Война грязных искусств - Анна Кондакова

От её слов мне стало не по себе.

Сама того не зная, она напомнила о нездоровой просьбе Архитектора.

К тому же, у меня имелась ещё одна проблема. В руке я продолжал держать шкатулку. При этом всё больше её ненавидел: и открыть нельзя, и бросить нельзя. По этому поводу у меня возникла одна идея (как всегда, сомнительная).

После Совета я решил отыскать Терри и попробовать вместе с ней достать Печать. Планировал поступить грубо и просто: надеть перстень с вороном и открыть шкатулку, а при возникновении проблем чтица привела бы меня в чувство, как делала это раньше.

План, конечно, так себе. Но лучшего у меня не имелось.

В здании ратуши царила суета. Военные сновали по лестницам, отовсюду слышались призывы и выкрики.

— Что-то не так, — заволновалась Сильвер. — Что-то случилось.

По ступеням со второго этажа к нам нёсся патриций Орриван.

— Харпаги! Харпаги у холмов! Приготовиться к обороне! Все по местам! По места-а-ам!

Я развернулся и, выскочив из ратуши, понёсся к ближайшему подъёму на западную стену. Именно оттуда открывался вид на холмы, и именно там я разместил порталы.

На стенах артиллеристы уже приготовили орудия. При атаке на харпагов адепты не собирались использовать кодо, чтобы у монстров не было ни единого шанса зацепиться и поглотить их силу.

Мне же надо было срочно задействовать порталы.

Когда я был уже у лестницы, ведущей на западную стену, позади меня раздались чьи-то грузные шаги. Сначала я подумал, что это патриций Орриван, но когда оглянулся, то увидел долговязую фигуру Питера Соло.

Ничего не говоря, тот ухватил меня за плечо, толкнул на каменную кладку и навалился с намерением отобрать шкатулку. Я тут же ударил его ногой под колено и добавил кулаком в живот.

Питер слегка пригнулся, только не от боли, а чтобы нанести свой удар — парализующий. Молния его эрга пронеслась мимо моего лица, окатила щеку прохладой, но не достала.

Я ответил Питеру гравитационным эргом.

Соло оттащило на пару метров, и он снова двинулся в атаку.

Мы не говорили друг другу ни слова, а дрались молча, будто так и надо. Просто всё, что хотели, мы друг другу уже давно сказали. Теперь вместо слов в ход шли кулаки и кодо.

Софи неплохо подлечила Питера, потому что он был полон сил, это чувствовалось сразу. Родовой мощи патриция в нём хватало. Я только успевал отбивать его атаки.

Не знаю, чем бы всё завершилось, если б нашу возню у стены не заметили.

К нам подскочила Ли Сильвер.

— Какого чёрта вы творите, идиоты?! — рявкнула она. — Там харпаги!!

Я отвлёкся всего лишь на мгновение, но этого паршивого мгновения хватило, чтобы Питер выдернул шкатулку из моей руки. Правда, далеко он не смог убежать. Я догнал засранца и навалился ему на спину, сшибая с ног.

Питер выронил шкатулку. Та скользнула по земле и ударилась в стену.

Запорный механизм хрустнул.

Вашу ж мать!..

Поверхность оболочки начала мутировать прямо у меня на глазах. Я кинулся к шкатулке на четвереньках. На ходу сунул руку под воротник и сдёрнул перстень с цепочки. Доля секунды — и Печать с вороном уже сидела на моём указательном пальце.

Упав на живот, я вытянул руки и обхватил шкатулку ладонями.

Ничего не поменялось — оболочка продолжала мутировать.

Я сжал её ещё сильнее, так сильно, что по рукам прокатилась боль, внутренности оплавил жар, а уши сдавил чужеродный шёпот:

— Здравствуй, мистер Смит из Бриттона. Мистер Смит.

Шкатулка снова хрустнула, задребезжала.

И с тихим щелчком открылась…

Я подтянул шкатулку к себе и уставился внутрь.

Казалось, от бешеного напряжения у меня заболели глаза, готовые вывалиться наружу…

Печати не было. Не было.

Вместо неё в шкатулке лежал тонкий браслет от кандалов из дериллия с парой звеньев разорванной цепи. И больше ничего.

— Какого хрена? — сквозь зубы процедил я. — Какого, мать его, хрена?..

Меня захлестнула злость, и такого приступа бешенства я не испытывал никогда.

Я схватил браслет и от ярости смял в кулаке. Хорошо, что не сплавил металл до конца — на браслете мелькнула гравировка: «Нас лишь двое».

В голове тут же пронеслись короткие и разрозненные воспоминания.

«Нас лишь двое».

Эти слова должны быть на двух браслетах от одних оков. Точно! Дарственные надписи мы сделали сами — я и сестра — когда-то очень давно. Но какого чёрта я засунул в шкатулку один из браслетов и отдал на хранение? Где сама Печать?..

И тут меня осенило.

«Нас лишь двое».

Ведь этот намёк поймёт только тот, кто знает, что это за браслет, а он принадлежал Ребекке. Значит, Печать со скорпионом у неё. Сестра спрятала перстень ещё тогда, двести лет назад, и лишь она знает, где Печать сейчас. Знает, только напрямую сказать мне не может.

Я замер над шкатулкой, всё ещё лёжа на земле и забыв обо всём на свете.

О том, что где-то позади маячит Питер Соло, что на меня смотрит Ли Сильвер, что с холмов на западную стену мчатся харпаги. Ярость от того, что Печать ускользнула из моих рук, всё ещё росла, и ей требовался выход. Срочно. Прямо сейчас.

За моей спиной засмеялся Питер.

— Не думал, что ты любишь надевать кандалы. Даже в шкатулке их носишь. Может, подарить тебе целые и на обе руки?

Его сраных слов мне хватило, чтобы испепеляющая ярость вырвалась наружу.

Я сунул браслет в карман брюк и вскочил в одно движение. Во второе — выхватил меч из-за спины. В третье — резанул Питера по груди с разворота. Четвёртым и завершающим рывком руки вонзил в живот Соло клинок сразу на половину и провернул, раздирая внутренности противника.

— Боже! — вскрикнула Сильвер.

А вот Питер не произнёс ни слова.

Он вообще ничего не успел предпринять. Стоял, опустив руки и глядя мне в глаза. В них замерло недоумение. Он не ожидал, что всё случится настолько молниеносно и безжалостно.

Через секунду он приоткрыл рот и с сипом втянул воздух. Выдохнуть уже не смог.

Тихо кашлянул, скривил губы. Дёрнулся в конвульсии несколько раз, а потом соскользнул с клинка и завалился мне под ноги.

Надеюсь, на этот раз патриций Соло сдох окончательно.

Сильвер кинулась к нему и что-то закричала, но я не расслышал её слов.

Стены Ронстада вздрогнули от грохота артиллерийских орудий — сотен орудий по всей протяжённости стены, а не только западной, у которой стоял я. Каменная кладка задрожала под внешними ударами. Дробными, мощными. Отовсюду послышался рык и скрежет когтей. Камни стен затрещали, загудели. По округе пронёсся рокот нечеловечьих голосов.