Рукопашный бой - Виктор Милан

Кэсси посмотрела на товарищей. Лица разведчиков во мгле напоминали мордочки енотов, словно на негативном снимке. Затем она потянулась к жилету, где находилась рация, и включила ее. Наверное, на полкилометра вокруг от отеля все выключили радиоприемники, ибо все знали, что Служба национальной безопасности располагает сложнейшей и мощной радиопе-ленгационной аппаратурой, способной засечь любую включенную рацию, даже если на ней никто не работает.

Как бы там ни было, очень скоро Драконы поймут, что здесь побывали разведчики.

И Кэсси три раза надавила на гашетку.

Спустя несколько секунд правый часовой, пробив телом стеклянный вестибюль, влетел внутрь.

Как и сенсорное оборудование, десантники ОДОНа имели и соответствующую обстановке одежду. Но пуленепробиваемый костюм несколько сковывал движения. Как и Кэсси, людей в Службу безопасности отбирали по умению и ловкости, и они предпочитали легкие пуленепробиваемые жилеты вместо неуклюжих бочкообразных штурмовых костюмов с металлокерамическими вставками, какие натянул на себя кое-кто из команды Кэсси.

Но разумеется, даже штурмовой пуленепробиваемый жилет не сможет выдержать попадание пули размером с мизинец Кэсси, летящей со скоростью, в пять раз превышающей скорость звука. Пуля прошила десантника насквозь — и вслед за ним пробила предположительно пуленепробиваемое стекло.

Второй часовой отреагировал на случившееся точно так же, как поступают одоновцы из голофильмов: он мгновенно присел на одно колено и без малейшего колебания вскинул свой автомат. Кэсси, Элизондо, Мак-Тиг и Авессалом Слоат уже положили свои автоматические пистолеты на стойку бара и прицелились.

В голофильмах герои чаще всего поступают так, перед тем как выстрелить: они вышибают окна либо прикладами ружей, либо рукоятками пистолетов. Это всегда бесило Кэсси: какого черта им надо это делать, если, выстрелив, они разом вышибали стекло и поражали цель?! Наверное, думала она, герои голофильмов поступают так главным образом потому, чтобы звоном разбитого стекла предупредить противника, что собираются на него напасть. Ну, прямо как ниндзя — они всегда разыгрывают игры до конца: перед тем, как атаковать противника сзади, издают дикие пронзительные вопли. Глупо!

Окно маленького кафе не было пуленепробиваемым. Вообще-то это не имело значения: предполагалось, что дядюшка Чэнди снабдил барменов десятимиллиметровыми пистолетами, которые якобы способны пробивать пластинки брони. Но даже ОДОН не пользовался подобным оружием, по крайней мере в пределах Империи Драконис. Это объяснялось опасением, что оперативники СНБ нанесут вред друг другу в какой-нибудь перестрелке, которые так часто возникали в пылу сражения.

Когда разведчики открыли огонь, окно, к их радости, разлетелось вдребезги. Стоящий на одном колене одоновец, даже не успев выстрелить, повалился назад. Его спас бронежилет: от дюжины попаданий в туловище с близкого расстояния у него были лишь сломаны ребра.

Предполагалось, что, услышав грохот выстрелов, остальные десантники включат свои рации.

— Пошли, — тихо проговорила Кэсси в микрофон, приклеенный липучкой к горлу. Она перескочила через стойку и выбежала на улицу, товарищи последовали за ней.

— Роботы! Иисус Мария! Они наступают от реки!

Медленно и неумолимо Драконы втягивались на фабричную территорию с запада. Из кабины «Белого Великана» полковник Камачо наблюдал, как подразделение за подразделением постепенно исчезает с поля боя возле южной стены. Там атака не была целенаправленной; машины просто проходили сквозь огромный проем в стене.

Он еще не запустил своего робота. Полковнику хотелось выбрать для своей гибели подходящий момент. Кроме того, несмотря на мучительные мысли о том, что его сыновья и дочери — бойцы Семнадцатого полка — героически умирают под пулями Змей, полковником овладело какое-то странное веселье.

Предупредительный крик привел его в боевое состояние духа. Он включил «Белого Великана» и двинулся, огибая южную стену, к возвышающейся цитадели.

Когда Камачо завернул за угол, он увидел их. «Требюше» уже приземлился на землю. Остальные роботы пока спускались, словно ангелы с облаков, подумалось ему.

Он улыбнулся под нейрошлемом. Да, определенно, военные действия совершенно не к лицу ангелам. И тут же предположил, что лейтенант Тереза Чавез прокляла бы его навеки, если бы узнала об этих еретических мыслях.

На Содегарами хлопьями падал снег. Но ни одна снежинка не упала в горящее сердце Масамори.

Это все из-за наших грехов, — подумал дон Карлос. — Бог ниспослал свою небесную чистоту в виде белого снега на всю планету, но только не на нас. Это все наши грехи...

И он медленно повел «Белого Великана» на роботов противника. Полковник слишком хорошо понимал, что случилось. Люди из Службы безопасности мирзы в голубых костюмах делали свое дело весьма неплохо. Но принять на себя полновесный удар целого полка роботов-ветеранов им, конечно, не под силу. Это не входило в их работу. И все они ошарашенно наблюдали за ужасным, но опьяняющим зрелищем того, как могучие силы тай-са Шимацу буквально прогрызали дорогу в самое сердце ХТЭ.

Вражеские роботы наконец приземлились и, рассредоточившись в две шеренги, начали окружать «Белого Великана».

— Не очень-то много захваченных в плен «Диких Кошек» имеется во Внутренней Сфере, — раздался голос из громкоговорителя «Требюше». — По крайней мере, такого, с акульей улыбкой на рыле, там точно нет. Полагаю, это полковник Камачо.

— Вы абсолютно правы. С кем имею честь?

— Хэнсон из Девятого полка «Призраков», — ответил водитель «Требюше». Затем последовало округлое движение левой рукой. — Предлагаю вам сдаться, полковник. Игра закончена. Я понимаю, вы прибыли сюда на «Дикой Кошке», хотя робот теперь называется «Белым Великаном», а это значит, что он отбит у клановцев, и, следовательно, с вами шутки плохи. И мы по сравнению с вами — просто малые дети. Но посудите сами — нас двенадцать роботов против вас одного.

"Какую же славную песню сочинит Сума в честь меня " — думал в это время дон Карлос. И полковника мучил стыд, что он не позволил Суме спеть песню, сочиненную в честь Пэтси. Это выглядело мелочностью со стороны недостойного отца, которому хотелось загнать поглубже свою боль. Но ведь сочинитель — мудрый человек: он знает, что споет эту песню на похоронах дона Карлоса.

Если бы кто-нибудь из «Кабальерос» выжил! Но что может быть достойнее для командира, чем умереть, приняв на себя атаку врага, чтобы дать бойцам Семнадцатого полка возможность как следует укрепить тыл?

— Сожалею, — ответил он, — но я должен отклонить ваше столь любезное предложение. — И он нарочно вызывающе (чтобы ни у кого не осталось сомнений в его намерениях) поднял обе руки с дальнобойными лазерами. Ибо полковнику Камачо хотелось умереть так же достойно, как он старался жить.

Внезапно он заметил, как над ним воспарила какая-то тень. Полковник посмотрел наверх и сквозь верхний щиток нейрошлема обнаружил силуэт, в котором безошибочно узнал «Беркута», принадлежащего его сыну. «Беркут» парил над его головой. И спускался прямо на вражескую роту.