Вестники времен: Знамя над Тауэром - Андрей Мартьянов

В своих рассуждениях Гунтер позабыл об одной великой силе, пока остававшейся в тени — о свободном рыцарстве. Именно на содействие дворян, которых Лоншан пустил по миру, и рассчитывал принц Джон.

План заговора, сыгравшего не самую последнюю роль в судьбе Англии, родился всего за полчаса в маленькой комнатке дворца Винчестер. Во главе мятежа встали такие разные люди, как принц Джон Плантагенет, командир его личной охраны сэр Гай Гисборн, рыцарь из Нормандии Мишель де Фармер, оруженосец Гунтер фон Райхерт, да некий сэр Понтий Ломбардский, рыцарь короля Иерусалимского. В качестве наблюдателя без права голоса в комнате находился представитель одной из подчиненных Англии стран — ирландский волкодав, чья кличка гостям из баронства Фармер оставалась неизвестной.

Сценарий, предложенный Джоном, выглядел простым, удивительно нахальным и немедленно должен был претворяться в жизнь. Именно из-за фактора неожиданности можно было надеяться на успех этого маленького государственного переворота.

— Сэр Гисборн, вы обязаны незамедлительно послать верного человека за сыновьями герцогов Йорка и Ланкастера, — отдавал приказы Джон, расположившись за столом и быстро черкая что-то на маленьких пергаментах, а затем скрепляя листки своим кольцом и кольцом с печатью Годфри. — Пусть они до заката приведут свои копья вместе с лучниками к часовне святого Оригена, что на Чатемской дороге. Лучников посадить на лошадей. Надеюсь, Ланкастеры смогут собрать около двух десятков рыцарей и около сотни конных солдат. Вы, Гисборн, вместе с баронетом де Фармер будете командовать отрядом. За ночь необходимо миновать Чатем, Кентербери и на рассвете снять осаду с монастыря святого Мартина. Лучше без боя, господа. Я выдам бумаги с личными приказами… Затем… — принц подписал еще один пергамент и передал его Мишелю, — …вы попросите архиепископа одобрить это. Здесь приказ о временном назначении Бертрана Ланкастерского, сына герцога, констеблем Дувра и шерифом Чатема.

Похоже, Джон ни минуты не сомневался, что собираемый отряд сумеет без труда отбить Годфри у Риченды и ее муженька Роджера Крэндона. Принц между тем продолжал:

— Сэр Понтий вместе с моими рескриптами поедет в Оксфорд. Да, Понтий, прямо сейчас… Приведешь рыцарей шерифа Оксфордского, он мой хороший друг и не сможет отказать. Завтра к утру вы расположитесь возле южных ворот Лондона и будете ждать приезда архиепископа. Господин де Фармер, — Джон сдвинул брови и серьезно взглянул на Мишеля, — вам препоручается наиважнейшее дело. Раз вы изначально впутаны в эту историю, то доставить особу святейшего архиепископа в Лондон доведется именно вам. Возьмите из отрядов Йорка и Ланкастера столько людей, сколько потребуется, но завтра, к третьему послеполуденному колоколу, Годфри должен прибыть к воротам города. Дорога будет безопасной — об этом позаботятся Понтий и рыцарское ополчение Оксфорда. Наше спасение в одной лишь быстроте. Когда архиепископ въедет в Лондон — победа состоится!..

— Сколько у Лоншана войск в самом городе? — вдруг спросил Гунтер. Как профессиональный военный, он мог похвалить план Джона, в котором ставка делалась на удары небольшими силами по чувствительным точкам противника. Однако если Лоншан сумеет понять, что происходит и поднимет верные войска, тогда всем заговорщикам придется ждать возвращения Ричарда из Святой Земли в самых глубоких подземельях Тауэра.

— Две сотни личной гвардии, — подумав, ответил принц. — Полторы тысячи — городская стража, десять рыцарский копий и около пяти десятков шотландцев из охраны Тауэра.

— Дикари, — пробурчал сэр Мишель, услышав слова Джона о шотландцах. — Откуда они взялись, эти немытые горцы?

— Лоншан за большие деньги предоставил шотландскому королю независимость, — объяснил Джон. — А вы же знаете, как скотты носятся с этой своей свободой от английского владычества… Теперь проклятые варвары почитают Лоншана благодетелем. По-моему, они единственные, искренне преданные канцлеру люди…

— Что с городом, то есть с ремесленниками и чернью? — задал важный вопрос Гисборн. — Мы сумеем за одну ночь поднять людей? Чтобы к завтрашнему утру в Лондоне начался бунт? Такой бунт, который мог бы потом усмирить человек, ожидаемый толпой? Стоит лишь обещать горожанам снижение налогов, и они пойдут даже за приверженцем ислама!

— Прекрасно, Гай, — одобрил соображения Гисборна Джон. — Поэтому, чтобы через сутки Лондон не превратился в груду дымящихся развалин, на которых будет пировать чернь, нам необходим архиепископ. Я немедля еду с рескриптами короля и папы к аббату Вестминстера Целестину. Мы соберем священников всех городских приходов, настоятелей монастырей и епископов. Я покажу в доказательство своих слов бумаги Годфри. Сегодня же в вечерней проповеди в каждой церкви имя нового архиепископа будет на устах каждого клирика. А намекнуть пастве, чего именно ждет от прихожан церковь, святые отцы не преминут…

«Лоншану теперь точно конец, — убежденно подумал Гунтер. — С помощью церкви, которую канцлер долго обижал, Джон поднимет лондонцев и прихожан из окрестных поселков еще до наступления полуночи. Даже если нам не удастся освободить Годфри или он погибнет, во главе бунта встанет Джон, которого, вдобавок, поддержат дворяне. Вот лиса, принц ведь отлично знает, что может взять власть в стране и без помощи Годфри, а останавливает принца только страх перед старшим братцем (вдруг Ричард заступится за Лоншана!) и матушкой Элеонорой. А так — он за спиной Годфри, наместника, архиепископа, правителя королевства, сидящего сейчас на алтаре захолустной церкви и не смеющего носа наружу высунуть — мигом схватят и упрячут подальше да поглубже… Для свержения хапуги-канцлера нужен был лишь толчок, и его сделали мы с Мишелем. Можно гордиться — не прожил в двенадцатом веке и месяца, а уже участвую в делах, связанных с судьбами монархий! Хуже другое — тот ублюдок, о котором предупреждали и Лорд, и отец Колумбан, святой ирландский отшельник, тоже наверняка не мается бездельем…»

— Милорд, — неожиданно заговорил сэр Мишель, только что припрятавший за пазухой полученные от Джона пергаменты с приказами. — Ваше высочество, я все же просил бы вас поостеречься. Думаю, Гвидо де Лузиньян не зря предупреждал об опасности. И потом, не позабудьте, убийством угрожают не только вам, но и государыне Элеоноре и другим членам королевской семьи…

— Об этом — после, — рубанул ладонью воздух принц. — Письма Гвидо обсудим, когда станем пировать в Тауэре. А сейчас, господа, в дорогу. У каждого есть дело… Гисборн, распорядитесь, чтобы Шевалье де Фармеру и его оруженосцу подали свежих лошадей и верните им оружие.

* * *

Безмятежная убежденность в собственных безнаказанности и безопасности сильно подвели канцлера Англии Уильяма де Лоншана. Внешне дела в столице обстояли просто идеально: принц Джон, у которого не было сколь-нибудь серьезных должностей в государстве, выступать против королевского любимца не смел, побаиваясь Ричарда; большинство влиятельных, способных держать в руках оружие дворян отбыли с королем на берега Средиземного моря, и подчиненной Лоншану гвардии могли противостоять лишь отдельные бунтари, расправиться с которыми было бы проще простого. Новый архиепископ пребывал в монастыре, окруженном верными канцлеру войсками. Оставалось и дальше сохранять в тайне от епископата и дворян нахождение Годфри на острове, да силами шерифских отрядов усмирять редкие вспышки недовольства.