Поломанные Константы - Ирина Крыховецкая

Когда взошло солнце, Валенте потянулась и по инерции поправила волосы, сильнее прижавшись к Чарли. Сквозь зыбкий сон она уловила запах костра и чуть приоткрыла глаза. Ден разжег огонь и что-то готовил. Наверно, поймал дичь. Зачем он так далеко ушел за ней, в эти холодные, безжизненные теперь просторы, некогда бушевавшие всеми красками борейского лета.

А где-то в аравийской пустыне Эра пришла в себя. Около нее сидел удивительный мужчина и пытался кормить ее с ложки.

– Кто вы? – спросила она.

– Маркус, – ответил мужчина автоматически, – Венера, ты вернулась?!

– Видимо, да…

– Где же ты была, святая женщина?

– Помогала сыну, – Эра медленно дотронулась до щеки, – мои младшие мальчики…

– Егор одержал победу? – вдруг спросил Маркус.

– Да, Маркус, – ответила Эра, – мой сын сразил нашего врага, и братья его ему помогли…

– Слава Всевышнему, слава. – Маркус плюхнулся на колени и обхватил руками ноги Эры, – ты самая чистая и прекрасная женщина, Венера, – прошептал он, – мадонна.

– Все закончилось, совсем? – настала очередь Эры задавать вопросы.

– Да, моя мадонна, выходи за меня замуж?

– Замуж? – Эра удивленно уставилась на Маркуса…

– Я все равно не смогу больше жить без тебя, ни здесь, ни там, через много тысяч лет… Я умру за тебя, моя мадонна.

– Даже умрешь? – удивилась Эра.

– Даже умру, – Маркус поднял на Венеру удивительно синие глаза в черных пушистых ресницах. И Венера улыбнулась.

– Ты оружием владеешь?

– Я же священник! – воскликнул Маркус.

– О мой Бог! – Венера дотронулась до щеки Маркуса. – Из огня да в полымя…

Снег и зима не казались холодными и чужими, здесь во всем чувствовалось начало пути домой. Неважно, насколько длинного, но – домой.

– Ты пришел опять спорить со мной? – спросила Сова.

– Нет, Валентина, – Ден покачал головой, – мои колючие слова кончились, – у меня осталось лишь переполненное другим смыслом сердце.

– Как несправедливо по отношению к тебе, – усмехнулась Сова, – воин должен не только всегда иметь острый клинок в руке, но и слова его должны быть пронзительны.

– Не сейчас, твое величество, не сейчас, – Ден был серьезен, и Сова удивленно посмотрела на него.

– С чего это вдруг ты меня коронуешь?

– А помнишь, как много-много лет тому назад, когда понадобилась моя помощь, в том невероятном времени, ты короновала на царствие нашу дочь?

Валентина замерла и не мигая уставилась на Дена, колдующего у костра.

– Чем докажешь? – осторожно, но с угрозой в голосе, словно побеспокоили ее самый большой секрет, спросила Валентина.

Ден поднялся в полный рост и направился к Сове. Присел перед ней на колени, его большая и горячая ладонь нежно погладила ее щеку, откинув непослушные белые локоны назад. Она отражалась в его темносиреневых глазах, тоскливых, скучающих и таких любящих. Если бы Ден мог видеть, как вчера Валенте смотрела на звезды, то понял бы, с какой равной силой они любили то, на что смотрели вчера и сегодня.

– Я люблю тебя, моя хорошая. Я так устал тебя искать, через времена, столетия, через боль, через утраты.

– Ты… – Сова внезапно замолчала и вздохнула.

Ден улыбнулся, и на его щеках появились ямочки. Потом он распахнул ворот теплой куртки и аккуратно вытащил кулон – синюю борейскую розу в золотой играющей оправе.

– Мой князь, – прошептала Сова, – но откуда у тебя роза, как ты достал ее?

– Я вновь сразился с тьмой. А розу мне подарила одна Северная Бабушка.

– С Дилом сразился? – усмехнулась Сова.

– С чертом, – кивнул Ден.

– Но это же не совсем твой бой! – ахнула Валентина.

– И не Егора уж точно, навоевался он уже, устал, понимаешь? Да к тому же он мне братом приходится, хоть и троюродным.

– Но тогда ты и троюродный брат черта, твое сиятельство, – рассмеялась Валентина, – если сама Северная Бабушка тебе розу Бо-рейскую отдала.

– Как угодно тебе, моя королева, главное – я тебе не близкая родня.

– Не родня, – согласилась Валенте и погладила Дена по волосам, – кто разбудил эту память в тебе?

– Странный ангел с бубном, похожий на меня. Он отплясывал вокруг меня такие невероятные танцы, а потом я долго спал…

– Рожден, – догадалась Валенте, – никудышний из твоего брата ангел.

– Я люблю тебя, – повторил Ден, уткнувшись лицом в волосы Валентины, и зашептал ей на ухо: – Очень сильно люблю.

Подул холодный ветерок, и Чарли, поежившись, осторожно выбралась из-под не замечающей ее Валенте. Мягко, но уверенно Ден обнял Валентину и шумно вздохнул, словно тяжесть упала с души.

– Ты самая невероятная в мире, – шептал он, – видимо, я был большим дураком, что так долго не понимал и вспоминал, кто мы и откуда. Как же я люблю тебя, разве что-то имеет значение перед этим невероятным водоворотом в душе, Валенте?

– Нет, мой князь, – Валенте положила голову на плечо Дену и смотрела на синее полосатое небо и редкие, не местные цветы, сорванные ветром где-то и кружащиеся вокруг, – нам пора, твое сиятельство, – прошептала Валентина, и рыжие осенние листья закружились вокруг них, взявшись из ниоткуда.

– Куда мы? – прошептал Ден, но тут же увидел высокий берег бушующего моря под ногами. – Это.

– Это Черное море, – ответила Валенте, – дай мне розу.

Ден послушно отдал розу Сове, а Валентина неожиданно громко свистнула.

– Смотри, – она указала рукой в даль моря.

– Что там?

По воде побежала рябь, и у самого берега блестящим боком сверкнул дельфин.

– Привет, – Валенте помахала ему рукой и протянула розу, – неси, неси туда, в глубь, верни все-все-все этому миру!!!

Дельфин подхватил розу и помчался вдаль.

– Зачем ты это сделала? – удивился Ден.

– Дилан буквально обокрал планету, – прошептала Сова, – украл у нее часть жизни, большую часть, ее силы, энергию, дух, ее уникальность. Талисман поможет все восстановить. Это мой древний талисман.

И, как в подтверждение ее слов, далеко у горизонта в небо ворвались сильные и яркие лучи из моря. Небо запереливалось, и странный, невероятный золотой дождь обрушился на воду.

– Вот и все, – сказала Сова, – теперь Земле вернется все, что у нее отняли. И она больше не будет ничьим клоном, ничьей ареной амбиций.

– Какая ты красивая! – прошептал Ден.

– Наверно, – согласилась Сова, а морской ветерок запутался в ее волосах, – мне пора, князь…