Дефолт совести - Александр Смоленский

Разве не смешно?! Отношения с Ященко у Егорова всегда были неплохими. Хотя банкир в силу своего возраста и опыта несколько снисходительно относился к нему, молодому реформатору, пусть даже и главе правительства. Охлаждение в их отношениях наступило, когда Егоров своим негласным распоряжением заставил органы МВД выявить коррумпированную элиту страны. Именно тогда, ещё задолго до дефолта, Ященко впервые попал в список подозреваемых лиц. Обидеться в этой ситуации было вполне естественной реакцией. Будто именно Егоров его туда вписал.

«А если б даже вписал, то что с того? – спросил сам себя Егоров. – На самом деле в то время все чиновники высокого ранга стали „ловить рыбку в мутной воде“, при этом охотно стучали друг на друга, чуть ли не собственноручно дописывая в чёрный список имена своих недоброжелателей и конкурентов в борьбе за место под солнцем».

Однако сейчас Зубр мог без проблем обратиться к Ященко. Тот нынче находился в жёсткой оппозиции, причём по совершенно глупой причине: из некого принципиального чувства полез спасать опальную, как и он сам, крупную компанию.

Примерно год назад, получив в свои руки документы, украденные из кейса адвоката, Зубр уже обращался к отставному банкиру за консультацией. Тогда он позвонил Ященко по мобильному телефону, не будучи уверенным, что телефон действительно принадлежит банкиру. Представить Ященко с мобильником в руке? Действительно круто.

На удивление тот взял трубку почти сразу.

– Я вас приветствую, Владимир Викторович. Узнали, надеюсь?..

– Ба! Какие люди? Юрий Титович собственной персоной?! Здравствуйте, здравствуйте.

Несмотря на кажущуюся приветливость, голос Ященко звучал насторожённо. Если б он знал, что понадобился не Егорову, а некому фантастическому персонажу по кличке Зубр, наверное, и удивился, и обрадовался одновременно.

– Владимир Викторович, я вас не отвлекаю от дел?

– Какие могут быть дела в воскресный день? Вот жарю шашлычки с внуками на даче...

– Простите, какой позор, – искренне расстроился Юрий Титович, – а я даже не помню, что сегодня воскресенье.

– Вот видите. Значит, вы тоже не очень-то у дел в своём институте. Как только человек начинает путаться в днях недели, значит, его броненосец стоит на запасном пути. А в чём проблема?

Голос Ященко из шутливо-ироничного вновь стал насторожённым.

– Ничего особенного, мне срочно нужна ваша консультация, а вернее сказать, экспертная оценка. Как можно с вами встретиться?

– Сделайте милость, приезжайте прямо сейчас на шашлычки. Здесь у нас воздух так пьянит, что виски пить нет надобности.

– Я не пью, – испугался Зубр. Единственное, чего он всегда боялся всерьёз, это когда его заставляли выпивать.

– Хорошо, что не пьёте. Нам больше останется. Жду вас с нетерпением.

Отведав для приличия несколько кусочков шашлыка из свиной вырезки, искусно пожаренных на мангале хозяином дома, Зубр попросил хозяйку приготовить крепкий кофе.

Видя, что нежданный гость ни по шашлыкам, ни по виски не очень, Ященко предложил перебраться с улицы в кабинет, где никто им не будет мешать.

– Хотел, чтобы вы взглянули вот на эти документы... – С этими словами Зубр раскрыл прихваченные с собой файлы. – Помните, Владимир Викторович, когда-то в «Литературке» печатали курьёзные фотографии с вопросом к читателям, что бы это значило? Вот этот же вопрос я хочу задать вам сейчас как эксперту.

– Посмотрим, посмотрим, – надевая очки, великодушно согласился Ященко и стал внимательно изучать бумаги.

Прошло полчаса, и неожиданно хозяин дома, взглянув на гостя поверх очков, любезно предложил:

– Тут работы надолго. Вы бы пошли пока прогулялись, подышали б воздухом. А я тут пока пораскину умишком.

Когда часа через два румянощёкий и разгорячённый пешей прогулкой гость вернулся в дом, хозяин встретил его с какой-то странной, ироничной улыбочкой на лице.

– Скажите, откуда у вас эти документы? Если не секрет, конечно, – в лоб спросил Ященко.

Зубр предвидел, что именно такой вопрос услышит, а посему был к нему готов.

– Секрет, – коротко ответил он. – А что, это так важно?

– Да как вам сказать?.. – замялся бывший банкир. – Думаю, что это именно сегодня могло быть настоящей бомбой. Особенно когда убили Лёшу Турова. Я вам скажу такую парадоксальную вещь, только обещайте сразу забыть.

Зубр послушно склонил голову.

– Возможно, из-за этих самых бумажек Турова и убили. Если бы этим бумажкам в своё время дать ход, кого-то приговорили бы к высшей мере. Хотя нынче, кажется, не расстреливают?! Вот почему я и спросил, откуда у вас эти бумаженции. Компромат, так сказать, или чье-то досье?

Егоров дипломатично сделал паузу. Не повторять же, что это секрет.

– Но если б меня спросили третьи люди? Ведь вы не станете отрицать, что вас тоже привлекли в роли эксперта?! – Ященко хитро посмотрел в лицо Егорову, стремясь прочитать его настроения. – Я бы без малейшего угрызения совести сказал, что это липа. Настоящая липа. Так всем было бы спокойнее. Мол, это грамотная подделка, сделанная людьми, отлично знающими специфику банковских документов...

– Вот это заключение! – натянуто рассмеялся Зубр, хотя смешного в этом разговоре, естественно, было мало. Сколько людей уже пострадало, а сколько пострадают ещё?

– Ладно, Владимир Викторович, липа так липа. Огромное вам спасибо. Как я понимаю, не столько за экспертную оценку, сколько за совет. Недаром же мы все долго жили в Стране Советов. Поверьте, в долгу не останусь. Мне бы ещё чашечку кофе...

Быстро проглотив жидкость, мало напоминающую кофе, которую вновь принесла бессловесная женщина, Егоров откланялся, оставив хозяина дома в противоречивых размышлениях. Тот, безусловно, вник в документы и понял в них всё как надо. Или почти всё. Сплошь состоящие из тупых для постороннего глаза цифр и латиницы адресов SWIFT, они рассказали экс-банкиру многое. И прежде всего он прочитал в них обвинительный приговор. В том числе и самому себе.

В основном проводки датировались бурными девяносто седьмым и девяносто восьмым годами, но опытным глазом Ященко обнаружил и такие, которые датировались годами его двухразового царствования в главном банке страны. Каждая из тех «ходок» сидела занозами в памяти. Ещё и потому, что несгибаемый – так, по крайней мере, казалось многим, – Ященко в те времена гнулся, как осина на ветру. Он тоже был причастен к массовому выводу денег из страны или по крайней мере знал, как это делается.

Егоров прекрасно знал об этом. Но сейчас, получив указание Пита Гудвина поскорее определяться с будущим кандидатом, Зубру было глубоко наплевать на всё славное и бесславное прошлое Ященко. Главное, что в нём был стержень и даже очевидная харизма. Но ещё больше устраивало Зубра то обстоятельство, что бывший банкир то ли сдуру, то ли спьяну громогласно недавно объявил, что идёт в президенты. И это обстоятельство устраивало Зубра как никакое другое. Вот почему не колеблясь он вновь напросился на встречу.