Сокровище - Клайв Касслер

– Мы должны быть в полной безопасности до рассвета.

– Люди делают все что могут, Сулейман Азиз.

– Ты можешь на некоторое время уйти?

– Конечно.

– Тогда возьми одного человека и встречай меня у каюты Хасана.

– Мы их убьем?

– Нет, – ответил Аммар, – мы возьмем их с собой.

Аммар выключил рацию и положил в карман Коран. Предательство Ахмеда Язида требовало отмщения. Жаль, что такой превосходный, тонкий план заканчивается столь банально. Но Аммар не собирался продолжать действовать по первоначальной схеме, зная, что рядом находится человек, специально нанятый, чтобы его убить. Честно признаться, его больше разозлила потеря денег, которые он должен был получить за операцию, чем нанесенный ему в спину удар.

Поэтому он решил, что целесообразно сохранить жизнь, по крайней мере временно, Хасану и госпожа Камиль. Да, и Де Лоренцо тоже. Они станут предметом торга. И вполне может получиться, что Аммар возместит свои убытки, сбросив все бремя вины на Язида и Топильцина.

Ему требовалось время подумать и разработать новый план. Но это все.

Прежде всего надо увезти заложников с судна, пока Мачадо и его разношерстная команда не прознали о его хитроумном плане.

* * *

Когда дверь каюты открылась и на пороге появился лидер похитителей, у Галы предательски заныло сердце. Она видела только глаза в прорезях уродливой маски и с истинно женским любопытством старалась представить, как выглядит этот мужчина и как себя ведет в разных жизненных обстоятельствах.

Он вошел и заговорил спокойным, но угрожающим тоном:

– Вы все пойдете со мной.

Гала вздрогнула и опустила глаза, страшно разозлившись на себя за то, что не сумела скрыть страх.

Испугать сенатора Питта было сложнее. Он вскочил, в три шага пересек каюту и остановился рядом с Аммаром.

– Куда вы нас ведете и зачем? – потребовал ответа он.

– Вы что-то перепутали, сенатор. Мы не в сенатской комиссии и я не собираюсь отвечать на ваши вопросы. Так что не трудитесь подвергать меня допросу, – холодно проговорил Аммар.

– Мы имеем право знать, – настаивал сенатор.

– Вы не имеете никаких прав, – раздраженно проговорил Аммар, грубо оттолкнул сенатора и прошел в комнату. Лица двоих президентов и Генерального секретаря ООН, обращенные к нему, были бледны до синевы.

– Мы отправляемся на небольшую лодочную прогулку, – любезно сообщил он, – далее последует поездка на поезде. На улице прохладно, поэтому мои люди принесут вам одеяла.

Спорить и возражать никто не стал.

Охваченная чувством полной безнадежности, Гала помогла президенту Хасану подняться на ноги. Она устала находиться в постоянном страхе. С некоторым удивлением она поняла, что ей, пожалуй, уже все равно.

И все же какая-то искорка воли к жизни еще тлела в глубине ее души.

Гала больше не чувствовала страха. Ее охватило бесстрашие солдата перед боем, понимающего, что умрет, и поэтому не имеющего другого выхода, кроме как драться до конца. С отчаяннием обреченности она решила, что должна выжить.

* * *

Капитан Мачадо вошел в радиорубку и обнаружил ее пустой. Сначала он решил, что радист Аммара отлучился, так сказать, по зову природы. Но, заглянув в туалет, Мачадо убедился, что тот тоже пуст.

Мачадо несколько мгновений смотрел на панель красными от недосыпа глазами. Он был явно озадачен. Так ничего и не решив, он вышел на мостик и подошел к одному из своих людей, наблюдавшему за экраном радара.

– Где радист? – спросил он.

Оператор радара пожал плечами:

– Я его не видел, капитан. Разве он не в рубке?

– Нет, там пусто.

– Может быть, я пойду и спрошу у их командира?

Мачадо медленно покачал головой, пока еще не в силах понять, что означает исчезновение радиста.

– Найди Йорга Дельгадо и приведи сюда. Он когда-то работал радистом. Лучше мы сами будем следить за связью, чем эти тупые арабы.

За разговором никто из них не заметил большую точку, появившуюся на экране радара. Это был самолет, пролетевший над центральной точкой острова.

Но даже если бы они его заметили, парашютисты, уже скользившие в ночном небе по направлению к леднику, были невидимы для радара.

Питт сидел в чреве совершенно не приспособленного для перевозки пассажиров «оспри». Имеющий форму пули, летательный аппарат взлетал с земли как вертолет, но летел как самолет со скоростью свыше шестисот километров в час. Несмотря на усталость, Питт не спал. Только мертвый мог бы спать, сидя на алюминиевом стуле. Да еще двигатели ревели так, что никакая звукоизоляция не могла помочь... даже если бы она была. В общем, спать мог только мертвый или Джордино. Он был больше всего похож на шарик, из которого спустили воздух, оставив ровно столько, чтобы сохранялась видимость формы. Каждые несколько минут, словно в его мозг был вживлен автоматический таймер, он менял положение, не открывая при этом глаз.

– Как он это делает? – изумленно полюбопытствовал Финдли.

– Гены, – ответил Питт.

Ганн покачал головой, в немом восхищении взирая на друга.

– Я видел его спящим в самых жутких условиях и в самых ужасных местах, но всякий раз мне бывает трудно поверить своим глазам.

Очень молодой второй пилот, обернувшись, предположил:

– Может быть, на него так действует стресс?

Питт и Ганн дружно рассмеялись. В самолете, несмотря на все неудобства, было тепло, и не хотелось думать о выходе из его грохочущего уюта в морозную, ненастную ночь. Питт постарался расслабиться и отдохнуть. Он имел все основания чувствовать удовлетворение. Пусть его не включили в штурмовую группу – такое дело действительно лучше всего поручить подготовленным профессионалам, однако он вполне мог успеть принять участие в захвате и намеревался последовать за людьми Диллинджера.

Питта не одолевали дурные предчувствия, он ни секунды не сомневался, что его отец жив. Он не мог объяснить этого даже самому себе, но он чувствовал присутствие сенатора. Их связь с отцом была очень прочной. Они понимали друг друга без слов.

– Мы будем на месте через шесть минут, – с жизнерадостностью, заставившей Питта поежиться, сообщил летчик.

Паренька, похоже, нисколько не волновало то, что он ведет самолет над зазубренными горными вершинами, которые были скрыты от него тьмой. Было видно только, как блестит снежная крупа, бьющаяся о стекло.

– Откуда вы знаете, где мы находимся? – не выдержал Питт.

Летчик – копия Берта Рейнолдса[45]– пожал плечами.