Аргилай. Украденный дом - Дмитрий Легер

– По ногам стрелять! – громко скомандовал Локкириан, высовываясь, но не выходя из кареты.

Казалось время замедлило свой ход. Лаи бежал через свежий горный воздух, словно через липкую патоку. Каждый шаг приближал его к спасительному укрытию за камнями, но происходило это слишком медленно.

Позади раздался топот копыт и короткие выкрики приказов. Юноша осознал, что не успевает спрятаться. В своей фантазии он уже почти ощутил, холод стали арбалетной стрелы, входящей в его икру или того хуже – в бедро. Щелкнул арбалет. Но стрела, то ли прошла мимо, то ли еще не успела долететь, когда земля содрогнулась.

Лаи хотел обернуться, и если бы успел, то увидел, как под большой, украшенной серебром, черной каретой, вспучилась земля. Взрыв моментально уничтожил экипаж и запряженных в него лошадей, так же, как и всех, кто находился в опасной близости. Пасмурное серое утро на одно долгое мгновение озарило новое солнце. Взрывная волна подхватила Аргилая и больно швырнула на камни. Взрыва юноша уже не слышал – кто-то выключил звуки. Все тело превратилось в один большой сгусток боли. Лаи приподнялся на, почему-то теперь голых, локтях, сжал зубы и попытался ползти, но это оказалось выше его возможностей. Он сделал над собой усилие, перевернулся на спину и посмотрел туда, где раньше была карета, но не увидел ее. Безмолвный мир был наполнен едким розовым дымом и миллионами маленьких серебристых сердечек из тончайшей бумаги, которые, блистая, кружились в воздухе и медленно оседали на землю. Аргилай вспомнил, что уже видел такие сердечки. Это было безумно давно в каком-то большом городе на каком-то веселом празднике. Юноша никак не мог припомнить название города и праздника, но был уверен, что в тот момент у него были длинные рыжие волосы. Хотя вполне возможно это был парик.

Розовое гламурное марево с блестящими сердечками извергло из себя, каким-то чудом, выжившего конного арбалетчика из охраны Локкириана. Заметив, что Аргилай шевелится, наемник остановил перепуганного коня и вскинул заряженный арбалет. В следующие мгновение мужчина в черной накидке без герба повис в стременах, убитый стрелой, попавшей точно в глаз.

Чьи-то сильные руки подхватили Лаи подмышки. Юноша застонал от боли, но не услышал собственного стона, и потерял сознание прежде, чем успел разглядеть кто и куда его тащит.

– Много, очень много. – произнес смутно знакомый Аргилаю, хриплый голос.

– Че? – чрезмерно громко переспросил не менее знакомый голос.

Лаи приоткрыл глаза и увидел обладателей голосов – гномов Бипу и Нюха.

Гук-следопыт стоял, уперев руки в бока и, с крайне недовольным видом, отчитывал своего собрата. Бипа в свою очередь имел вид жалкий: весьма помятый и слегка обгоревший. Гном облаченный в кольчугу с трудом стоял на ногах, сильно покачивался, а его главная гордость: волосы, уложенные в петушиный гребень, были опалены и укоротились раза так в два.

– Говорил я тебе: пол бочки надо, а ты спорил, отрыжка бобовая. – раздосадовано плюнул себе под ноги Нюх и развернувшись на подкованных каблуках, пошел прочь.

– Какие яблочки, какие бобы? – недоуменно и очень громко переспросил Бипа. Гном хлюпнул носом и машинальным движением руки размазал кровь, сочащуюся из уха.

В поле зрения юноши появилась Трицитиана. На поясе женщины висел новенький кинжал в ножнах, украшенных серебром. Наемница присела перед Аргилаем на корточки.

– Тупые гуки! – недовольно проворчала она, сверкнув в сторону гномов своими светло-голубыми глазами. – На вот, укройся. – велела женщина, протягивая одеяло. – Твоя медвежья шкура убежала вместе с поклажей, оружием и Упрямцем.

– Что это бумкнуло? – рассеянно просил Лаи, с благодарностью принимая одеяло и оглядываясь по сторонам, чтобы понять где он находится.

Лагерь путники разбили в руинах, коих в окрестностях все еще хватало с избытком. День клонился к вечеру, над аккуратно сложенным костерком коптился котелок, навевая ленивое спокойствие и создавая уют. Пахло столь привычными и ставшими родными ароматами для путешественника – дымом, лошадиным потом и готовкой. Возле костра на земле сидела Лиса с новеньким колчаном за спиной. На коленях девочки лежал лук, которого Аргилай раньше не видел.

Бипа вновь хлюпнул носом и произнес своим обычным голосом:

– Пол бочки могло не сработать, зуб даю.

– Так ты все слышишь, бурить твои штольни!? – выругался Нюх.

– Че? – чрезмерно громко переспросил Бипа.

Гук-следопыт грязно выругался и опять сплюнул себе под ноги.

Аргилай не смог сдержать улыбки. Несмотря на то, что все тело сильно болело, юноша чувствовал себя гораздо лучше, чем за всю поездку в комфортабельной карете. Теперь он находился среди настоящих друзей, он был дома. Дома, который так долго искал.

– А где Кошель? – спросил Лаи, крутя головой. – Как поживает его почтенная задница?

– Нет больше Кошеля. – мрачно ответила арт-три, поднялась на ноги и отошла к костру.

– Пристрелили его… – вздохнул Нюх и опустился на седельную сумку. В руках гном крутил золотую нитку с бусинами. – Тут как дело было: вы от деревни тогда к Ломонду на хутор рванули, а мы к себе в шахту. В шахте тоже в живых никого. Мы из тайников оружия набрали и за вами на хутор пошли. А тут Лиска, рыжая башка, из кустов вылетает и давай что-то на своем варварском наречии тараторить. Ни чижа не понятно, но явно что-то случилось. Мы аккуратно за ней пошли и к полянки подкрались, где этот плешивый хрен со своими черносливами лагерем стоял. А там вы лясы точите. Лиска шипит на нас, руками машет, мол притаитесь. Ну мы в кустах схоронились и ждать стали. А как арт-три твоя котел в костер своротила, так мы в атаку бросились, тебя отбивать. Но черносливы эти, бурить их штольни, не пальцем деланы, садить из арбалетов принялись. Почто мы с голым гузно без щитов против стрел? – гном вздохнул и разочарованно махнул мозолистой ладонью. – Отступить пришлось. Тебя черносливы повязали, а Кошелю совсем не свезло – две стрелы словил. Но не в зад. Аккурат в шею. Хорошо стреляют, собачьи дети.

Лиса принесла Лаи кружку горячего отвара. Сунула в руку и вернулась к костру.

– Пей. – приказала Трица.

Аргилай сделал глоток. Это оказался бульон.

– В темноте нашлись кое-как. – продолжил свой рассказ Нюх. – Кошеля в штрек отнесли, со всеми почестями в последний путь спровадили. Сели мозгами шевелить, как тебя вызволять. Да и за собрата посчитаться надобно. Тут этот обалдуй, – гном кивнул на Бипу. – Скумекал, что у нас в тайнике две бочки серебряной соли. Следующего года ждали, когда в Тильбон на праздник повезем.

– Гномьи потехи! – догадался Лаи.

Гук хрипло рассмеялся.

– Ну да, ну да, потехи, бурить твой штрек. Это пару щепоток потехи. А если целую бочку рвануть, так это уже целое веселье получается. Ну, ты сам видел… – Нюх опять кивнул на Бипу, который все еще утирал кровь, сочащуюся из уха. – Только этот остолоп, поганка подгорная, не рассчитал ни место где бочку прикопать, ни количество серебряной соли. Мы ж только лошадей хотели подорвать и арбалетчиков, которые впереди ехали. Обвал соорудили заранее, старались, работали, портки рвали от натуги. Карету подрывать никто не планировал, знали, что ты внутри. Вот не дай ты так резво деру – не болтали бы мы сейчас, а соскребали тебя со скал. Ты как про бочку просек? Запал поди учуял?