Лучший полицейский детектив - Вадим Молодых

того, что называют модусом поведения, — Татьяна выдавала мудреные термины без запинки, словно считывала текст откуда-то. — Одним из важных симптомов является эгоцентризм с неспособностью к сопереживанию, сочувствию другим. Хотя каких-либо формальных расстройств мышления у них нет, логика таких субъектов отличается крайней аффективностью. Последнее слово тебе понятно?

— Конечно — «состояние аффекта», — Меньков всем видом показал: «обижаешь, мол».

— Правильно. Этот псих прет напролом — против всего и всех. Его поведение чаще всего направлено против мнимых обидчиков, против общества в целом. И мораль, и законы — это не для него, он мораль и законы нагло, демонстративно игнорирует.

— Хм, и много таких… сдвинутых?

— Не больше десяти процентов от общего числа людей. Скорее лишь каждый двадцатый страдает «расстройством личности», чем каждый десятый. Так утверждает статистика.

— Ну да, как же — статистика, — проворчал Меньков. — Да среди молодежи сейчас каждый пятый наверняка такой. Циничные, до беспредела наглые…

— Не путай, пожалуйста, изъяны воспитания с психическим расстройством! А насчет молодежи ты прав — по статистике «расстройство личности» среди молодежи встречается в четыре раза чаще, чем среди людей солидного возраста. Среди преступников таких типов — примерно треть.

* * *

Предположение Татьяны о том, что преступление совершил психопат, основывалось на интуиции — как она и призналась. Но интуиция тоже не зиждется на пустоте — она должна иметь под собой какую-то основу, какие-то факты. Разговаривая с Меньковым, Татьяна вспомнила молодую женщину, обратившуюся к ней чуть больше месяца назад…

… Карина недавно рассталась со своим гражданским мужем. Слово «расставание» звучит трагически, звучит пафосно, даже старомодно звучит. Слово «расставание» означает разрыв былых связей, а в самом печальном случае — разлуку любящих сердец. В общем-то, расставание мужчины и женщины подразумевает собой прошлую — прошедшую — любовь.

Но выяснилось, что любви как таковой и не было. Совместное проживание, секс, общие знакомые (в массе своей не очень приятные в общении), совсем немного общих интересов.

И все. Ну, может быть, чуточку еще чего-то. Сущий мизер еще чего-то.

Одинокая женщина в двадцать пять — ситуация очень даже поправимая. Так говорили все подруги Карины, так говорила ее мать.

Она в мать пошла. И внешностью, и — увы, к этому все идет — судьбой.

Отец Карины ушел от матери, когда девочке едва исполнилось два годика, а матери — двадцать пять, как сейчас Карине. Алименты платил исправно, но не более того. Карина его так ни разу и не увидела — и мать этого не хотела, и он сам не стремился (по словам матери) на дочь посмотреть, и дочь тоже не особо жаждала общения с папашей.

Карина — эффектная брюнетка. Ее мать, на которую она очень похожа, тоже потрясающе выглядит — не только, в молодости, но и в нынешние свои сорок восемь. Не просто эффектная, а, как принято писать в таблоидах и теле- и кино обзорах, откровенно красивая. Женщины с такой внешностью в нынешние времена выходят замуж за олигархов. Или хотя бы становятся их постоянными любовницами — со всеми вытекающими последствиями вроде подаренной виллы в Испании либо, на худой конец, в Болгарии.

Не получилось у Карины с олигархом. Даже с заместителем директора по коммерческим вопросам не срослось (не связалось, не склеилось). И вроде неглупая, и образование приличное.

— Нету у нас с тобой жизненной хватки, — так мать объясняет свои и дочкины неудачи в карьере и личной жизни.

Уйдя из квартиры, которую снимал для них двоих гражданский муж, Карина уже на следующий день ощутила нехватку «мизера чего-то». И стала сама себя жалеть. Неожиданно — даже для самой себя — попросилась в отпуск. Не рассчитывала, конечно, что начальница ее отпустит — в июле слишком много желающих отпуск получить. Но начальница, наверное, знала о ее — пусть не расставании — разъезде. Наверняка даже знала. Начальница сама в разводе с мужем жила уже лет десять, взрослую дочь «пристроить в жизни» пыталась. Поэтому отнеслась к просьбе Карины с сочувствием.

И вот Карина, устроив небольшой междусобойчик в их коллективе, состоявшем почти что из одних только женщин, на следующее утро проснулась свободной.

Или почти свободной. Несвобода ее заключалась в собственном организме. Немного болела голова и вообще во всем теле ощущалась некоторая разбросанность (выражение бывшего — гражданского! — мужа). А все оттого, что нарушен главный принцип потребления спиртных напитков — их ни в коем случае нельзя мешать. Коньяк, шампанское и ликер — это даже для записных пьяниц нелегкое испытание. А для Карины, выпивавшей по одной бутылке того, другого и третьего в течение примерно трех месяцев, испытание оказалось слишком суровым.

Проснулась Карина в квартире матери, конечно. А мать уже часа два назад уехала на работу.

Выпив крепкого кофе и апельсинового сока, Карина решила отправиться на озеро. Вода, ветерок, запах сосновой смолы — это как раз то, что нужно больному телу. А больной душе в данном случае более всего прочего подходит одиночество — в будний день, да еще в первой половине дня на озере народу много не бывает.

Если наблюдать северный берег озера на экране телевизора — или на мониторе компьютера — то нельзя отделаться от ощущения, будто смотришь рекламный ролик с изображением пляжа где-нибудь на Балтике. Не очень синяя — скорее свинцовая — вода, песочек и сосны.

Но в Приозерске в июле жара стоит, как правило, «африканская». То есть, в тени тех же сосен температура воздуха запросто достигает тридцати градусов по Цельсию, а то и выше. А уж этим и тридцать пять почти постоянным явлением стали. Спасает только то, что вода в озере — благодаря множеству бьющих со дна ключей — не очень теплая.

Пробыв в этой бодрящей водичке минут десять, Карина почувствовала если не полное исцеление, то уж значительное улучшение состояния своего тела — да и души тоже — наверняка. Теперь оставалось лечь так, чтобы голова была в тени деревьев, а слегка продрогшее тело оставалось на солнышке.

Легкий ветерок, почти полная тишина — на берегу детей было не так уж много, да и вели они себя смирно, не галдели и не визжали. Вот Карина и задремала.

А пробуждение ее больше напоминало кошмар. На нее кто-то навалился. Тело тяжелое, дышать стало почти невозможно. И этот кто-то целовал ее — не просто целовал, кусал за губы. Грубые руки мяли грудь.

Ощущение нереальности длилось недолго. Волна ужаса, неконтролируемого страха, зародившаяся внутри сознания, заставила тело действовать. Карина выгнулась дугой, пытаясь сбросить с себя насильника.

В том,