Камелия - Лесли Пирс

Ему тоже было стыдно за свое поведение после смерти матери. Магнус какое-то время держался в стороне и посещал не все спортивные соревнования, но если сравнить это с тем, через что прошла Мэл, его годы юности были похожи на радостный пикник.

— После того случая моя мать подружилась с Камелией, — продолжал Берт. — Она научила ее готовить, утюжить, шить и вязать — всем тем вещам, которым должна была научить ее Бонни. Несмотря ни на что, Камелия никогда не жаловалась на свою мать, она просто говорила, что Бонни такая, какая есть. Как только Камелия повзрослела, на летние каникулы она устроилась работать в булочной. Именно тогда и умерла Бонни. Я сказал вам, что никто не узнал бы Камелию, если бы она вдруг появилась в городе, потому что тогда она была совсем не такой, как на фотографии. Она была очень толстой, Ник. В пятнадцать лет она весила, по крайней мере, килограммов восемьдесят.

— Правда? — Ник не мог представить Мэл полной. Он вспомнил, как Камелия посоветовала одной из официанток сесть на диету и составила для нее график потери веса. Вспомнил, как Мэл подбадривала девушку каждый раз, когда та сбрасывала килограмм. Теперь он понимал, почему она принимала все это так близко к сердцу.

— Что же мне теперь делать? — спросил Ник. — Я даже не представляю, где ее искать.

— Мне хотелось бы вам помочь, — растерянно произнес Берт. — Но я по собственному опыту знаю, что люди, которые убегают, остаются ненайденными до тех пор, пока сами не захотят появиться. Не имеет значения, как далеко мы зайдем в поисках. На вашем месте я поехал бы домой и стал ждать.

Но Ник не мог так поступить.

— Можете ответить еще на один вопрос? — спросил он. — Вы хоть на миг усомнились в том, что смерть Бонни была самоубийством?

— Да, я сомневался в этом, — ответил Берт, тяжело вздохнув. От виски его голубые глаза немного затуманились, но в них была решимость. — Если бы Бонни хотела покончить жизнь самоубийством, она сделала бы это как Мэрилин Монро — умерла бы на шелковых простынях, и при этом на ней были бы только духи «Шанель № 5». В то утро она даже сделала прическу. Одно время я вел тщательное расследование. Я постоянно ходил в тот дом на Фишмаркет-стрит, читал каждое письмо, каждый клочок бумаги, но так ничего и не нашел. Я был уверен, что в этом замешан мужчина. Камелия сама сказала мне, что слышала, как Бонни разговаривала поздно ночью с кем-то по телефону, а потом несколько недель была в приподнятом настроении, как будто она ожидала, что судьба улыбнется ей с минуты на минуту. В тот вечер кто-то привез Бонни в Рай. Но я не поверю в то, что даже в состоянии опьянения она могла подойти к реке, не говоря уже о том, чтобы в нее прыгнуть. Это было не похоже на Бонни. Но я был одинок в своем предположении, никто не хотел меня слушать. Если бы я нашел хотя бы одну улику, все могло бы быть по-другому. Но я ничего не нашел.

Когда бар закрылся, Берт и Ник вышли на улицу. Они нетвердо стояли на ногах, долгий откровенный разговор их сблизил.

Под слоем снега Мермайд-стрит казалась просто волшебной. Ник сдерживал детское желание пробежать и оставить следы на снегу.

— Вот здесь они жили, — сказал Берт, показывая на дом № 12, который стоял прямо напротив. За окном горел свет. Ник представил, каким был этот дом, когда Джон Нортон был жив. — Летними вечерами Камелия любила сидеть на тех ступеньках, играя в куклы.

— Будьте осторожны, — произнес Ник, схватив Берта за руку. — Не упадите в снег.

— У меня ноги настоящего полицейского, — ухмыльнулся Берт. — Я могу споткнуться, но не упаду. Учти, что мне хорошенько влетит, когда я приду домой. Я сказал, что приду не позже чем через час.

Они поняли друг друга без слов и испытывали друг к другу чувство благодарности, понимания и взаимного уважения.

— Спасибо, — сказал Ник.

Берт повернулся и пошел своей дорогой, но остановился через несколько метров и оглянулся. В пальто он казался большим и грозным.

— Дай мне знать, чем все закончится, — крикнул он. — А если найдешь Камелию, передай ей от меня большой привет.

Через два дня, сидя в мотеле в Фулхем, Ник впал в уныние. Номер был довольно обычный, но очень холодный. Это была маленькая комнатка, напоминающая коробку. На кровати лежало оранжевое покрывало, на потолке висела некрасивая люстра, имитирующая свечи, а на стене был плакат с изображением Лу в Корнуолле. Ник спрашивал себя: была ли Мэл сейчас в такой же комнате где-то в Лондоне? Может быть, она сидела и с горечью вспоминала о прошлом. Возможно, как и Ник, Мэл была сейчас очень расстроена.

Обойдя на следующий день заснеженный город, останавливаясь у тех мест, о которых ему рассказывал полицейский, Ник много узнал о детстве и юности Мэл. Возможно, если бы было тепло и солнечно, картины, которые рисовало его воображение, были бы не такими мрачными. Ник прошел мимо ее первого дома на Мермайд-стрит, потом спустился ко второму дому на Фишмаркет-стрит. Под ногами скрипел снег, ветер дул в уши, и он представил, каково было Камелии, когда ее забрали из красивого дома, в котором прошло ее детство, в такое мрачное место.

Дом номер двадцать два был таким же заброшенным, каким описал его Берт: окна потрескались, краска облупилась. Рядом была проезжая часть, узкий разбитый тротуар, на ступеньках и даже на окнах лежали талый снег и песок. Ник прошелся к школе и представил, как Мэл, толстая, одинокая девочка-подросток, возвращается в пустой дом.

Потом он поднялся по крутым ступенькам прямо на Хай-стрит и купил в булочной сосиску в тесте. Он подумал, была ли эта полная розовощекая женщина за прилавком миссис Роландз. Он не пытался заговорить с ней, а заглянул в кухню за прилавком и представил, как Мэл там работала.

И наконец, перед тем как поехать в Лондон, Ник спустился к заливу и посмотрел через реку на то место, где Берт нашел тело Бонни. Был прилив, река стала мутной и бурной. Над головой кружились чайки, их крики были такими же печальными, как и серое небо. Ник обрадовался, когда снова оказался в машине. Может быть, Рай и был самым красивым городом на южном побережье, но Нику показалось, что это место пропитано горем и одиночеством маленькой Мэл. Он больше не хотел сюда возвращаться. Ник был уверен, что так и произойдет.

Приехав в тот же вечер в Лондон, Ник решил назначить встречу сэру Маелзу Гамильтону на следующее утро. Вечером он хотел покопаться в архивах периодики и потом вернуться домой, в Бат. Но сэр Маелз мог с ним встретиться только через день, поэтому пришлось остаться в Лондоне на две ночи. У Ника было достаточно времени для того, чтобы обдумать не только прошлое Мэл, но и свое.

Раньше ему нравились газетные сенсации не только об известных лицах, но и об обычных людях. Но сегодня он понял, как больно читать такое о том, кого любишь. После официальной информации, которую предоставил Берт, Ник воспринимал статьи о нападении американца совсем по-другому. Он видел, что факты были перекручены. Но когда Ник прочел о смерти Беатрис Джаррет, в глазах у него стояли слезы жалости и сострадания. Для журналистов, которые сухо описали эту историю, Би была всего лишь еще одним последствием распущенности шестидесятых годов. Потом по ее стопам пошли Джими Хендрикс, Дженис Джоплин, Джим Моррисон и Брайан Джонс. Но если известные люди были представлены как народные герои, которые прожили короткую и насыщенную жизнь, то Беатрис, а с ней и Камелию, изображали как врагов общественной морали. Они были символом больного общества.