Десятые звездные войны - Джек Уильямсон

Жиль Хабибула поморщился.

— Как ты думаешь это сделать?

— Мы предприняли меры, — сказал Джей Калам. — Во–первых, десять крейсеров Хала находятся в готовности встретить любой приближающийся корабль. Во–вторых, Гаспар Ханнас пообещал полное сотрудничество с его полицией в пределах Новой Луны — они повсеместно расставлены на посты. В–третьих, мы сами будем ждать на Новой Луне вместе с подразделением легионеров в штатском.

— Несомненно, что это Деррон, — мрачно добавил Хал Самду. — Достаточно очевидно, что это он — тот, кто нам нужен. Гаспар Ханнас поднял награду за него до четверти миллиона. Мы украсили всю Новую Луну его портретами. Стража и игроки будут начеку. Если он придет ночью, мы его поймаем.

— Ах, да, Хал, — засопел Жиль Хабибула. — Но если вы говорили мне правду, что расстояние и стены ничего не значат для его необычного могущества, то, возможно, Василиск нанесет бедному игроку смертельный удар, даже не появляясь здесь.

— Как бы там ни было… — и Джей Калам направился к двери, где мигала зеленая лампочка, — мы должны идти. Если он придет, мы можем его схватить. Если нет — мы, может быть, найдем какой–нибудь след. Что–нибудь…

Он поджал длинную челюсть.

— Что–нибудь да скажет нам, где он и как его можно уничтожить.

Великан Хал Самду пошел вперед, Жиль Хабибула спотыкался и переваливался с ноги на ногу, опираясь на трость, позади. Они вышли из апартаментов командора, прошли через навигационный отсек и огромный армированный люк «Непреклонного» на Новую Луну.

Их встретил Гаспар Ханнас. Огромный, как Хал Самду, он был одет в просторный черный наряд. Черный цвет оттенял белизну чудовищных рыхлых рук и огромного лоснящегося лица. Черные, глубоко посаженные глаза не знали покоя от ужаса, постоянно метались в глазницах. На лбу блестел пот, и на белой лысине тоже. Но пустое лицо встретило их медленной идиотской ухмылкой.

— Джентльмены, — прохрипел он. — Командор! Мы должны спешить. Время поджимает. Стража расставлена, и я жду…

Голос его вдруг прервался, и он отшатнулся от Жиля Хабибулы. Тяжело опираясь на трость, старик пристально смотрел на него. На желтом лице старого солдата появилась улыбка.

— Во имя жизни! — засопел он. — Это же Педро Шар…

Бессмысленная улыбка покинула белое пустое лицо Гаспара Ханнаса, и огромные руки сделали испуганный жест, призывая его молчать. Глаза обежали старика, покачивающегося, опершись на трость, и он прошептал:

— Хабибула. Прошло пятьдесят лет. Однако я тебя помню. Ты — Жиль Г…

— Стоп! — рявкнул Жиль Хабибула. — Я узнал тебя, Гаспар, несмотря на то, что у тебя поддельное лицо. И у меня к тебе счет побольше, чем ты думаешь! Так что лучше придержи свой смертельный язык.

Он встал устойчивее, опершись обеими руками на трость, и бледные глаза заморгали, глядя на великана в черном.

— Гаспар Ханнас, — засопел он, — великий Гаспар Ханнас, владелец Новой Луны. Да, ты прошел длинный путь со времени Голубого Единорога. Ты ускользнул от полицейского отряда в джунглях…

Великан опять испуганно поднял огромные руки.

— Погоди, Хабибула, — прохрипел он. — И прости!..

— Ах, это так, старый Жиль может забыть, но не бесплатно. — Старик вздохнул. — Жизнь обслужила нас совершенно по–разному. Ты стал могущественным человеком. Говорят, что Новая Луна сделала тебя самым богатым в Системе. А твой старый товарищ — всего лишь жалкий ветеран Легиона, голодающий, одинокий и больной. — Он всхлипнул. — Бедный старый Жиль Хабибула…

Внезапно желтое лицо засияло.

— Ах, мистер Ханнас, ты можешь заслужить прощение Жиля Хабибулы. Всем известно о твоих роскошных запасах, мистер Ханнас! О твоих отборных винах. Об изысканной еде.

Гаспар Ханнас улыбнулся бесчувственной улыбкой.

— Вы — гости Новой Луны, — сказал он. — Ты и твои товарищи по Легиону. Вы получите все самое лучшее.

Рыбьи глаза Жиля Хабибулы победоносно заморгали, глядя на своих спутников.

— Ах, спасибо тебе, мистер Ханнас, — засопел он. — И я считаю, что наши обязанности вынуждают нас немедленно посетить твои салоны удачи. Прошло очень много лет, мистер Ханнас, с тех пор, как старый Жиль рисковал поставить доллар на кон. Однако эта встреча заставила меня припомнить старые дни, когда колеса удачи иногда приносили мясо и выпивку, драгоценная кровь жизни…

Гаспар Ханнас кивнул, и улыбка его, казалось, снова стала напряженной.

— Я помню, Жиль, — сказал он. — Очень хорошо помню. Но пошли. У нас нет времени на азартные игры. — Он вновь посмотрел на старого солдата и вдруг добавил: — Однако, если ты действительно хочешь сыграть, главный крупье в холле, где не делают ограничений, выдаст тебе сто синих жетонов.

— Я тоже помню, — вздохнул Жиль Хабибула. — Голубой Единорог…

— Пятьсот! — торопливо вскричал Гаспар Ханнас. — И пойдем скорее!

Джей Калам кивнул, и Хал Самду, встревоженный, зашагал вперед.

— Ах, да, — заговорил Жиль Хабибула. — Расставляйте стражу. И устанавливайте ловушки. И идем за столы. Пусть крутятся яркие колеса, пусть драгоценная кровь бежит быстрее, когда выпадают номера. Пусть мозг встречает мозг в битве, где побеждает сильнейший. Ах, легкие мои полны воздухом старых дней! — Он нетерпеливо переваливался, продвигаясь вперед.

— Чан Деррон не угрожает нам, — сопел он с надеждой. — Ни одно человеческое существо, кроме, конечно, старого Жиля, не проскочит мимо флота Хала сквозь стены Новой Луны, мимо всех этих стражников. А что касается Василиска, я не сомневаюсь, что это какая–то мистификация… Во имя жизни, что это?

Перед ним из воздуха выпал маленький предмет. И разбился. По осколкам, тем не менее, он смог определить, что это была маленькая фигурка змеи, грубо вылепленная из глины и обожженная дочерна.

«ТЫ — ЧАН ДЕРРОН!»

Два–три раза в год старая Луна пересекала эклиптику, когда орбита ее проходила через острие конуса земной тени. Новая Луна, находившаяся ближе к планете, проходила через эклиптику каждые шесть часов. Основываясь на этом факте, Чан Деррон оставил свой план.

В те годы, когда он напряженно обучался в Академии Легиона, Чан иногда находил время для занятий сценическим искусством. В эти два года изгнания театральное искусство достаточно часто служило ему. И сейчас он опять обратился к нему для создания новой личности.

Он стал доктором Чарльзом Даррелом, морским биологом, только что вернувшимся из экспедиции по исследованию бентосферы полярных морей Венеры, чтобы теперь отдохнуть на Новой Луне. Его бронзовые волосы были выкрашены в черный цвет, бронзовато–серые глаза потемнели под действием химического средства, загорелая кожа приняла венерианскую бледность. Лицо исказил голубой шрам — он был оставлен клыками морского чудовища. Он припадал на ногу, поврежденную закрывшимся люком. Коричневые глаза щурились от незнакомого солнца.

— Все будет в порядке, — сказал он, кивнув незнакомцу в зеркале. — Если ты