Джордж Лукас. Путь Джедая - Брайан Джей Джонс

Стивен Спилберг сомневался, что Лукас когда-нибудь отойдет от дел; он уже слышал все это раньше. «Каждый раз, занимаясь каким-нибудь фильмом, Джордж обещает уйти после него на покой и больше никогда не работать, – говорил Спилберг. – Но как только с фильмом покончено, он уже обдумывает следующий. Возможно, он некоторое время будет управлять “Лукасфильм” и выпускать от трех до пяти фильмов в год, но затем обязательно вернется к режиссуре, которой, как мне кажется, и должен заниматься. Я считаю, что его судьба – стоять за камерой»[1145].

Лукас же утверждал, что на этот раз сдержит слово, особенно в отношении «Звездных войн». «Я рассматриваю три фильма “Звездных войн” как главы одной книги. Книга окончена, и я поставил ее на полку»[1146]. Он считал, что именно эту книгу больше не будет перечитывать. Никогда.

Лукас прилетел в Лондон в конце июня 1983-го. Темное небо, серые дни: погода идеально соответствовала его настроению. Он вернулся в «Элстри», где продолжались съемки «Индианы Джонса и Храма судьбы». После объявления о разводе месяц назад Лукас чувствовал себя эмоционально и физически истощенным. Как он признался позднее, частично его придавил вес собственного успеха, из-за которого он пренебрегал личной жизнью. «Испытание успехом… его очень сложно пройти эмоционально, – говорил он. – Это разрушительный опыт. Кто-то справляется, кто-то нет. Вначале я думал, это проще простого. У меня был небольшой успех после [“Американских] граффити” и огромный после “Звездных войн”, но в полную мощь он обрушился на меня позже»[1147]. Это было начало, как он сказал, «смятения, растянувшегося на несколько лет»[1148].

В «Элстри» Лукас время от времени брал на себя вспомогательные операторские группы и руководил съемками массовой драки в клубе «Оби-Ван» в начальной сцене фильма: сцена была сложная, но не требовала работы с актерской игрой, и Лукас в обычной ситуации наслаждался бы подобным процессом. Но ему было совсем не весело, он даже выглядел несчастным. Борода пусть и не была неухоженной, но стала гуще, чем раньше, а на подбородке в ней проступила седина. Между дублями он часто прислонялся к стене и смотрел в пустоту, глубоко засунув руки в карманы или рассеянно поглаживая бороду.

Лукас всегда утверждал, что Спилберг получает удовольствие, снимая самые кровавые или тревожные сцены фильма – будь то поедание жуков и мозгов или то, как Инди ударяет ребенка. Но Спилберг тоже всегда считал съемки «Храма судьбы» несчастливыми временами. «Слишком много тьмы, слишком много подземелий и в целом ужаса», – вспоминал он: сильные слова, ведь совсем недавно, в 1982 году, он написал сценарий и спродюсировал фильм о доме с привидениями – «Полтергейст». Но Спилберг считал, что тут они даже «переплюнули “Полтергейста”. В “Храме судьбы” нет и толики моих личных чувств»[1149].

Однако в фильме был один момент, который отлично передавал чувства Лукаса. Когда злой жрец Мола Рам готовится возложить человеческую жертву на жаровню храма, он намеренно неспешно протягивает руку и вырывает все еще бьющееся сердце – и это была самая буквальная метафора собственного разбитого сердца Лукаса. «Я проходил через развод, – напомнил Лукас одному журналисту позднее, – и состояние у меня было ужасное». Фрэнк Маршалл, один из продюсеров «Храма», считал, что для замкнувшегося в себе Лукаса этот фильм был чем-то вроде катарсиса. «Думаю, легко заметить, – сказал он позднее, – что в фильме прорабатывается много темных мыслей»[1150].

Съемки «Храма судьбы» завершились 26 августа 1983 года. Лукас закрыл офисы в «Элстри», и теперь впервые за десятилетие у «Лукасфильм» в производстве не было ни одной картины. Не важно, поверил ли ему Спилберг, но Джордж Лукас ушел из кинематографа, как и обещал. Для человека, который любит кино так сильно, как Лукас, отсутствие проектов было странным. Но трилогия «Звездные войны» высосала его творческую энергию – «[и] кроме того, – говорил Лукас, все еще хмурясь из-за воспоминаний, – развод. Развод – это очень сложно, и финансово, и эмоционально»[1151].

«Сложно» – это еще мягко сказано, особенно когда дело касалось раздела имущества. По законам Калифорнии Марше полагалась половина всего имущества, но Лукас не собирался расходиться полюбовно; он считал себя ущемленной стороной. «Он был обижен и жаждал мщения», – вспоминала Марша[1152]. На момент развода «Лукасфильм» вместе с недостроенным ранчо стоила где-то между 50 и 100 миллионами долларов, и Лукас ясно дал понять, что не собирается отдавать Марше и квадратного дюйма ранчо Скайуокер, а также не будет вечно платить алименты. Чтобы все уладить, он отдал ей почти все свои свободные деньги – около пятидесяти миллионов – и сохранил ранчо.

Лукас не собирался быть великодушным. Они виделись только чтобы обсудить воспитание Аманды, и Лукас постепенно сокращал круг общих друзей, чтобы Маршу никогда больше не приглашали в гости и на праздники. «Это было и правда больно, – говорила Марша позднее. – Мало того что он стер меня из своей жизни, он вдобавок хотел, чтобы мои же друзья от меня отказались»[1153]. Но его гнев вышел и за круг общения; хотя «Оскар» Марши за монтаж всегда признавали как одну из семи наград Академии «Звездных войн», ее вклад в фильмы Лукаса и в саму компанию был вычеркнут из большинства официальных летописей «Лукасфильм»[1154]. Однако в тени развода вновь разгорелась примечательная дружба. «Джордж пришел ко мне с желанием снова стать моим другом», – сказал Фрэнсис Форд Коппола, все еще переживающий унижение после банкротства и потери последней версии «Зоотроп»[1155]. «Фрэнсис потерял все в финансовом плане, – отметил один из друзей. – А Джордж выгорел эмоционально»[1156]. Они примирились. Опять.