Жизнь Шарлотты Бронте - Элизабет Гаскелл

Могла бы я испытать такое чувство к ***, чтобы принять его предложение выйти замуж? Я чувствую дружеское расположение, благодарность, уважение, но каждый раз, когда он подходит близко и его глаза останавливаются на мне, кровь в моих жилах холодеет. Теперь он уехал, и я испытываю по отношению к нему куда более нежные чувства, а в его присутствии сразу становлюсь жесткой, застывая в странной смеси мрачных предчувствий и гнева, которые может смягчить только его отступление и покорность. Мне не хотелось быть гордой, я не собиралась такой быть, но меня что-то заставляет. Единственная правда заключается в том, что над нами властен Всемогущий и что наша воля в Его дланях – то же, что глина в руках горшечника.

Теперь я упомянула все брачные предложения, которые когда-либо получала мисс Бронте, кроме принятого ею в конечном итоге. Джентльмен, о котором говорится в этом письме, сохранил по отношению к Шарлотте глубокое уважение и остался ее другом до конца жизни – обстоятельство, делающее честь и ему, и ей.

Еще до того, как подруга Шарлотты отправилась к себе домой, мистер Бронте простудился и пролежал несколько недель с бронхитом. Его настроение оказалось тоже подавленным, и все усилия дочери были направлены на то, чтобы развеселить отца.

Когда мистеру Бронте стало лучше и он обрел прежние силы, Шарлотта решила воспользоваться полученным ранее приглашением посетить Лондон. Этот год, 1851-й, как все помнят, был годом великой выставки318, но, зная о столь привлекательном событии, она не планировала долго там задерживаться. Прежде чем принять гостеприимное предложение друзей, мисс Бронте просила обеспечить ей такое же спокойное пребывание в их доме, как всегда. Она никогда не выглядела взволнованной дольше чем на мгновение, если что-либо в разговоре ее серьезно задевало. Но волнение часто охватывало ее по сравнительно пустяковым поводам, и за ним следовало сильное физическое утомление. Она теряла вес и казалась истощенной, однако считала, что смена обстановки повлияет благотворно впоследствии.

Ее хлопоты о платьях для этой поездки, намеченной на разгар сезона, многое говорят об ее женском вкусе: Шарлотта всегда любила скромную, элегантную и опрятную одежду и при каждой покупке не забывала о том, чтобы новая одежда соответствовала как ее внешности, так и ее средствам.

Кстати, хотела попросить: когда будешь в Лидсе и у тебя окажется свободное время, исполни маленькое поручение. Дело вот в чем: если тебе доведется зайти в любой магазин, где продаются плащи с кружевами – как черные, так и белые, о которых я тебе говорила, – то спроси, сколько они стоят. Им, наверное, не захочется присылать в Хауорт сразу несколько образцов, чтобы я могла посмотреть. Если плащи стоят слишком дорого, то это будет бессмысленно, но если цена разумная и их можно выслать, то я бы взглянула. И еще посмотри несколько шемизеток маленького размера (обычные женские размеры мне велики) – простого покроя на каждый день и хорошего качества для выходов. <…> Меня, похоже, ничто не устроило. Примерила черный плащ с кружевами, но он не подошел к черному атласному платью, с которым я в основном собиралась его носить: вся красота кружев была потеряна и плащ выглядел, скорее, коричневым и выцветшим. Я написала мистеру *** с просьбой заменить черный плащ на белый по той же цене; он был чрезвычайно любезен, выписал такой плащ из Лондона, и сегодня утром я его получила. Цена даже меньше, всего один фунт четырнадцать шиллингов, он очень милый, опрятный, легкий и прекрасно смотрится на черном. Размышляя над этим случаем, я пришла к философскому выводу, что человеку с моими средствами стыдно носить совсем дешевые вещи; поэтому я решила взять его. Если же ты, увидев этот плащ, назовешь его «мишурным», то тем хуже.

Знаешь ли ты, что я была в Лидсе в тот же день, что и ты, – в среду? Я собиралась написать тебе, что еду туда, и заручиться твоей компанией и помощью в покупке шляпки и других вещей, однако подумала, что это будет с моей стороны эгоистично, и решила справиться (или не справиться) сама. Я отправилась в магазин Хёрста и Холла за шляпкой и приобрела ту, которая выглядела самой серьезной и спокойной на фоне своих пышных товарок. Однако теперь она кажется мне слишком яркой из-за розовой подкладки. Я нашла шелковые ткани превосходных бледных тонов, но мне не хватило ни решимости, ни сил выбросить столько денег – они стоили по пять шиллингов за ярд, и потому в конечном итоге я приобрела черный шелк по три шиллинга. Теперь я об этом, скорее, сожалею, поскольку папа говорит, что он ссудил бы мне соверен, если бы знал заранее. Если бы ты пошла со мной, то наверняка заставила бы меня залезть в долги. <…> Я действительно не смогу приехать в Б. до отправления в Лондон – это так же невозможно, как взлететь. До отъезда меня еще ждет множество дел и надо распорядиться по дому, поскольку здесь в мое отсутствие будет проходить генеральная уборка. Кроме того, у меня ужасно болит голова, – надеюсь, она пройдет от перемены климата, однако сейчас причиной является желудок, я сильно исхудала и имею серый цвет лица; никто, ни ты, ни кто-либо другой, не сможет откормить меня или помочь мне прийти в хорошее состояние для этой поездки – не судьба. Но ничего страшного. Успокойся, я по-прежнему хочу тебя видеть, и это желание сулит здоровье. Спокойной ночи, пишу второпях.

Твоя бедная матушка напоминает мне Тэбби, Марту и папу: все они воображают, что я каким-то таинственным образом выйду в Лондоне замуж или, по крайней мере, обручусь. Я только улыбаюсь. Какой беспочвенной и невозможной кажется мне идея, которую папа совершенно серьезно высказал мне вчера: если я выйду замуж и покину его, ему придется оставить наш дом и перейти жить на съемную квартиру!

Вот еще один фрагмент, я привожу его ради краткого описания покрытых вереском пустошей в конце лета.

Мистеру Сиднею Добеллу, эсквайру

24 мая 1851 года

Мой дорогой сэр,

спешу отправить миссис Добелл свой автограф. Слово «альбом» меня напугало: я решила, будто она хочет, чтобы ей написали туда сонет, а я этого сделать не могу.

Ваше предложение отправиться в Швейцарию чрезвычайно любезно. Оно предстало передо мной как мощное Искушение, но суровая Необходимость удерживает меня. Нет! Я не смогу поехать в Швейцарию этим летом.

Отчего редактор «Эклектика» убрал этот выразительный и живописный фрагмент? Вряд ли он оказался совсем бесчувственным к его красоте. Скорее, нашел в нем нечто богохульное. Бедняга!

Я совсем не знаю той покрытой садами местности, которую Вы описываете. Никогда ничего подобного не видела. Глядя на наши холмы, можно узнать о приближении лета только по появлению зелени – молодого папоротника и мха по лощинам. Настоящее цветение отложено до осени: именно тогда холмы вспыхивают темным сиянием, которое, без сомнения, отличается от розового цветения садов. В конце следующего месяца я собираюсь приехать в Лондон – очень тихо и на короткое время. Опасаюсь, что судьба не будет благосклонна, но надеюсь застать Вас в городе в одно время со мной. Если же все-таки такое произойдет, я буду чрезвычайно рада Вашему визиту. Передайте мои наилучшие пожелания миссис Добелл.

Искренне Ваша,