Василий Сталин. Сын «отца народов» - Борис Вадимович Соколов

начальство, быстро прошел за разводящим в корпус. Мы же молча разошлись, теряясь в догадках: нет ли тут какого «московского» подвоха?

Василий поразил нас дисциплинированностью, опрятностью. Он был абсолютно замкнут, все время о чем-то размышлял. Начальник постоянно напоминал: «Смотрите за кацо в оба. Наверняка он мысленно прорыл подземный ход до самого Тбилиси».

Как-то осенью я возвращал его в камеру с прогулки. Он замешкался и сказал комплимент: «Ты не похож на вертухая». А вскоре во время ночного дежурства я заглянул к нему в камеру через глазок и увидел, что сын Сталина стоит у самой двери.

«Если твои мозги на месте, парень, запомни, что скажу», — прошептал он громко. Я слушал. Любопытство победило страх. «Отца они угробили, — говорил Василий. — Мне обслуга кунцевской дачи рассказывала и ребята из охраны. Со дня убийства я был под «колпаком». Через одного летуна в Московском округе пытался добраться до иностранцев, но тот меня заложил. Я точно знаю: новые вожди, эта титулованная шушера, меня ненавидят. Не простят, что знаю их подноготную, как они друг на друга доносы клепали…»

В этот момент по коридору пошел ночной патруль. Я отскочил от двери. А через сутки меня перебросили на охрану объекта за пределами центральной зоны».

Внимательному читателю сразу бросается в глаза целый ряд нелепостей. Весной 53-го Василий Сталин при всем желании не мог оказаться во Владимирской тюрьме, поскольку вплоть до конца 1955 года оставался в Лефортове. Во Владимирке его содержали под вымышленной фамилией Васильев, и начальник тюрьмы никак не мог назвать подлинную фамилию секретного узника рядовому надзирателю. Кроме того, в 50-е годы выражение «под колпаком» еще не было в ходу. Степан С. явно насмотрелся популярного телесериала «Семнадцать мгновений весны». А уж сам рассказ о том, что Иосифа Виссарионовича убила «титулованная шушера» из Президиума ЦК, построен по законам плохого мифа. Сын Сталина почему-то решает открыться понравившемуся ему надзирателю, а не сестре или жене, но в самый ответственный момент, когда он уже готов рассказать подробности убийства вождя, собеседника спугнул патруль, и тайна осталась тайной. И совсем непонятно, почему начальник тюрьмы беспокоится, чтобы Василий Сталин ни одного письма на волю не переслал. Ведь Василий совершенно легально писал из тюрьмы двум женам и сестре, встречался с той же Капитолиной Васильевой один на один, без охранников.

Одно из двух: либо Степан С. на самом деле никогда не служил надзирателем во Владимирской тюрьме, либо, если служил, то сына Сталина там в глаза не видел.

И почему, интересно, Хрущев и КГБ были так заинтересованы в том, чтобы убрать именно Василия? Предположим на минутку, что Никита Сергеевич со товарищи действительно уморили Иосифа Виссарионовича. Но ни в каком фантастическом боевике автор не рискнул бы изобразить заговорщиков, обсуждающих с сыном Сталина планы убийства отца. Также неясно, почему Светлана Аллилуева возлагала столь большие надежды на мемуары Поскребышева и Власика. Ведь обоих вождь отдалил от себя за несколько месяцев до своей кончины, поэтому пролить свет на обстоятельства его смерти они при всем желании не могли. Мемуары Власика вышли в свет в 1997 году, однако о том, что Иосиф Сталин был убит, там нет ни слова.

Если бы члены Президиума ЦК действительно совершили убийство вождя и старались замести следы, им надо было бы уничтожать не сына Сталина, а всю кунцевскую обслугу и охрану, которая, по уверениям Светланы Аллилуевой, и поставляла Василию сведения, связанные с последними днями жизни отца. Однако к моменту смерти Василия Иосифовича подавляющее большинство тех, кто были в марте 53-го на кунцевской даче, благополучно здравствовали.

Если бы сын Сталина на самом деле знал что-нибудь о смерти отца, что представляло угрозу для сталинских преемников, то вряд ли бы вышел из тюрьмы живым. Ведь компрометирующие сведения Василий мог передать кому угодно, например, в период трех месяцев пребывания на свободе в начале 1960 года, в том числе и во время загадочного исчезновения из Кисловодска и визита в китайское посольство в Москве. А кто помешал бы ему сделать это после окончательного освобождения из тюрьмы в апреле 61-го? Сообщить громким или тихим шепотом кому-либо из верных друзей или спрятать в надежном тайнике документы или записки Василию вряд ли могла бы воспрепятствовать чекистская слежка, тем более что она не была такой уж плотной. Почему грядущий приезд в Казань на день рождения бывшего мужа Капитолины Васильевой должен был так взволновать КГБ, что там решили любой ценой не допустить их встречи? Зачем Василию было ждать целый год, чтобы поделиться страшной тайной? На такого рода вопросы у сторонников версии о том, что Василия Сталина убили, чтобы скрыть обстоятельства насильственной же смерти его отца, сколько-нибудь убедительных ответов не находится.

До сих пор загадочной фигурой остается последняя жена Василия Иосифовича Сталина Мария Игнатьевна Нузберг. Все остальные родственники Василия настроены по отношению к ней враждебно и не особо скрывают это. Они же распускают слухи о связи Нузберг с КГБ. Логика тут проста: кому, как не госбезопасности, подставить освобожденному из заключения сыну Сталина жену-осведомительницу, чтобы отслеживала каждый его шаг. Иначе с чего вдруг медсестра бросает своего первого мужа, уходит от него с двумя дочерьми, чтобы соединить свою судьбу с бывшим зэком-алкоголиком со стопятидесятирублевой пенсией.

Была или не была Мария Игнатьевна агентом КГБ, мы, возможно, никогда не узнаем: на Лубянке умеют хранить свои тайны. Но я вполне допускаю, что никаких связей с госбезопасностью четвертая жена сына Сталина не имела, а сошлась с ним под влиянием двух чувств: любви и тщеславия. Почему-то забывают одну важную вещь: Василий действительно нравился женщинам. А стать законной супругой сына покойного «вождя народов» — самый простой путь попасть в Историю. Не случайно же Мария приняла фамилию Джугашвили (можно предположить, что именно на эту фамилию Василию выдали паспорт после освобождения из тюрьмы) и передала ее также своим дочерям, удочеренным новым мужем. Кстати, через несколько десятилетий после смерти генерал-лейтенанта Сталина у нее появилась соперница, что само по себе симптоматично.

Некая Мария Николаевна, или Мариша (свою фамилию журналистам она называть не разрешает), утверждает, что именно она была последней любовью Василия Иосифовича и безуспешно пыталась спасти его от «нехорошей женщины» Нузберг. Вот какую историю поведала она корреспондентке израильской газеты «Эхо» Майе Валеевой: «Оба моих дяди были летчиками и служили под началом Василия… Когда я услышала от дяди о его приезде в Казань, я позвонила ему, представилась, напомнила о встрече на стрельбище (в бытность Василия командующим ВВС МВО. — Б. С.). Он