Город бездны - Аластер Рейнольдс

— В таком случае — зачем им пытаться нам помогать? — парировал Омдерман. — У них нет к этому никаких оснований. Разве что дань приличиям.

— Шли бы они к дьяволу… со своими приличиями, — изрек Старина Бальказар.

— Вообще-то, причины могут быть двоякими, — поспешно произнес Небесный, перекрывая голос Капитана.

Взгляды, выражающие вежливое терпение, устремились на него — точно на ребенка, который собирается рассказать анекдот. Скорее всего, для большинства присутствующих он был сыном Тита Хаусманна, и не более того. Лучшего и желать нельзя. Пусть его недооценивают — тем легче будет осуществить то, что он задумал.

— Возможно, организация, которая отправила Флотилию, до сих пор существует на Земле. Ее существование, скорее всего, засекречено. Эти люди заинтересованы в том, чтобы помочь нам завершить путешествие, — хотя бы ради того, чтобы их усилия не пропали даром. Мы можем по-прежнему оставаться единственной межзвездной экспедицией, не забывайте. И единственной надеждой достичь других звезд.

Омдерман погладил бородку.

— Пожалуй, такое не исключено. Точно огромная мечеть, которая строится сотни лет и которую никому из первых строителей не суждено увидеть во всей красе…

— Ну и черт с ней… и с нами всеми.

Омдерман запнулся, но притворился, что не расслышал слов Бальказара, и продолжал:

— Эти люди знают, что умрут, не достигнув цели. Но они радуются, что внесли свой вклад в общее дело — даже будь это лишь крошечный элемент малозаметного узора. Беда в том, что нам крайне мало известно о том, что на самом деле происходит у нас на родине.

Замьюдио улыбнулся.

— И даже если они передали нам самые последние новости, мы не можем сказать, насколько им можно доверять.

— Иначе говоря, мы пришли к тому, с чего начали, — заключил Арместо, капитан «Бразилии». Он был не намного старше Небесного и младше всех остальных. Небесный пристально изучал его, пытаясь определить характер своего будущего противника — противника, которым он станет через годы или десятилетия.

— Я знаю, по каким причинам они могут желать нашей смерти, — произнес Небесный и повернулся к Бальказару. — Вы позволите, капитан?

Подбородок капитана дернулся, словно у дремлющего человека, которого внезапно разбудили.

— Давай, Тит. Давай, мой мальчик.

— Предположим, мы не единственные участники этой игры, — Небесный наклонился вперед, облокотившись на столешницу. — Мы покинули родину сто лет назад. За это время были разработаны проекты других, более скоростных кораблей — а может быть, эти корабли уже построены. А теперь представим себе, что есть некая фракция, которая хочет помешать нам достичь Суона, — потому что надеется сама заявить на него права. Разумеется, они могут решить спор, сразившись с нами, но у нас четыре больших корабля с ядерным вооружением, — он имел в виду установленное на борту оборудование для ландшафтного проектирования, которое, возможно, придется проводить, когда корабли достигнут Конца Путешествия. Ядерные заряды предназначались для пробивания проходов в горах или создания искусственных гаваней — но при этом оставались оружием.

— Они понимают, что так просто с нами не справиться, — сказал Небесный. — Поэтому гораздо проще сделать так, чтобы мы уничтожили сами себя.

— Значит, по-вашему, у нас есть вполне веские основания не доверять посланию?

— Именно так. Все говорит в пользу того, чтобы не проводить модернизацию, которую нам предлагают.

Специалист по двигателям откашлялся.

— Он прав. Мы можем лишь оценить техническое содержимое послания.

— Это нелегкая задача.

— Придется рискнуть.

Совещание продолжалось. Доводы «за» и «против» следовали один за другим, общее мнение склонялось то к одному, то к другому… Кто-то предположил, что одна из сторон утаивает важную информацию, — так и было, отметил про себя Небесный, — но прямых обвинений не последовало, и собрание закончилось в обстановке скорее неприязни, нежели открытой враждебности. Единственное, до чего удалось договориться, — это о продолжении обмена вариантами трактовки посланий, а также о создании сборной экспертной группы, которой предстояло оценить, насколько технически осуществимы предложенные модификации. Было оговорено, что ни один из экипажей не будет действовать в одностороннем порядке и не предпримет попыток модернизации без согласия всех остальных. Кто-то предложил в виде исключения разрешить такие эксперименты — при условии, что корабль отделится от Флотилии и отойдет на расстояние, вчетверо превосходящее нынешнюю дистанцию.

— Это просто безумие, — воскликнул Замьюдио — высокий красивый мужчина, пожилой, но еще моложавый и крепкий. Вспышка, уничтожившая «Исламабад», лишила его зрения. Теперь у него на плече торчала камера, пристегнутая под мышкой. Она напоминала попугая, с каким обычно изображают морских разбойников, и ее объектив поворачивался то в одну, то в другую сторону, словно по собственному желанию. — Когда мы отправлялись в эту экспедицию, мы делали это в духе товарищества, а она превратилась в гонку за призом.

На скулах Арместо заиграли желваки.

— Тогда почему вы не желаете поделиться с остальными продовольствием, которое успели скопить?

— Вы напрасно думаете, что мы сидим на куче продуктов, — не слишком уверенно возразил Омдерман. — Точно также можно сказать, что вы придерживаете запчасти, которые нужны для ремонта саркофагов, — камера Замьюдио нацелилась на него.

— Это просто смешно. Нет, никто не спорит: уровень жизни на кораблях различается. Более того: это было предусмотрено изначально. Кораблям было предписано вести дела независимо от других — например, чтобы избежать общих ошибок в непредвиденных ситуациях. Но разве это означает, что в конечном итоге жизнь на всех кораблях станет одинаковой? Разумеется, нет. В этом случае схема была бы нарушена. Коэффициент смертности среди экипажей будет немного различаться — это неизбежно; он лишь показывает, насколько командование корабля следит за уровнем медицинского обслуживания.

Почувствовав себя в центре внимание, Замьюдио понизил голос. Его невидящий взор казался устремленным в никуда, в то время как камера поочередно вглядывалась в лица присутствующих.

— Потери среди спящих на кораблях также неодинаковы. Может, это диверсия? Не думаю, хотя эта мысль представляется весьма привлекательной.

— Привлекательной? — переспросил кто-то.

— Вот именно. Нет ничего более удобного, чем впасть в паранойю и искать заговорщиков. За ними обычно скрывается более глубокая проблема. Забудьте о диверсантах — лучше подумайте о том, что вы организовали не на должном уровне, какие технические инструкции истолковали, мягко говоря, неадекватно… Список можно продолжить.

— Кончайте этот детский лепет, — произнес Бальказар — у него наступил очередной миг просветления. — Мы не за тем здесь собрались. Если кому-то приспичило сделать то, что написано в этом треклятом послании — вперед. А я с удовольствием посмотрю, что из этого выйдет.