Империя наших надежд - Лина Мур

– Рафаэль, ты здесь? – Шепчу я и шевелю пальцами. Да, ткань нежная и новая. От неё пахнет ещё магазином.

Ответа нет.

Значит, я одна здесь. Куда они утащили Рафаэля? Вряд ли бы он по собственному желанию отпустил меня. Выходит, они его избили и разделили нас. Он жив… я знаю, что он жив и где-то рядом. Но не так близко, как бы мне хотелось.

Закрываю глаза, прислушиваясь к себе и своему телу. Мне нельзя быть слабой. Я должна сейчас взять себя в руки и заставить себя двигаться, хотя бы встать и оценить обстановку. Я заложница. Подобные сцены Грог часто разыгрывал со мной, когда я была маленькой. Он показывал мне разные ситуации и учил, что я должна сделать сначала и как обезопасить себя. Он учил меня, как облегчать узлы верёвок на руках, как передвигаться и как искать выход. Он запирал меня в комнате и выключал свет. Я помню, как я кричала и плакала, чтобы он выпустил меня, но Грог всегда говорил, что паника самый худший советчик в такой ситуации, и я обязана успокоиться, чтобы начать думать головой и понимать, что от меня хотят. А хотеть все будут только одного – денег. Вести себя сдержанно, слушать всё, что говорят за моей спиной, отмечать реакцию на мои слова и улавливать слабости. Осматривать место, где нахожусь и видеть то, что не видят другие.

Открываю глаза и собираю всю силу внутри себя. Мои руки уже двигаются свободнее, как и ноги. Я не связана. Не прикована наручниками. Не ограничена в действиях. Только желудок болит от голода. Значит, прошло не менее двух дней, иначе бы я не чувствовала рези в животе. И сухость. Ужасная сухость во рту. Рывком сажусь на постели. Голова кружится, и я чаще дышу.

Небольшая комната. Только стул, кровать, тумбочка и торшер, от которого и исходит жуткий жёлтый свет. Нет окон. Точнее, есть окно, но оно забито изнутри и, предполагаю, снаружи. Одна дверь напротив кровати.

Поднимаю голову на потолок. Ищу камеры. Ни одной. Конечно, это довольно дорогое удовольствие.

Отрывать балки от окна бессмысленно. Я не справлюсь с этим физически.

Вода. На тумбочке стоит маленькая бутылка воды. Она запечатана. Меня пока хотят оставить в живых.

Придвигаюсь ближе к тумбочке и открываю бутылку. Делаю из неё несколько маленьких глотков и отставляю.

Поднимаясь на ноги, пружинящие с каждым движением, пытаюсь сделать пару шагов. Я в той же одежде, в какой была в ночь побега. Только куртки нет и денег. Они лежали в заднем кармане джинсов. Приличная сумма. Кулоны на месте. Я дотрагиваюсь до них, спрятанных под тканью свитера, и облегчённо вздыхаю. Хотя бы это оставили, уже спасибо.

Моя ладонь ложится на стену рядом с окном. Холодно. Подхожу к другой стене. Теплее. И проверяю другие. Это не угловая комната. К двери я даже не пытаюсь приближаться. Если её заперли, то вряд ли я открою замок. Я не умею этого. Надо было лучше слушать Грога и смотреть, когда он показывал мне, как подручными средствами взламывать замки, но в тот момент вернулся отец, и я уже ни о чём не думала. Я бежала к нему, а он даже не заметил меня, обсуждая какие-то вопросы по телефону.

Возвращаюсь к постели и сажусь на неё. Сейчас единственный вопрос понять, что от меня хотят, и где находится Рафаэль. Затем, предложить деньги, выкупить жизнь Рафаэля и не верить ни одному обещанию никого из этого сброда. Сбежать снова. И это всё я должна теперь организовать сама. Я уверена, что, кроме травмы колена, у Рафаэля уже появились несколько новых синяков, и не только. Он будет не в состоянии идти или бежать сам, но у него есть я. И я полностью готова бороться дальше. Одного человека я уже убила, того шофёра, когда, как безумная, лупила его кулаком по голове, отчего теперь болит рука, и что-то худшее я вряд ли могла бы сделать. Я тоже преступница, и дороги назад у меня нет.

Я так и сижу, ожидая, когда ко мне придут снова. Немного пью воду и жду.

Замок щёлкает. Я глубоко вздыхаю и принимаю расслабленный вид, словно каждый день меня похищают и запирают в комнате, а моего парня забирают у меня.

– Ты уже в отличном настроении, как посмотрю.

Мужчина входит в комнату, и я успеваю заметить за его спиной тёмное пространство. Коридор, предполагаю.

Я ожидала увидеть человека с уродливыми чертами лица, старого, противного и отвратительного. Но тот мужчина, который появляется передо мной, в который раз доказывает мне, что красота может быть обманчивой. Оскар. Ему на вид не больше сорока лет, но, скорее всего, он старше. Его светло-русые волосы коротко подстрижены. Светлые, зелёно-голубые глаза с насмешкой смотрят в мои, и сам мужчина подтянут, в дорогой тёмно-зелёной рубашке и брюках, выглядит слишком уж холёным для самого настоящего преступника. У него даже маникюр сделан.

– Мы лично не успели познакомиться. Скар, – мужчина ставит тарелку с тостом и вареньем на тумбочку и протягивает мне руку.

Дорогие часы. Очень дорогие. Ворованные.

Игнорирую рукопожатие и изучаю врага.

– Понимаю. Ты обижена на меня, да? Ничего, это пройдёт. Я принёс тебе поесть. Мы же не хотим, чтобы ты умерла от голода. Не переживай, там нет ни яда, ни снотворного, ничего. Мне невыгодно, чтобы ты чувствовала себя плохо. Мой бедный мальчик будет недоволен, а я обещал ему, что ты будешь цела и невредима, – добавляет Оскар.

Я молчу. Смотрю на него и жду, что ещё он скажет.

– Хочешь в туалет или умыться?

Это уже лучше.

Киваю.

– Я должен предупредить тебя, принцесса, тебе лучше не делать резких движений. Каждая твоя ошибка может сказаться плохо на Эле, – произносит Скар. Значит, я была права, Рафаэль избит и где-то лежит один. Они будут поддерживать в нём жизнь, пока не получат с меня удовлетворительную выгоду для себя.

Снова киваю в знак того, что всё поняла.

Оскар проходит мимо меня и открывает дверь, ожидая, когда я подойду. Мы выходим в коридор, освещённый только с одной стороны, грязный, обшарпанный, и я слышу громкие голоса где-то сбоку. Слева. Большая дверь. Там много людей. Мужчин. Работает телевизор, они что-то обсуждают… матч. Они смотрят футбольный матч.

– Обычно у нас не так шумно. Но твоё появление вместе с нашим любимым мальчиком вызвало ажиотаж. Нам сюда, – Оскар указывает рукой в полумраке в другую сторону.

Это дом. Небольшой. Одноэтажный. Вероятно, здесь есть подвал. Всего две спальни. Та, в которой я была, и другая, более роскошная и полная безвкусных вещей, вроде огромных картин, копий работ известных художников. Предполагаю, что это спальня Оскара. Здесь им воняет. Гнилью. Смертью. Мёртвыми крысами.

Я захожу в ванную комнату, и Оскар оставляет меня одну. Нет замка. Включаю воду и моментально открываю шкафчик с зеркалом. Сколько кремов для лица. Даже у меня такой коллекции нет. Ищу что-то острое. Бритву или же нечто похожее. Ничего. Конечно, он всё предусмотрел. Закрываю шкаф и наклоняюсь, пробегаясь взглядом по тёмному мраморному полу. Безвкусица. Ничего нет, что помогло бы мне всадить остриё в горло Оскара. Жаль. Рука бы не дрогнула.