Тотальная война. Выход из позиционного тупика - Эрих Людендорф

штаба до войны, мы вступили в нее недостаточно подготовленными к борьбе в воздухе. Огромной творческой энергии полковника Томсена и действовавшего в тылу подполковника Зигерта Германия и германская армия обязаны успешным развитием во время войны воздушного флота. Теперь главное значение придавалось увеличению числа летчиков-истребителей и их снабжению хорошими боевыми аппаратами. При этом другие виды военной авиации также не были позабыты. Много внимания уделялось и воздушным бомбометным флотилиям.

Дирижабль был исключен из числа боевых средств армии. Он представлял собой слишком удобную мишень. Морское ведомство еще сохраняло его.

Оружие для стрельбы по аэропланам было усовершенствовано и увеличено в числе. Противоаэропланная оборона фронта, а также и тыла была широко организована. Это тоже вело к уменьшению количества людей и военного снаряжения на фронте.

Окопная война не давала простора кавалерии. Еще раньше было начато создание из кавалерийских полков кавалерийских стрелковых полков силой в один батальон и к расформированию эскадронов ландштурма и ландвера. Лошади были крайне необходимы для новых артиллерийских формирований и для обозов. Убыль лошадей в армии была чрезвычайно велика, а ввоз из нейтральных государств очень незначителен. Германия и оккупированные области не могли возместить потерь. Наше коневодство было слабо по многим пунктам. Тип нашей кавалерийской лошади оправдал себя во время войны, но наша упряжная лошадь не была достаточно породистой и ее разведение недостаточно развито. Тяжеловозы совершенно не выдерживали лишений войны.

Верховное командование должно было решиться сгруппировать и прикрепить к армиям транспорты и обозы, распределенные прежде по дивизиям. Обременение железных дорог, при постоянной смене дивизий во время оборонительных сражений, слишком увеличивалось вследствие необходимости перебрасывать также транспорты и обозы. Я очень сожалел, что приходилось осуществлять эти мероприятия, так как служебный контроль и хозяйственное попечение лучше обеспечивались дивизиями, чем армиями.

Постройка укрепленных позиций на западе была планомерно организована и проверялась с точки зрения новых взглядов на необходимость расчленения всех оборонительных сооружений в глубину и строгого применения их внешних очертаний к местности. На Восточном фронте постройка укреплений скорее могла оставаться при старых формах. Кроме постройки обеих крупных стратегических позиций, на западе предстояла очень большая работа на всех фронтах, в особенности во Фландрии, восточнее Арраса и у Вердена, где было необходимо углубить существующую систему позиций и укрепить Эльзас-Лотарингский фронт, где до сих пор было сделано очень мало. При постройке позиций армии проявили большую энергию; солдаты понимали, что дело идет о спасении их жизней. Рабочих сил, полученных из Германии, не хватало, чтобы осилить многочисленные работы на растянутых фронтах; это заставляло нас, к сожалению, привлекать к постройке позиций[33] и войска; таким образом, терялось время для отдыха и обучения; создавался неизбежный конфликт между двумя необходимостями. Армии хотели как можно больше строить, это им было ближе всего. Подполковник Ветцель и я подчеркивали необходимость обучения войск. Приходилось прибегать ко многим компромиссам.

Для подготовки армий к крупным предстоящим оборонительным боям было издано наставление «Оборонительный бой». Большая заслуга в этом деле принадлежит полковнику Бауэру и капитану Гейеру, обладавшим особенно глубоким пониманием тактики и ясным способом изложения.

В резком противоречии с существовавшим прежде методом обороны, концентрировавшейся в резких, легко заметных линиях, теперь была организована далеко эшелонированная в глубину оборона, подвижная в ее гибких формах. Конечно, по окончании сражения позиция должна была оставаться в наших руках, но пехотинец не мог больше говорить: «Здесь я стою и здесь умру», он получил право избегать сильного неприятельского огня. Утраченной линией надо было вновь завладеть контрударом.

Отделение, значение которого резко отмечалось многими дальновидными военными начальниками еще до войны, определенно стало основной боевой единицей пехоты. Значение унтер-офицеров как начальников отделений, таким образом, сильно увеличилось. Тактика индивидуализировалась все больше и больше. Повышение требований к младшим начальникам и отдельным солдатам, при постоянном ухудшении обучения, дополнения офицеров, унтер-офицеров и солдат и связанном с ним падении дисциплины, являлось рискованным предприятием, успех которого вызывал сомнение у многих опытных начальников.

В моем штабе шла кипучая работа; я лично также углубился в тактические вопросы, проработал их и сделался защитником новой тактики. Все, чему битва на Сомме научила в отношении использования артиллерии и аэропланов, а также совместного действия всех родов оружия, было включено в новое наставление. Оно стало учебником для всей армии и для войск наших союзников, поскольку условия на их фронтах это допускали. Без такого ограничения применение наставления представляло опасность, так как его требованиям могли удовлетворить только войска если и не первоклассно обученные, то все-таки проникнутые чувством бескорыстного самопожертвования и истинной дисциплины.

«Оборонительный бой» нашел свое дополнение в «Наставлении для обучения пехоты во время войны», составленном в штабе армии генерала Фрица фон Бюлова. Это наставление свидетельствует о глубоком понимании этим выдающимся генералом нашей пехоты. В моем штабе было выработано еще много других наставлений для специальных родов войск и укрепления позиций. Наставление для обучения артиллерии в ту зиму не было еще закончено. Его главнейшие пункты содержались в «Оборонительном бою». В течение войны выяснилось, что «искусство стрельбы» не потеряло своего значения, наоборот, его нужно было во многом еще углубить. Для этой цели инспектор артиллерии при ставке издавал для войск особые артиллерийские ежемесячники по вопросам техники стрельбы и обращения с материальной частью.

Во всех областях в армии царила оживленная умственная жизнь. Между нами и войсками происходил самый тесный обмен мыслей. Армия получала все лучшее, что ей можно было дать.

Наставления, оставаясь только на бумаге, были бесполезны – они должны были перейти в плоть и кровь офицеров и солдат. Мы создали особые курсы для старших строевых начальников и офицеров генерального штаба в Валансьене для уяснения взглядов на оборонительный бой. Нечто подобное устроил и германский кронпринц в Седане.

При армиях были организованы всевозможные учебные курсы, особенно для подготовки молодых офицеров к должности командира роты и для унтер-офицеров.

Сохранение и укрепление дисциплины ложится в основу всех родов войск, без дисциплины армия существовать не может. И теперь она должна была образовать противовес многим неизбежным явлениям в жизни войск. Условия расквартирования на фронте становились все неблагоприятнее вследствие постоянных смен и переброски частей. Опасность «самопомощи» усиливалась. Умение различать свое и чужое часто исчезало. Обмундирование и снаряжение ухудшались, сохранение их в порядке становилось поэтому все труднее. Много разных причин, в том числе недостаток света в убежищах, приводили к манкированию внешним видом. Солдат опустился. Военная жизнь оказывала свое действие на людей. Сильные характеры укреплялись, но таковые были редки; мораль широких масс должна была пострадать тем больше, чем дольше продолжалась война. Ни один