Темное наследие - Александра Бракен

– Всe это не… – начал Толстяк, но тут же оборвал фразу. Он по-прежнему держал руки в карманах куртки, но ткань была достаточно тонкой, чтобы я могла разглядеть сжатые кулаки.

Лиам широко расставил руки.

– Я готов ко второму раунду, приятель. Не сражайся с ураганом.

– Может, сначала уберемся куда-нибудь с этого дождя? – проговорил Толстяк, снимая очки и протирая их рубашкой.

Лиам смотрел на Толстяка, и дождь стекал по козырьку его бейсболки. Он опустил руки и снова посмотрел на меня – и я выдавила улыбку.

Это уже никуда не годилось. Я знала, что Толстяк иногда ведет себя странно, и то, что Лиам делал вид, будто ничего не произошло, не сильно помогало. Но причин для такого противостояния уж точно не было.

Я подошла к Толстяку и толкала его вперед, пока он наконец не расслабился достаточно, чтобы заключить Лиама в крепкие, быстрые объятия.

– Прости, – пробормотал Толстяк. – Просто устал. Мы рано выехали.

– Я не забыл, как сильно ты любишь ранние подъемы. И как мне приходилось выносить тебя из мотеля на руках, как жених – невесту, чтобы затащить в «Бетти» до восхода солнца.

Толстяк снова снял очки и протер их, хотя они вовсе не были мокрыми.

Мы опять погрузились в напряженную тишину.

– А Ви осталась в машине? – спросил Лиам, посмотрев туда, откуда мы пришли.

– У нее много работы, – объяснил Толстяк.

Лиам помрачнел.

– О. Может, тогда в следующий раз.

– Может, – согласился Толстяк и кивнул в сторону лодки. – Мы все туда поместимся? Я предполагаю, что нам нужно будет переплыть озеро, чтобы добраться до вашего укрытия.

– Ваше предположение совершенно верно, дорогой Толстон, – откликнулся Лиам и снова повернулся к воде, уперев руки в бока. – Оно не такое большое, как озеро Ли по соседству, но во всех озерах есть что-то чудесное. Я рад, что мы нашли это место.

– В нем есть что-то такое… уютное или знакомое, – медленно проговорил Толстяк.

Улыбка Лиама тут же потухла, сменившись растерянностью, но он быстро переключился на меня, помогая забраться в лодку. Она действительно оказалась тесной. В итоге мне пришлось пристроиться прямо на дне, используя свитер Толстяка в качестве подстилки. Лиам столкнул посудину в воду и запрыгнул в нее с легкостью человека, который проделывал это бесчисленное множество раз. Я передала ему весла.

– И-и-и-и мы отправляемся.

Лиам закатал рукава, давая лодке немного отплыть от берега. Похоже, его совершенно не беспокоили ни холодный ветер, ни промокшая рубашка. Он весь сиял. В нем появилась какая-то… легкость, которой я не замечала раньше. В его глаза вернулся свет, а лицо уже не выглядело изможденным. Я вспоминала, каким он был в те последние напряженные недели перед операцией в Термонде. Тогда прежний Лиам исчез. Постоянное напряжение, скорбь по погибшему брату, страх за жизнь Руби – все это медленно ломало его, уничтожало.

– Простите за эти шпионские игры, – сказал он. – Мы пока еще продумываем процедуру контакта. Сейчас все выглядит сложным, но я думаю, что уже скоро сумеем распространить информацию по старой сети.

– Погоди, кому вы собираетесь ее распространять?

Лиам опустил весла в воду и улыбнулся.

– Это не просто наш новый дом. Мы с Руби решили, что превратим его в безопасное место для детей, которым нужна помощь. Мы уже приютили троих, которых нашли по наводке наших старых друзей из Детской лиги.

– Это великолепно! – воскликнула я. И это было так похоже на них. Я легко могла представить, как они оба колесят по Америке, заступаясь за тех детей, кто сильнее всего в этом нуждается. – Это беглецы?

Лиам взглянул на Толстяка, который повернулся к нам спиной и коснулся пальцами воды.

– На самом деле эти трое были возвращены в неблагополучные семьи.

Рука Толстяка замерла.

– Что ж, – с наигранной веселостью сказала я. – Это… великолепно. Просто отлично. – Снова повисла неловкая тишина. – Как вы вообще добрались сюда?

Отвечая на вопрос, Лиам расслабился, сосредоточившись на веслах. После своего побега некоторое время они с Руби просто жили в палатке, а потом их нашел Гарри, отчим Лиама. И когда квартира над кофейней миссис Уайт была выставлена банком на продажу, она решила продать ребятам свой старый дом. Ей стало слишком сложно каждый день ездить на работу и с работы, объяснил Лиам, потому что до дома можно добраться, только переплыв озеро на лодке или проехав несколько километров по настоящей лесной чаще. Большую часть лета они провели, обустраивая жилище, чтобы в нем можно было с комфортом разместить много детей, и выкапывая туннель, ведущий через подвал.

Лодка ткнулась в противоположный берег, Лиам выпрыгнул из нее, вытаскивая на сушу. Пока мы с Толстяком ждали на берегу, он убрал лодку под маленький навес, покрыв брезентом, чтобы не мокла. И я воспользовалась этой возможностью, чтобы отвести Толстяка в сторонку и посмотреть на него оценивающим взглядом.

– Тайное убежище для детей посреди леса на озере под защитой Оранжевого, – прошептал мне Толстяк. – Тебе это ни о чем не напоминает?

Я поежилась.

– Пожалуйста, только им об этом не говори.

– Поверь мне, – сказал Толстяк, глядя на раскисшую от дождя тропу, которая терялась дальше за деревьями. – Я вообще не собираюсь ничего говорить.

Это показалось мне крайне маловероятным.

– Сюда, – позвал Лиам. – Тут нужно еще немного пройти, а Руби уже готовит для нас горячий шоколад.

Я почти обиделась на Толстяка за то, что он напомнил мне про Ист-Ривер. Как можно было даже сравнивать?! Если во главе стоят Руби и Лиам, у них могло получиться как раз то, что Ист-Ривер только обещал. К тому же вместо множества маленьких хижин здесь был лишь один большой симпатичный дом. Мы почти сразу его увидели – и не только его.

– Это что, домик на дереве? – удивилась я, показывая на платформу, укрепленную на одном из деревьев.

Лиам усмехнулся.

– Ага. Пока что не очень похоже на дом, но, думаю, получится прикольно! И если кто-то из детей захочет уединиться, то сможет проводить время там.

Дверь с громким стуком открылась, и на крытое крыльцо вышла Руби. Она с сердитым видом держала в руках два зонтика.

Лиам смущенно посмотрел на нее.

– Я торопился.

– Я поставила их прямо у двери, – возразила она.

– Ладно, я переволновался и забыл, не ругай меня, – сказал Лиам. – У нас гости, дорогая. Выходи и поздоровайся.

Она закатила глаза, открыла зонтик и подошла к нам. Сердце заколотилось, готовое выпрыгнуть из груди. В уютном белом свитере и красных резиновых сапогах, открытое, ничем не омраченное лицо – видеть ее такой было лучшей наградой за поиски и ожидание. Пихнув второй зонтик в руки Лиаму, Руби обняла меня.