.

– Он умеет маскироваться.

– А что, если послать его снимки в Южную Африку и показать девушке из Капстадена? – спросил Арне.

– Все зависит от того, в каком виде он перед ней предстал, – пожал плечами я.

– Странно, – заметила Лизен. – А где Анетта?

– Уехала снимать пожар в Хёкёпинге. Мы подозреваем Бергстрёма.

– Что?

Я развел руками и повернулся к Арне:

– Как ты смотришь на то, чтобы пригласить сюда Эву Монссон?

– А она приедет? – засомневался он.

– Примчится, как только я скажу, что здесь подают мясо под луковым соусом.

– О’кей, – кивнул Арне.

– Я все же думаю, что мне нужно съездить к нему домой, – задумчиво проговорила Лизен.

– Но что это даст?

– Разведка, не более, как сказала Анетта.

– Неужели вы рассчитываете что-нибудь у него найти? До сих пор Бергстрём тщательно заметал следы.

– В любом случае мы ничего не теряем.

– Но он может…

– Что?

– …выпороть вас.

– Пусть попробует.

– Он непредсказуем.

– Я ему нравлюсь.

– Он наказывает именно тех, кто ему нравится.

– Даже не смешно, – надулась Лизен.

– Может быть, но я не советую вам ехать домой к Бергстрёму. Даже вдвоем с Анеттой.

Лизен поднялась и долила себе кофе.

– Я свободный человек. – (Против этого не возразишь.) – Я не обязана делать только то, что вам нравится.

– Речь не об этом…

– Нельзя же так оставлять, надо что-то делать!

– Это не значит, что делать надо глупости.

Я чувствовал себя в дурацком положении. Лизен не отвечала. Она подула на кофе и заглянула в чашку, будто надеялась увидеть ответы на наши вопросы.

Она пила черный, без сахара.

Хелльвикен, ноябрь

Заснуть он так и не смог. В пять утра сел в машину, поехал куда глаза глядят и вскоре обнаружил себя в Хелльвикене, возле дома Лизен Карлберг.

Когда-то Герт-Инге поджидал ее здесь. Теперь оказался в этом месте снова. Сам не понимая почему.

В прошлый раз у него была миссия. Сегодня же он не знал, что должен делать и чего хочет. Раньше он собирался преподать ей урок, сейчас его мысли путались.

Она не опустила жалюзи, и в комнатах не горел свет.

Неужели Лизен нет дома?

Тогда он звонил ей на мобильный и сказал, что ошибся номером. Наблюдал, как она с ним разговаривала.

Может, позвонить в дверь?

По радио говорили о пожаре в Хёкёпинге. Один человек погиб.

Герта-Инге это не удивило.

По словам пожарного, обсуждать причины трагедии преждевременно. У них всегда так. Спросили бы лучше Герта-Инге.

Раггар, конечно, идиот, но понимает толк в поджогах и автомобилях.

Уже стемнело, когда на повороте показалась машина Лизен.

Свет фар ложился на дорогу, но Герт-Инге спрятался в ельнике, отделявшем трассу от побережья.

Лизен вышла из машины и поставила дверь на сигнализацию. На миг «конуру» осветила вспышка. Лизен быстро пошла к дому, щелкнула ключом и исчезла за дверью.

Меньше чем через минуту тремя лестничными пролетами выше загорелся свет. Потом опустились жалюзи. Что она делает? Раздевается? Ложится в постель?

Герт-Инге попытался представить Лизен голой. И тут его молнией поразила мысль: почему она не ночевала дома? Развлекалась с мужчиной? Нет, нет… Как такое могло прийти в голову. Лизен не такая, как все…. Тем не менее в Копенгагене он видел ее в компании некоего шалопая.

Герт-Инге сжал обеими руками руль, зажмурился и наклонил голову. Перед глазами стояла картина: Лизен Карлберг в постели с мужчиной.

Если он и задаст ей трепку, то ради ее же блага. Потому что Лизен значит для него больше, чем другие.

Но вот свет за жалюзи в ее спальне погас, и Герт-Инге успокоился.

Судя по всему, Лизен легла спать.

Некоторое время Герт-Инге сидел, глядя перед собой. Светало. Он завел машину, порулил в сторону Мальмё, однако вскоре почувствовал, что ему непременно нужно через мост, в Копенгаген.

Он сам еще не понимал, что из этого выйдет.

Возможно, все закончится парой пакетов чипсов из свиной шкурки, что тоже неплохо.

Андерслёв, ноябрь

Я позвонил Эве Монссон и рассказал обо всем, что произошло за последние сутки. По крайней мере, бульшую часть.