22 июня 1941: тайны больше нет - Арсен Беникович Мартиросян

в КОВО (Кирпоносу), на Украину, и две в ЗАПОВО (Павлову), в Белоруссию. Еще три армии РГК находились вокруг Москвы.

II. Следующим, но по сути-то одновременным шагом после незаконного и необоснованного изменения прогноза о направлении главного удара явилось введение в орбиту стратегического планирования того времени, обладавшего двойным дном тезиса о необходимости в первый же этап войны отрезать противника от его баз и союзников на Балканах:

— во-первых, потому что именно этим тезисом и прикрывалось, и одновременно умышленно скрывалось точное понимание руководством НКО и ГШ РККА, где на самом деле немецкое командование сосредоточит и развернет свои главные силы. Ведь на самом-то деле у руководства НКО и ГШ не было никаких сомнений в том, что немецкое командование сосредоточит и развернет свои главные силы севернее устья р. Сан (севернее Бреста).

— во-вторых, потому что автоматически возникшее в результате резкого изменения в определении направления главного удара противника искушение нанести мощный удар по не главным силам противника, столь же автоматически привело к тому, что руководство НКО и ГШ РККА стало исподволь готовиться к нанесению своего главного удара своими главными же силами (КОВО) по не главным силам немцев. Руководство НКО и ГШ прекрасно знало — этот прогноз, еще раз подчеркиваю, также никогда не изменялся, — что гитлеровское командование действительно сосредоточит (и реально же сосредотачивало — еще раз взгляните на приводившиеся выше карты-схемы) и развернет (и реально же развернуло) на Юго-Восточном (для СССР — Юго-Западном) направлении свои хотя и внушительные, но отнюдь не главные силы.

В результате такого подхода самым радикальным образом был нарушен основополагающий принцип военного искусства — при защите от агрессии против главных сил противника должны быть выставлены свои главные силы (в обороне), или по меньшей мере необходимо выставить такую группировку своих сил, которая была бы достаточна для обороны. Иначе оборону не удержать и нападающего не окоротить и уже тем более не обескровить, не говоря уже об уничтожении и тем более подготовке к контрнаступлению.

Не случайно, что как предупреждение Тупикова, так и, например, информация Р. Зорге, намертво зафиксировавшая самую суть вредоносности избранной стратегии — что против не главных сил немцев наши выставили главные силы, вместо того чтобы выставить главные силы против главных сил фрицев, что немцы, увы, зафиксировали, а также некоторые другие данные разведки, например, о запланированном германским командованием взятии славного Минска на пятые сутки с начала боевых действий, не были доложены Сталину. В противном случае, тем более после трагедии 22 июня, список «невинных жертв сталинизма» широко пополнился бы такими знаменитыми ныне фамилиями, что…

И что бы в дальнейшем ни делало руководство НКО и ГШ накануне нападения, нарушение этого основополагающего принципа уже автоматически не могло не сказаться самым негативным образом при реальном нападении Германии.

«Крупный просчет в создании исходной группировки войск состоял в несоблюдении одного из основных принципов военного искусства — решительного сосредоточения (массирования) сил и средств на избранных направлениях. Это обнаружилось сразу же в первых сражениях. Например, войска Западного фронта в Белоруссии вынуждены были сражаться в каждый момент времени с превосходящими силами противника из-за стремления прикрыть войсками всю полосу обороны. Вторые эшелоны (резервы), предназначенные для нанесения контрударов и для усиления, во многих случаях выдвигались по частям с запозданием и использовались для затыкания ‘‘дыр”. Раздробленность исходной группировки войск приграничных округов была обусловлена, конечно, не политикой, а военным искусством. Результатом ее стала трагедия для наших войск — многочисленные “котлы” (Белостокский, Слонимский, Новогрудский), фланговые удары, охваты, прорывы в глубину, огромные потери в живой силе и технике. То есть немцы, используя наши ошибки, повторили в основном те же приемы военных действий, что были в германо-польской войне, только в более крупных масштабах»[428].

Тезисом же о необходимости в первый же этап войны (без четкого определения его временных рамок) отрезать противника от его баз и союзников на Балканах прикрывалось/скрывалось неадекватное реалиям стремление ударить по не главным силам немцев с плацдарма КОВО своими главными силами главным же ударом в порядке реализации уже в то время втуне вынашиваемого замысла операции немедленного (молниеносного) контрнаступления по факту нападения. Согласно высокопрофессиональной экспертной оценке этого замысла одним из наиболее авторитетных военных специалистов современности, в прошлом старшего офицера Оперативного управления современного Генштаба — М.М. Ходаренка, это было планирование операции без цели, в пространство, в никуда, не говоря уже о том, что ни от каких союзников такой удар Германию никак не отрезал бы[429].

III. Следующим шагом стало введение в орбиту стратегического планирования противоречившей законам и канонам военного искусства идеи о двойственном планировании с выбором варианта развертывания своих основных сил в зависимости от того, где противник развернет свои главные силы (хотя принципиально невозможно отрицать целесообразность планирования разных вариантов). Появление такой идеи в орбите стратегического планирования со своей стороны также откровенно грозило крайне негативными последствиями:

— во-первых, потому что альтернативы выставлению против главных сил противника собственных главных сил или, по меньшей мере, такой группировки своих сил, которая была бы достаточна для обороны, — НЕТ. Нарушение этого незыблемого закона военного искусства автоматически вело к трагедии. 22 июня 1941 г. наглядно это показало со всей жутко кровавой убедительностью.

— во-вторых, потому что к моменту установления разведкой направления развертывания главных сил противника при условии, что современные на тот момент войны начинались внезапно заранее отмобилизованными, сосредоточенными и развернутыми силами, просто не осталось бы времени не только для выбора того или иного варианта, но и прежде всего для самого сосредоточения и развертывания своих главных сил. Оно ведь так и произошло. Ведь прекрасно же знали, что в основе гитлеровского блицкрига — массированный удар танковыми группами при столь же массированной поддержке авиации и артилле — рии, который не оставит ни шанса, ни тем более времени для сосредоточения и развертывания своих сил. Это тем более было важно для обороны столь гигантского в своих пространствах государства, как СССР, протяженность линии сухопутной границы которого между побережьями Балтийского и Черного морей составляла примерно 3375 км. Собственно говоря, именно это-то и произошло 22 июня 1941 г., когда пришлось в срочном порядке перебрасывать войска с Юго-Западного направления на Западное — в помощь Западному фронту.

Все это еще накануне назначения генерала армии Г.К. Жукова начальником Генерального штаба уже не могло не привести к тому, что идея в ответ на нападение немедленно (молниеносно) ударить по немцам в порядке реализации уже в то время вынашиваемого замысла операции немедленного (молниеносного) контрнаступления не просто возобладала, но и исподволь, жестко же потребовала резкого изменения сути и