Водяра - Артур Таболов

Таким был Серенко.

Таким был Шефлер.

Пока Шефлер тратил время и деньги на восстановление международной репутации "Столичной", на него не обращали внимания. Но когда экономическая разведка донесла, что он ведет переговоры с фирмой "Баккарди" о продаже торговых марок водок "Столичная", "Московская особая" и "Русская" за полтора миллиарда долларов, в Минсельхозе, в Белом доме и даже в Кремле всполошились. Как так? Купил за триста тысяч, а продает за полтора миллиарда? Явное мошенничество, причинение ущерба государству в особо крупных размерах.

Минсельхоз опротестовал в арбитражном суде давнюю сделку, вследствие которой права на водки перешли к компании Шефлера. Суд удовлетворил иск, признав сделку ничтожной, торговые марки были возвращены "Союзплодоимпорту". Удар был неожиданный, ниже пояса. По сути бандитский, потому что суд руководствовался не законом, а приказом большого начальства. В неофициальном разговоре с заместителем министра, курирующим в Минсельхозе "Союзплодоимпорт", взбешенный Шефлер бросил в сердцах: "Яйца бы тебе за это оторвать". Тот написал заявление в Генеральную прокуратуру о том, что ему угрожают убийством. И хотя свидетелей разговора не было, немедленно возбудили уголовное дело, Шефлера повесткой вызвали на допрос в качестве подозреваемого.

Он понял, что шутить с ним не собираются. Как же - друг Березовского, а это имя действовало на стражей правопорядка, как на быка красная тряпка. Не дожидаясь, когда за ним явится взвод ОМОНа с наручниками, он улетел в Ригу и получил в Латвии политическое убежище.

Этому предшествовал эпизод, о котором поведала известная обозревательница "Новой газеты" Юлия Латынина, которая всегда знала все, но неточно. По ее словам (а ей об этом якобы рассказал сам Шефлер), однажды к нему в кабинет явились подтянутые люди в штатском, назвались представителями охранного агентства "Холмс" и предложили помощь в разрешении всех проблем. По их словам, штат агентства состоит из бывших офицеров Федеральной службы безопасности, имеющих надежные связи с "питерскими", пришедшими к власти в ФСБ, под крышей "Холмса" господин Шефлер всегда будет в полном порядке. Неизвестно, сколько они потребовали за покровительство, но сделка не состоялась. Шефлер вроде бы заявил, что за такие деньги он сам купит ФСБ и в посредниках не нуждается. Визитеры ушли ни с чем, выразив надежду, что господин предприниматель никогда не пожалеет о своем решении. Шефлер понял, что на него открыт сезон охоты, и медлить с отъездом нельзя ни на один день.

Генпрокуратура объявила Шефлера в международный розыск, через Интерпол потребовала выдачи опасного уголовного преступника, но латыши требование отклонили из-за недостатка доказательств.

Истинные же причины были не юридические, а экономические. К тому времени Шефлер купил один из самых крупных ликероводочных заводов Риги "Latvijas balzams", знаменитую "бальзамку", и перенес туда производство экспортных водок. Миллионы долларов налогов, которые раньше шли в российскую казну, теперь поступали в бюджет прибалтийской республики.

"Союзплодоимпорт" попытался оспорить в американских и европейских судах право Шефлера продавать на Западе русскую водку, суды проиграл и больше попыток не возобновлял. Перспективы нулевые или близкие к нулевым, а судебные процессы на Западе занятие дорогостоящее, не по карману нищему государственному объединению.

Неизвестно, вдохновился ли Серенко примером Шефлера (в списке "Форбса" он шел под номером 39, его состояние оценивалось в 850 миллионов долларов) или же идея о водочных брендах носилась в воздухе, но во время своего недолгого пребывания на посту руководителя "Госспиртпрома" Серенко прибрал к рукам не только обанкроченные заводы, но и нечто нематериальное, но ничуть не менее ценное: семнадцать самых ходовых на российском рынке водочных марок.

Все они являлись собственностью ОАО "Московской завод "Кристалл" и были переданы генеральным директором завода Романовым и его преемником Тимофеевым фирмам, подконтрольным Серенко, по договорам уступки. Четырнадцать из них - водки класса премиум "Кристалл - черная этикетка". Три товарных знака - знаменитая "Гжелка". Всего за семнадцать водочных брендов завод получил около пяти миллионов долларов, в том числе за "Гжелку" 131,3 миллиона рублей.

Прежде чем оказаться в распоряжении корпорации "Град", торговые марки прошли сложный путь через промежуточные компании: ЗАО "Барейто" - ООО "Юридическое агентство "ВЕОР-М" - ООО "Фирма Астрогардъ+" - "Актис-Конт". Как небезосновательно предположили аудиторы Счетной палаты, а позже следователи прокуратуры, схема была призвана скрыть коррупционные связи руководителей "Кристалла" с возглавлявшим тогда "Госспиртпром" Серенко.

Вызывала сомнения не только сумма, вырученная заводом от продажи популярных торговых знаков, но и сама целесообразность их уступки. Одна только "Гжелка" давала доход около пяти долларов с декалитра. Она занимала 33,3% московского рынка в своем ценовом сегменте и 25,5% рынка в крупнейших городах России. При продажах в четыре миллиона декалитров в год "Гжелка" приносила "Кристаллу" около двадцати миллионов долларов прибыли.

Объясняя следователям продажу "Гжелки", бывший генеральный директор "Кристалла" Романов (он к тому времени был снят с работы, арестован и сидел в СИЗО "Лефортово") утверждал, что заводу было выгоднее разливать "Гжелку" по лицензии и платить роялти, чем тратить по 150 миллионов рублей в год на поддержку бренда. В ответ следствие ознакомило его с показаниями вице-президента по маркетингу Русской вино-водочной компании, допрошенного в качестве свидетеля. Он утверждал, что реальная стоимость марки "Гжелка" не меньше шестидесяти миллионов долларов.

Следственное дело Романова обрастало все новыми эпизодами, так или иначе связанными с "Госспиртпромом". К уголовному делу Серенко, возбужденному прокуратурой за злоупотребление должностными полномочиями, прибавились новые статьи - выведение активов "Госспиртпрома", мошенничество в крупных размерах в составе преступной группы. Но он по-прежнему проходил по делу подозреваемым, предъявлять ему обвинение почему-то не торопились.

Встретив однажды Пекарского на каком-то мероприятии Национальной алкогольной ассоциации, Панкратов поинтересовался, как ему нравится история с Серенко, о которой много говорили в деловых кругах, связанных с водкой.

- Нравится, почему мне это должно не нравиться? - ответил Пекарский, и было непонятно, иронизирует он или говорит серьезно. -Яростный государственник превратился в убежденного рыночника. Нашего полку прибыло.

- Его посадят, - предположил Панкратов.

Пекарский согласился:

- Возможно. Но это тоже неплохо. Пока прокуроры возятся с Серенко, остальные могут спокойно заниматься своим делом.

Тимур Русланов был далек от всех этих московских событий. Он читал о них в деловых изданиях, какая-то информация попадала в Интернет, но в целом то, что происходило в Москве, воспринималось им не сказать чтобы совсем безразлично, но и без особого интереса, как и все, непосредственно не связанное с его делами. Но, как вскоре выяснилось, связь была, она обнаружилась самым неожиданным образом.