Биржа. Русская рулетка. Инструкция по эксплуатации и руководство по выживанию - Владимир Андреев

Кто о чём, а голодный о еде – так и я: снова – о хаосе. В кулуарах философии, где, собственно, и зародилась концепция парадигмы, теперь любят говорить об аномалиях и кризисах нашего времени. Аномалии – это явления, которые нельзя предвидеть и трудно подогнать под существующую парадигму. Сегодня аномалии повсюду: в обществе, в культурной жизни и в экономике. Предпосылки, лежащие в основе экономики изменяются с поражающей скоростью. Теоретические (идеологические) расклады недавнего прошлого не имеют ничего общего с сегодняшним днём. Целые отрасли и великие империи средств массовой информации разрушаются на наших глазах. Наша работа переживает драматичный революционный период, эффективно разрушаются прежние представления о пожизненном трудоустройстве и пенсии; автоматическом продвижении по служебной лестнице и иерархической организации. Сегодня юноши в странных одеждах и с серьгой в ухе, у которых ещё и молоко-то на губах не обсохло, умудряются за несколько лет зарабатывать и проматывать громадные состояния, занимаясь бизнесом, о котором акционеры не имеют ни малейшего представления. Когда появляется большое число аномалий, есть два варианта возможных действий. Первый, попытка втиснуть новый феномен в старую систему понятий. Именно так люди всегда поступали с научными аномалиями: латали и штопали старые теории, как это, например, происходило в своё время с Птолемеевой системой астрономии с Землей в центре и всеми остальными небесными телами, вращающимися вокруг неё. Некоторое время такой подход выручает, пока постепенно не становится ясно, что все предположения прежней теории больше не подтверждаются.

И тогда мы неизбежно сталкиваемся с необходимостью другого подхода: признать, что старая система себя изжила, даже если в данный момент её ещё нечем заменить. Это ввергает нас в кризис, важность которого в том, что он сигнализирует о необходимости нового мышления. Именно в этой точке мы находимся сейчас – в самом разгаре кризиса, зародившегося в недрах старой капиталистической парадигмы и показавшего её бесполезность, и будем здесь до тех пор, пока новая система не завоюет достаточное число сторонников, чтобы функционировать как общепринятая модель. (Какое-то время.) Множество людей всё ещё пытаются латать дыры старой системы: увы, налицо недостаток нового мышления. Мрачный скептицизм по поводу того, является ли новая парадигма действительно новой, а равно и слепая вера в неё (предполагающая, что всё само утрясётся) не могут рассматриваться в качестве нового мышления.

Писать о будущем невероятно сложно, потому что его ещё нет. Лучшее, что мы можем сделать, это попробовать догадаться. Каждый, кому понятно, какую роль доминирующие информационные технологии играли в ходе исторического процесса, и кто понимает внутреннюю динамику функционирования цифровых сетей, имеет наилучшие шансы для понимания ключевых аспектов текущей революции. Для начала мы хотели бы сделать два заявления.

Первое, новая социальная, культурная и экономическая парадигма приобретает реальные очертания. Главной движущей силой этого процесса является продолжающаяся революция в области информационного менеджмента: дигитализация (перевод информации в цифровую форму) и удивительно быстрое развитие электронных сетей. По промышленным масштабам это сопоставимо только с переходом человечества между первой и второй мировыми войнами с угля на нефть. Немедленным следствием этого являются радикальные изменения в интеллектуальной среде обитания, что вынуждает нас серьёзно корректировать своё поведение. Второе, новая парадигма будет напоминать по своим свойствам скорее жидкость, чем твердую структуру. Появятся не просто новые социальные нормы, само представление о норме станет иным. Японский солдат, затерянный в джунглях, конечно, был плохо информирован и вёл свою личную мировую войну по большей части у себя в голове, но можно считать, что он был заложником непреодолимых обстоятельств. Мы же вряд ли можем винить кого-либо, кроме самих себя, если из-за собственной лени или глупости не сможем выстроить хотя бы относительно ясную картину происходящего вокруг и не сможем сделать из этой картины соответствующих выводов. Единственное, что мы можем сказать наверняка: Земля достанется не тому, кто отличается смирением.

Эксперты – новые священнослужители, наши проводники в вопросах экономики, биржи и фондовых рынков, объясняющие и наставляющие нас по поводу вновь возникающей информации. Статистика – язык этой новой касты оракулов, а информация представлена в виде науки. Но какое значение имеет, если, к примеру, значительно изменилось соотношение количества новостроек и запасов дизтоплива? Что в действительности означает то, что у нефти одного сорта цена выше, чем у другого, а процент потребительской инфляции в России выше, чем в Японии? Что это вообще означает – более высокий процент инфляции? Народные массы, ограниченные в знании, но зато с избытком информированные, обречены элитой или ЦУПом находиться в самом низу социальной структуры, полагаясь исключительно на самые последние истины, в их предельно банальной и вульгарной форме.

Многочисленные потоки противоречивой информации несут одно важное послание – не доверяйте вашему опыту и ощущениям, внимайте самой последней истине! Но эта самая последняя истина быстро сменяется самой-самой последней. И просто невозможно вообразить, что какая-то информация, какое-то сочетание новых фактов может сколько-нибудь заметно изменить существующий порядок вещей. Отчасти, из практических соображений, поскольку факты настолько ненадежны и сменяются с такой быстротой, отчасти, из чисто теоретических предпосылок, поскольку отсутствует контекст, характерный для общества в целом, который позволил бы определить область применения таких фактов. Информация выступает в виде постоянно присутствующей дымовой завесы, сквозь которую очень трудно рассмотреть, что же на самом деле происходит на поле боя.

Всё говорит в пользу того, что мы сейчас находимся в начальной стадии процесса, при котором, как ни парадоксально, информация начинает терять свой престиж в массовом сознании. Она стала доступной настолько, что представляет собой серьезнейшую логистическую и экологическую проблему (да-да!). Разруха начинается в головах…

Весь мир сейчас переживает кризис идентичности и поиск цели. Свободного времени благодаря современным технологиям стало так много, что человеческая энергия, освобожденная от необходимости пахать и трудно зарабатывать на мелкие жизненные радости, взрывается в социальном пространстве терроризмом, а в пространстве личном – мучительными поисками смысла жизни. Цивилизованные люди, которых потрясти уже нечем, предаются рефлексии. Люди, которым нечем заняться, ищут ответ на сакраментальный вопрос: в чем же, черт побери, смысл жизни, если им нечем заняться?.. В вопросе о смысле жизни есть одна подлая психологическая подковырка – этот вопрос возникает всегда и только у людей, имеющих неразрешенные психологические проблемы.

Иначе говоря, конфликты внутренних программ – например, когда человек воспитанием запрограммирован на одно, а вокруг себя видит другое. Кто виноват в том, что мир не соответствует моим представлениям о том, каким он должен быть? Мир, конечно! Не я же, в самом деле!.. Поэтому мы сейчас мир подправим. Бомбой… У человека, достаточно канализированного и сбалансированного внутренне, нашедшего, чем интересно занять жизнь, вопрос о смысле бытия если и возникает, то проходит где-то на заднем плане сознания, внизу картинки, субтитрами. Причем характер интереса, который заполняет жизнь, в принципе, не важен – это может быть фондовый рынок, работа, а может быть английский футбол и покупка яхт. Важно, чтобы внутри сосущая пустота не образовывалась. А то она может такого мусора внутрь головы насосать… Когда вы осуществляете поиск в Интернете, то получаете в ответ миллион ссылок, что вам делать со всей этой информацией? Недалёк тот день, когда поборники информации поймут, что их одурачили. Что наиболее желательно, того и труднее всего достичь: это понимание, контекст, знание. Вот где находится власть! Думать, понимать надо!