Тринадцать подвигов Шишкина - Олег Петров

«Сталина на вас нет!» – зудило Аркадьевну иногда выкрикнуть, но, подумав, она усаживалась перед телевизором и обращала всё своё негодование на подлеца Леонсио, замордовавшего рабыню Изауру.

Но теперь появился куда более близкий и куда более опасный злодей. Кстати, внешне похожий на бразильского телевизионного подлеца. Только тот несколько постарше будет. Но одно дело далёкая по времени и пространству рабовладельческая Бразилия, а другое, когда чёрное злодейство замышляется чуть ли не за стенкой. И кем?! Молодым самонадеянным выскочкой!

Окончательно в том, что выскочка Шишкин заслан по её душу, Вилена Аркадьевна убедилась в день его триумфа. Открытый урок молодой учитель провёл с блеском. Полтора десятка его коллег-словесников сидели с разинутыми ртами, старательно перерисовывали в тетради его схемы и восхищенно внимали ответам девятиклассников на вопросы учителя. Баррикадьевна и сама чуть не выпала в осадок, когда услышала-увидела, как вполне толково на вопрос ответила безнадёжная Маша Емельянова, внучка бабки Сидорихи. На уроках истории, у неё, заслуженного педагога, мычит, а тут, ты погляди! Но чёрт с ней, Сидорихиной Машкой! Рухнула спасительная версия с кашуланской Назаровой!

После показательного урока и его разбора, донельзя довольная Валентина Ивановна устроила для гостей в школьном буфете поистине праздничный обед, выставив на стол даже несколько бутылок болгарского вина. Баба Дуся и баба Женя и вовсе расстарались!

Вилена Аркадьевна удачно уселась подле молодой директрисы Кашуланской восьмилетки Ирины Дмитриевны Назаровой и навострила уши. С другой стороны от Назаровой занял стул герой дня – рот до ушей!

Но разговор Назаровой и Шишкина Баррикадьевну разочаровал. О нюансах состоявшегося открытого урока, о возможных вариантах проведения занятий по шаталовской методике по другим темам… Назарова вполне обыденно расспрашивала Шишкина об институтской жизни, о том, что состоялось интересного за два минувших, после её выпуска, года на филологическом отделении. В институте, как поняла Баррикадьевна, они, в лучшем случае, только и знали, что учатся на одном факультете. На встречный вопрос коллеги, как ей живётся и работается в Кашулане, Ирочка со счастливой улыбкой продемонстрировала Александру обручальное кольцо и красноречиво погладила свой заметно округлившийся живот. В общем, совершеннейший тупик. Живёт и благоденствует будущая мамочка в своём Кашулане, и нет у неё никакого женского интереса к чмаровскому Леонсио, как и у него к этой Ирочке-простодырочке!

По закону подлости, напротив Вилены Аркадьевны восседала и с аппетитом поглощала вкусности школьных поварих та самая чиновница из районо, которой завуч в августе вливала по телефону в уши возможные варианты причин появления в Чмарово «декабриста-афериста-карьериста-диверсанта» и, однозначно, злодея Александра Сергеевича Шишкина. Чиновница, ехидно поглядывая на Вилену Аркадьевну, энергично работала челюстями, а когда за столом ей предоставили слово, подняла бокал за молодого перспективного учителя и пожелала ему больших успехов в дальнейшей работе.

Последнее Вилена Аркадьевна восприняла как неприкрытый намёк на самое страшное. И со всей очевидностью поняла, что остается у неё последний, единственный шанс на спасение.

– Валентина, что-то у меня все мои болячки обозначились, – простонала на следующий день в директорском кабинете Вилена Аркадьевна. – Ты меня на денёк не теряй – поеду в райцентр, покажусь врачам. Уже горсть таблеток съела, а давление – то вверх, то вниз…

– Конечно, конечно, – кивнула Валентина Ивановна. – Это вы, Вилена Аркадьевна, ещё и с нашим показательным уроком переволновались… Давайте, я своему скажу – насчёт транспорта?

«Ишь ты, уже «с нашим показательным»! – неприязненно отметила Баррикадьевна. – Умеет Валька вовремя ударить в литавры!» Вслух благодарно отказалась:

– Спасибо, не нужно. Зять завтра на совещание в район едет, вот и меня захватит.

На следующий день Баррикадьевна прикатила в райцентр. Естественно, побывала в поликлинике при районной больнице, сдала анализы, прошла флюорографию, сделала свеженькую кардиограмму, прошла терапевта, «ухо-горло-носа», окулиста и других специалистов, а потом, с чувством выполненного долга, направила стопы в райком партии. На встречу с первым секретарём Захаром Ильичём Волковым, о которой договорилась вчера вечером по телефону. Волкову Баррикадьевна вообще могла звонить практически в любое время. Не только по праву одной из старейших в районе «большевичек», но и потому, что была в своё время его бессменной «классной», с пятого по выпускной десятый, а потом так же бессменно несла эту нелёгкую педагогическую ношу в отношении дочерей-двойняшек Волкова и его младшего сына Толика.

…Представить Баррикадьевну в ипостаси летящей на скакуне и до зубов вооружённой амазонки даже пытаться не стоит. И не надо. Поэтому оставим её на тротуаре райцентра или лучше в тёплой приёмной РК КПСС.

А вот, с учётом возраста, темперамента, уровня решительности и прочих боевых качеств, внешности, наконец, как и по состоянию физического здоровья, амазонская царица Гипполита, по глубокому убеждению автора этих строк, с удовольствием бы заключила контракты о прохождении строевой службы с Марией Колпакиди (девушка даже имеет греческие корни!) и Анжеликой Заиграевой. Возраст, темперамент, внешность и здоровье – всё это в самом лучшем виде присуще, безусловно, и той же Алёне-Леночке Анчуткиной. Но какая из неё амазонка, если девчонки-школьницы, как знает читатель, обратили её в бегство.

Однако из возможного списка амазонок придётся вычеркнуть и Марию. По причине состоявшегося вскоре после Нового года бракосочетания и осознанной смене ею греческой фамилии на русскую – прошу любить и жаловать Марию Ткачёву! Юную супругу не менее юного Максима Ткачёва, с сентября нового года слушателя четвёртого курса Военно-медицинской академии имени Сергея Мироновича Кирова в славном граде Петра, точнее – городе-герое Ленинграде. Черноокую, умопомрачительную, но ясную умом невестку генерал-лейтенанта медицинской службы Павла Васильевича Ткачёва, главного медика Ленинградского военного округа. И студентку Первого Ленинградского медицинского института имени академика И.П. Павлова.

Но не потому мы расстанемся с Марией, что замуж вышла и уехала далеко-далёко. Расстояния, как известно, для чувств не преграда, а муж – не стенка. Дело в том, что это Шишкин, а не мы, её вычеркнул. Не сразу это получилось, не яростно-решительным росчерком пера, но – состоялось.

Мысль, как доказано, материальна, а сны бывают вещими. К последним можно с полным правом отнести былой сон Шишкина-младшего про Амазонку, однако в него следует внести небольшую поправку. В прибрежных джунглях агрессивно скакала не Машенька – Анжелика! Она вынырнула из чащобы и преградила Александру путь морозным декабрьским вечерком, когда он вовсю кочегарил печку: «На поленьях смола, как слеза…»

– Можно?

Шишкин-младший, мурлыкающий «Землянку», вздрогнул от неожиданности. На пороге стояла раскрасневшаяся от мороза Анжелика. Сердце ушло в пятки!

Шишкин суетливо вскочил с табуретки, бестолково заозирался, не зная, куда пристроить горячую кочергу.