Участие Российской империи в Первой мировой войне (1914–1917). 1914 год. Начало - Олег Айрапетов

Значительные потери несли обе стороны. Контрудары в лоб дорого давались русским гвардейцам. Им пришлось сражаться на легко простреливаемых участках – в лучшем случае в ложементах, так как на рытье окопов не было ни времени, ни возможностей. Тем не менее гвардия выполнила свою задачу, и уже на рассвете 12 (25) октября австрийцы вынуждены были отступить от Ново-Александрии336.

На других участках атаки противника были отбиты с большими потерями. Опять самую эффективную поддержку оборонявшимся оказал подвижной артиллерийский резерв А. В. фон Шварца. 12 (25) октября под крепость прибыл 14-й армейский корпус, с его помощью русские войска перешли в энергичное контрнаступление. Около деревни Бердзеж был окружен центр австрийской позиции. Туда были переброшены две батареи новых шестидюймовых гаубиц. Утром 13 (26) октября они открыли огонь, эффективность которого сокрушила стойкость австро-венгерской пехоты. Действия русских артиллеристов потрясли присутствовавших на поле боя немцев, и они приписали точность огня тому, что им управляли японцы337. Причина была проста: под Ивангородом дралась 1-я Забайкальская казачья дивизия, среди казаков было немало монголоидов, а желтые околыши и лампасы только усиливали слухи о японском происхождении этой части еще во время ее движения на фронт по Польше. Казаки очень обижались и жаловались офицерам: «Какие здесь дикари живут, русского от японца отличить не могут»338.

Попытки австрийцев удержать промежуточные позиции были сломлены339. Около четырех часов дня артиллерия стихла, и в контрнаступление перешла гвардия. «Все поле, – вспоминал один из участников атаки, – покрылось бегущими вперед с винтовками наперевес частями гвардии. Противник, предпочитая сдачу в плен смерти, выбегал из окопов и строился в колонны, выкидывая большие белые флаги»340. Те, кто не хотел сдаваться, откатывались в лес под огнем русских орудий. Стойкость лучших австрийских частей была сломлена341. Так, у Черного леса в плен сдался вышедший в колонне батальон вместе с командиром, офицерами и пулеметами342. В результате напряженных боев, продолжавшихся девять дней, германоавстрийские войска были вытеснены на окраину леса, а затем и на равнину, где вновь попали под смертоносный огонь русской артиллерии.

В ночь на 14 (27) октября и утром этого дня началось отступление австрийцев, в ходе которого они понесли тяжелые потери. Отход был быстрым, противник не оказывал активного сопротивления вплоть до Радома. Тем не менее в плен попали свыше 15 тыс. человек. 15 (28) октября толпы пленных проследовали через крепость к вокзалу343. Организованное отступление плохо удалось командованию и войскам 1-й австро-венгерской армии, которая понесла большие потери. «Началось форменное их избиение, – вспоминал сотник А. Г. Шкуро. – Мне казаки приводили каждый по 200–250 пленных. Мы преследовали врага в направлении на Кельцы, занятые австрийцами»344. Но и победителям это преследование, по словам его участника, давалось весьма нелегко: «Места живописны, войска страдают от плохой воды. Тыл был расстроен, нет ни почты, ни газет, ни сведений о ходе войны. Население разорено движением войск обеих воюющих сторон»345.

19-20 октября (1–2 ноября) 14-й армейский корпус, действуя во фланг 5-му австро-венгерскому корпусу, отходившему от Ивангорода, нанес ему серьезное поражение в районе Ново-Александрии. В плен попали 68 офицеров и 4345 нижних чинов, австрийцы оставили 22 орудия и 19 пулеметов346. 4 ноября русские войска завершили операцию на австрийском участке фронта, взяв сильно укрепленную ключевую позицию под Сандомиром – Кельцы. Сандомир был взят силами 19-й кавалерийской дивизии и 72-го пехотного Тульского полка347. Потери кавалеристов были невелики, но Тульский полк лишился командира, нескольких офицеров и около 800 солдат. Австрийцы даже не успели поджечь деревянный мост, через который уже на следующий день двинулся вперед 1-й кавалерийский корпус генерала А. В. Новикова348. В окружение попали и вынуждены были сдаться около 12 тыс. австрийцев с 50 орудиями. Австро-венгерская армия явно выдыхалась. Бой за Кельцы занял всего четыре часа, он длился с 10 часов утра до двух часов дня349.

30 октября (12 ноября) Ивангород посетил Николай II. Он принял доклад коменданта А. В. фон Шварца о троекратном отражении крепостью атак и осмотрел ее форты350. На следующий день император «поехал осматривать левый участок нашей боевой линии, где сидели австрийцы и откуда они были выбиты нашим гвардейским корпусом. Деревни тоже в печальном положении. Видеть все это было захватывающе – рядом с окопами в поле и в лесу были разбросаны могилы наших героев с крестами и надписями на них. Погода была отличная, солнечная»351. Картина представлялась страшная: повсюду встречались разоренные селения, выкошенные артиллерией леса. Увидев наполовину уничтоженный германскими орудиями костел, Николай II зашел в него и после разговора с ксендзом выделил на восстановление храма 3 тыс. рублей352.

Практически повсюду на месте недавних боев были разбросаны свежие могилы русских и немецких солдат353. Их должно было быть действительно много. Когда в начале ноября 1914 г. после окончания боев британский журналист посетил Козенице, он был потрясен увиденным: «Я сомневаюсь, могу ли я сказать, что на всех 10 км этого леса можно найти хотя бы акр без окопов, стрелковых ячеек и могил»354. По свидетельству офицера, возглавлявшего похоронную команду, до 4 ноября 1914 г. были похоронены свыше 16 тыс. русских и германских бойцов, а работы были далеко не закончены355. Но эти жертвы были не напрасны – оборона Ивангорода сорвала планы немецкого командования. Как это ни странно, после Варшавско-Ивангородской операции и у немцев, и у русских утвердилась уверенность в победе. В русской Ставке царило невероятно приподнятое настроение – немецкое отступление считали началом большого успеха356.

Такие же чувства испытывали и в германских штабах. «Мы не боимся русских, даже когда, как сейчас, они превосходят нас 3 к 1», – отмечал 29 октября 1914 г. М. Гофман357. П. фон Гинденбург также считал, что победы 1914 г. дали германской армии чувство превосходства над русскими, которое объединяло всех – от старого ландштурмиста до молодого рекрута358. Несколько менее оптимистично был настроен Вильгельм II, отметивший 28 октября 1914 г.: «Мы стоим совершенно одни и должны вынести поражение с достоинством»359. Немецкие офицеры, принимавшие участие в этих боях, запомнили их на десятилетия.

Слова генерала Гюнтера Блюментрита полностью подтверждают правоту этой оценки: «Во время Первой мировой войны мы близко познакомились с русской царской армией. Я приведу малоизвестный, но знаменательный факт: наши потери на Восточном фронте были значительно больше потерь, понесенных нами на Западном фронте с 1914 по 1918 г. Русский генералитет тогда качественно уступал немецкому, и тактика огромных армий в наступлении была негибкой. Зато в обороне русская армия отличалась замечательной стойкостью. Русские мастерски и очень быстро строили фортификационные сооружения и оборудовали оборонительные позиции. Их солдаты показали большое умение вести бой ночью и в лесу. Русский солдат предпочитает рукопашную схватку. Его физические потребности невелики, но способность, не дрогнув, выносить лишения вызывает истинное удивление»360.

За первые два месяца войны германская армия понесла значительные потери. Военный министр генерал Э. фон Фалькенгайн вспоминал: «Строевой состав сильно упал вследствие быстрого, превзошедшего всякие ожидания наступления, многочисленных ожесточенных боев в течение него и перерыва связи. Пополнения не успевали подходить. Всюду не хватало младшего командного состава. Наступательные бои пробили в его рядах огромные бреши, которые совершенно не представлялось возможным быстро заполнить… Снаряжение крайне нуждалось в пополнении. Уже появлялись грозные признаки недостатка в снарядах. Правда, германская армия выступила в поход хорошо снабженной, согласно взглядам, тогда существовавшим. В последние годы перед войной Военное министерство сделало все по тогдашним понятиям возможное, чтобы удовлетворить задачам, поставленным Генеральным штабом. Однако расход во много раз превысил предположения мирного времени, и он постоянно рос, несмотря на строгие меры против расточительного расходования патронов. Кстати, можно упомянуть, что и наши враги в этой области пережили точно такое же испытание»361.